Мария Пастернак - Золото Хравна

— Вот как, — сказал Торлейв. Щека его дернулась.

— Стурла уже неделю был на Вороновом мысе под охраной Стюрмировых людей, когда мы приехали в Эйстридалир, — продолжал колдун. — Грош снял у одного из бондов домик в горах, якобы для охоты. Оно и верно было для охоты. Для виду они даже пристрелили лося и поохотились на зайцев и птиц, но главная охота у них шла на человека.

Нилус прознал, что трое лесорубов расчищают участок леса неподалеку. Они решили, что смерть лесоруба подойдет как нельзя лучше: товарищи станут его искать, поднимут шум. По завершении дела они, собравшись в доме, обсуждали чуть ли не со смехом, как все удалось. Стюрмир лишь бранил Дидрика Борова за то, что тот взял деньги из кошеля убитого; Весельчак же, сын Скамкеля, сказал: «Брось, Грош, зачем покойнику деньги?» Я слушал их, дрожа от страха.

— Кто бы мог подумать. По твоему виду трудно было предположить, что ты с ними не заодно.

— Клянусь, сын Хольгера, я был у них все равно что пленником! — воскликнул колдун. — Все поджилки мои тряслись, и ад, казалось, разверзался под самыми моими ногами!

— А что же Клюпп? — тихо спросил Торлейв. Сердце его сжалось при воспоминании о вечно пьяном забулдыжке, что шатался по Городищу и клянчил по кружечке пива то на одном хуторе, то на другом.

— Клюпп — это тот пьяница? — спросил Финн. — Ему просто не повезло. Он возвращался лесом с какого-то хутора и увидал, как Стюрмир и Нилус из Гиске несут тела тех бедолаг, которых после они выдали за Стурлу и его секретаря. Он не подошел к Стюрмиру сразу — понимал, видать, что и его могут мигом отправить на тот свет. Зато потом, встретив Стюрмира, решил потянуть из него денег на выпивку. Знал бы он, с кем имеет дело! Стюрмиру только на руку был еще один покойник, чтобы нагнать страху на округу.

— А следы? Неподалеку от тела Клюппа в лесу были волчьи следы.

— Это старая охотничья обманка, — хмыкнул Финн. — Даже мне она известна.

— Они убили четырех человек. Ни в чем не повинных. Не укладывается это у меня в голове, Финн! Кто же были те двое, которых Стюрмир выдал за Стурлу и Кольбейна?

— А вот этого я не могу сказать тебе, сын Хольгера, ибо сам не ведаю. Скорее всего, какие-то бродяги из тех, что скрываются в горах. Для Стюрмира, для Нилуса из Гиске, для Борова и Весельчака убийство было не внове. Лишить человека жизни — это им ничего не стоило. Насколько мне известно, они и разбоем не брезговали, если понимали, что им всё сойдет с рук.

— Бесовщина, — сказал Торлейв, перекрестившись. — Иначе не знаю, как это назвать. Бесовщина и безумие. Надо молиться день и ночь, ибо тень его лежит и на мне.

— Не понимаю я твоих слов, — проворчал Финн. — Хочешь ли ты знать еще что-то, сын Хольгера, или я могу отдохнуть?

— У меня еще немало вопросов. Для чего вы явились на Еловый Остров и как потеряли болт с серебряным наконечником? Зачем ты сделал его? Хотел убить свою прежнюю любовь?

— Пойми же, сын Хольгера, я был целиком во власти Стюрмира! Он приказал, и мы пошли. Ночь была вьюжная, мела метель, и снег несся нам навстречу. Он велел мне петь, как это делают сейдмады, чтобы смутить разум девушки. Я встал под изгородью и стал петь на ветер, хотя, сказать по правде, в успех своего колдовства я не верил.

