Мария Пастернак - Золото Хравна

— Черт побери, что за прозрачные намеки делаешь ты, Вальдимар, — рассмеялся Никулас. — Или хочешь сказать, что король и меня посадит на такое довольствие?

— Кто знает? — повел тонкой бровью Вальдимар. — Всем ведь известно, что ты помогаешь разбойникам в горах и беглым издольщикам, которые задолжали хозяевам и не желают расплачиваться, кормишь их детей, укрываешь жен казненных преступников. На тебя немало имеем мы таких писем.

— Кажется, я даже знаю, кем составлены те ябедные письма, — кивнул Никулас, и глаза его блеснули насмешкою. — Не иначе тем самым лицом, коему по долгу службы следовало бы блюсти королевские интересы.

— Довольно тебе, Никулас! — прошептал ему Гамли — он как раз вкатил в горницу большой бочонок с пивом. — Ты и впрямь так договоришься!

Ланглив уже разливала пиво, все принимали кружки из ее рук. Торлейв воспользовался передышкой, чтобы подойти к Вильгельмине.

— Как ты, друг мой? — спросил он, дотронувшись до ее плеча.

— Ох, Торве… — Склонив голову, Вильгельмина коснулась на миг щекой его пальцев.

— Я попрошу всех вернуться на места, а свидетеля Стурлу, сына Сёльви, — продолжить свой рассказ! — Вальдимар обернулся к секретарю. — Мартейн, будьте любезны не протоколировать эпизод с пивом.

— Простите, хозяин, — отвечал секретарь, — но я уже сделал это.

— А крамольные слова, что были сказаны тем ярлом в мужичьей одежде, Никуласом, сыном рыцаря Торкеля, вы тоже запротоколировали?

— Нет. — Секретарь сконфуженно опустил голову. — Не успел.

— А вот это зря! — назидательно проговорил Вальдимар. — В дальнейшем записывайте, пожалуйста, все те дерзости, кои он будет иметь неосторожность высказать!

Стурла тем временем выпил полкружки пива и был готов продолжать рассказ. Все умолкли, старались отхлебывать из кружек потише и не стучать донышками о стол, но все же того унылого порядка, что царил вначале, больше не было.

— Два моих корабля вернулись с грузом вина, масла и тканей, — продолжал Стурла. — Они принесли мне немалый доход. Однако третий попал в шторм в открытом море. Капитану пришлось сбросить груз на дно, чтобы спасти людей. Корабль нуждался в серьезном ремонте, и на это ушла часть прибыли. В общем, деньги мне не помешали бы, ибо плотники запросили за возведение бортов по четыре эртуга в день на каждого. Месса Симона меж тем приближалась, и я вспомнил о расписке Стюрмира. Но тут, представьте, меня обокрали: ночью воры взломали ставень и залезли в мою контору. Деньги я там не храню, но они забрали, что успели найти, — подсвечники, там, всякую ерунду, в том числе какие-то счета и расписки из тех, что были в сундуке.

Сказать по правде, я тогда не придал этому значения. Марка золотом — не такие деньги, чтобы из-за них пойти по миру человеку состоятельному. К тому же я был уверен, что Стюр-мир сам помнит о своем долге и вернет мне деньги.

Он пришел накануне Симонова дня и принес пять эйриров серебра, умолял подождать, пока добудет еще. Я сказал ему, что расписку его украли, и он долго из-за этого убивался — так что у меня и тени сомнения не зародилось. Я лишь подумал, что мой родич, видать, немного не в себе, раз его так огорчают сущие пустяки. Я написал ему новую расписку в том, что он вернул мне часть долга и я готов еще ждать. Заодно я спросил его, хорошо ли он знает Нилуса Ягнятника, что водит с ним дружбу. «У нас деловые отношения», — отвечал Стюрмир. И не солгал, как выяснилось впоследствии.

Дочери моей Вильгельмине я обещал, что к святому Клименту буду дома, в хераде. Потому спешил я расквитаться со всеми делами до середины ноября. Все сложилось так удачно, что я успел даже раньше. Я оставил контору на Маттиаса, и мы с Кольбейном выехали на другой день после мессы Мартейна [167] День святого Мартина (Мартейна) Турского — 11 ноября. , еще затемно. Утро было хмурым, с неба лило. Дорога шла лесом, кругом — ни души, дождь, туман. Видим, едет нам навстречу всадник. Подъехал поближе, оказалось — Нилус из Гиске. Мы поздоровались. Он сказал: «Сам Бог послал мне вас, Стурла, и вашего помощника Кольбейна! Вот, Кольбейн, будьте добры, взгляните, что нашел я. Очень хотелось бы мне знать об этом ваше мнение!» И раскрывает приседельную сумку.

Кольбейн мой приблизился к нему и наклонился с седла, чтобы взглянуть. И тут вижу я, что Нилус Ягнятник выхватывает меч и прижимает к своему животу голову Кольбейна — так что лезвие как раз приходится поперек его шеи. Все случилось так быстро, что я и рта открыть не успел: неведомо откуда свалились на меня несколько молодцов и стащили с седла. На их несчастье, меч-то выхватить я все же успел и одного-двух порешил сразу. Кончил бы и больше, но из кустов посыпались новые, точно псы повисли на мне.

— Что же лежало в приседельной сумке Никуласа из Гиске? — Вальдимар перевел строгий взгляд на Кольбейна.

— Да ничего, — усмехнулся тот. — Сумка была совершенно пуста. Нилус сказал, что сейчас отрежет мне голову и положит в нее. Я спросил его, что за радость ему будет продолжать путь с отрезанной головой в сумке, но он не ответил. Я только молился, чтобы лошадь моя стояла смирно: если б она двинулась хоть на шаг, мне бы сразу конец. Так что когда они подошли сзади, когда мне связали руки и он убрал меч от моего горла, я испытал даже некоторое облегчение.

— Кто там был? — спросил Вальдимар. — Вы узнали кого-нибудь, кроме Нилуса из Гиске?

— Еще бы, — сказал Стурла. — Кроме тех двоих, которых я прикончил на месте, были там сплошь мои знакомцы, а кого я не знал прежде, с теми познакомился вскорости. Родич мой Стюрмир Грош, сын Борда, похоже, заправлял всем этим, а с ним вместе были Альгот Весельчак, сын Скамкеля, Дидрик Боров, сын Хёскульда Друмба, слуги их Андрес и Атли, Хамунд Белоручка, Тронд Тигги и полуглухой Оттар Дауфи.

Они скрутили нас, навьючили как поклажу на наших же коней и за две ночи перевезли на Воронов мыс. День мы провели в какой-то клети — не могу сказать, где в точности это было. Я ничего не видел в дороге, ибо на голове моей был надет мешок, и ничего не мог сказать, ибо во рту моем был кляп. Не мог пошевелиться, ибо руки и ноги мои были связаны, не мог ничего понять, поскольку совершенно не представлял, кому и зачем понадобилось нас похищать и куда нас волокут. Я только и мог, что слышать их разговоры сквозь мешок. К тому времени, как нас спешно — ночью — провезли через весь Воронов мыс, я уже понимал, что речь идет о каком-то сокровище.

Стурла сделал паузу и отхлебнул еще пива.

— О каком сокровище? — Вальдимар даже подался вперед.

— Да всё о нем, о пресловутом золоте Хравна, — спокойно отозвался Стурла.

Скаффти даже привстал на месте от удивления. В глазах Ланглив появился интерес, она широко распахнула их и посмотрела на Стурлу.