Вдруг Стюрмир тронул меня за плечо. Я глянул туда, куда он указывал, и чуть не подавился своим заклинаньем. Белая Волчица была здесь, и рядом с нею шел второй волк — темный, как сама ночь. Они переходили озеро по льду, почти невидимые во тьме. Я думал немедленно бежать, хотя прервать такую волшбу на полуслове себе дороже: многие силы уже задействованы, и они все могут обернуться против тебя. Я дрожал от страха, но Стюрмир посмотрел на меня с презрением и сказал:

— Пой, колдун, или завтра найдут еще один труп, в этот раз — на Еловом Острове.

Он зарядил самострел и пошел навстречу волкам сквозь метель. Мысленно я приготовился к ужасной смерти, но продолжал петь, хоть и знал, что чем больше я боюсь, тем меньше надежд на успех. Ибо духи, сын Хольгера, не внемлют трусам, они презирают их.

Я видел, что Стюрмир подошел к волкам достаточно близко, чтобы выстрелить наверняка, прицелился и спустил крюк. Знаешь ли ты, как стреляет Стюрмир?

— Не понаслышке.

— Значит, ты поймешь, что отвести его стрелу, да еще такую стрелу и на таком расстоянии, может лишь очень сильное колдовство! Стрела ушла вверх — я своими глазами видел, как она отклонилась от своего пути, перелетела плетень и упала за ним. Волки повернули к нам свои морды как по команде, оба.

Не знаю, бегал ли я когда прежде на лыжах так, как в тот день, — это при моей-то хромоте! Стюрмир и тот не сразу меня догнал. Мы оба летели с ним как сумасшедшие, пока не поняли, что никто больше не преследует нас.

Я уже так запутался к тому времени во всех своих страхах, что сам не знал, чего я больше боюсь: Стюрмира, волков, Нилуса из Гиске, мести Йорейд или этой девчонки, твоей невесты.

— А ее-то почему? — удивился Торлейв.

— Да всё из-за треклятого дара, который передался ей по наследству. Разве мог я быть уверен, что это не она сама ходит за мною в обличье Белой Волчицы? Или не станет в любой момент третьей в этой компании… Варульв-маг — самый страшный из всех варульвов, да будет тебе известно, сын Хольгера.

— Ты, кажется, бредишь, колдун, — раздраженно сказал Торлейв. — Смотри, не выводи меня из себя.

— Сам смотри, — пожал плечами Финн. — Ты ведь собираешься жениться на ней, вот и держи ухо востро.

— Похоже, колдун, с головой у тебя не всё в порядке. Видать, от того ремесла, которым ты занимался всю жизнь.

— Мое ремесло не хуже всякого другого, — обиделся Финн. — Порой я и впрямь помогал людям получить желаемое, я ведь кое-чему обучен. А те, кому я просто пускал пыль в глаза, тоже были счастливы, ибо они получали в обмен на свои пеннинги, лепешки и пиво не только мои зелья, но и надежду на то, что после моих трудов в их жизни что-то изменится к лучшему. И потом, как можно препятствовать обманываться людям, которые сами только и ждут, чтобы их кто-нибудь обманул? Если не я, то такой же, как я.

— Это я всё понял, — кивнул Торлейв. — Рассказывай, что было дальше.

— Мы со Стюрмиром пошли искать стрелу и встретили там Вильгельмину и пса, такого громадного, что поначалу я подумал: уж не тот ли это черный волк? Но это был лишь пес, хоть и очень большой. Потом появился ты. А о том, что происходило со стрелою дальше, ты знаешь лучше меня.

— Йорейд сразу поняла, что это ты наносил руны, и бросила ее в огонь.

— Еще бы ей не понять, — вздохнул Финн. — Я не видал ни одной колдуньи более мудрой, чем Йорейд. Она пальцем не пошевельнет лишний раз, чтобы воспользоваться своей силой, но коли уж пускает ее в ход, можешь быть уверен: ударит без промаха. Должен ли я продолжать свой рассказ, сын Хольгера? Я устал и хотел бы вздремнуть. Зимняя ночь долга, но мы с тобой проговорили немалую ее часть.