Мария Пастернак - Золото Хравна

— Так оно все же существует, это золото? — спросил Вальдимар. — Я всегда полагал, что это миф.

— Это и есть миф, — кивнул Стурла. — Но Грош, видишь ли, был уверен в обратном. Не знаю, как получилось, что на его бред купились все остальные. У Стюрмира-то точно с мозгами не все в порядке. Может быть, столько крови пролили они вместе, что совсем потеряли от этого соображение? Да и немудрено.

— Какой крови? — Вальдимар в упор уставился на Стурлу.

— Так ведь ты сам про то говорил, Вальдимар. Поначалу это, возможно, была звериная кровь, ибо они и впрямь умелые охотники. Но настал момент, когда им зверья стало мало. Нилус из Гиске занимался преследованием людей вне закона. Он выслеживал и убивал их. Я думал, ты, Вальдимар, именно это имел в виду, когда говорил о свершенных им преступлениях.

— То не были преступления, — покачал головою Вальдимар. — Люди, лишенные мира, суть разбойники. Нилус из Гиске был умелый следопыт, от которого трудно скрыться. И его жестокость — а он, несомненно, был очень жесток, так что сам господин Харальд Лагман бледнел, когда ему докладывали о его деяниях, — искупалась той пользою, которую он приносил, выслеживая и уничтожая поселения этих разбойников, как уничтожают осиные гнезда. Да, он был беспощаден, и нередко гибли невинные. Но он же был и беспредельно храбр, и туда, куда шел он практически в одиночку — с двумя-тремя людьми, — не решился бы порой ступить и целый отряд вооруженных воинов. И Нилус Ягнятник стоил этого отряда, не постесняюсь сказать! В той местности, где он поработал, дороги на многие мили делались свободны от лихих людей. Так что в этом, Стурла, ты ошибся.

— Да, Стурла, — с горечью проговорил Никулас. — Да, Стурла, ты ошибся. Ты просто позабыл, Стурла, что убийство человека, стоящего вне закона, во все времена почиталось в этой стране за особую доблесть, а не преступление. А что же делать с женщинами и детьми, Вальдимар, сын Хельги? Нилус из Гиске полагал, что их надо уничтожать вместе с их отцами и мужьями. Он сам мне сказал: «Не станем же мы с вами затевать ссору из-за этих щенят». Это его слова, Вальдимар!

Стурла положил ему руку на плечо.

— Успокойся, Никулас, — сказал он. — Видишь, секретарь записывает на свой пергамен каждое твое слово.

— Пусть записывает! Я бы хотел, чтобы король это прочитал!.. Будто бедные крестьяне, лишенные по воле судьбы и прав, и имущества — всего того, что обеспечивает закон свободному землевладельцу, — сами собой, вместе с землею, потеряли и право считаться его подданными!

— Я же признал, что Нилус был жесток и беспощаден, — нахмурился Вальдимар. — Это никому из нас не нравилось. Я не раз докладывал лагману. Закон, разумеется, не предусматривает уничтожение жен и детей преступников, этого нет ни в каких сводах и ни в каких уложениях. Нилус из Гиске всегда говорил, что ему трудно сдержать своих людей, когда доходит до дела… Но преступление его было в другом.

Стурла вскинул глаза на Вальдимара.

— Да, преступление его, по-вашему, было в другом, — тихо произнес он. — И я знаю, в чем. Когда я лежал связанным в углу, я часто слышал их разговоры. Видимо, они считали, что так и так убьют меня и можно не страшиться моих ушей. Я понял, как они действовали и что сплачивало их всех. Стюрмир Грош, сын Борда, Альгот Весельчак, сын Скамкеля, Дидрик Боров — они давно перестали охотиться на зверье, их дичью стали живые люди. Бог знает, когда это случилось впервые. Нилус не брал с собою королевских стрелков, не брал тех дружинников, что получают жалованье из королевской казны и могут выдать его лагману. Он брал Альгота Весельчака, Стюрмира Гроша, Дидрика Борова, Халле и Андреса. Возможно, с ними был кто-то еще — иногда они при мне упоминали каких-то людей, с которыми еще должны рассчитаться за свои прошлые дела. У них все было учтено. Стюрмир говорил, что Нилус хранит где-то целую приходно-расходную книгу, в которой записаны и все деньги, и все те земли, что они сдавали внаем. Да только деньги-то эти принадлежали казне, а земли — короне. Где-то и сейчас на этих хуторах сидят издольщики Нилуса и Стюрмира и ведать не ведают, у кого они арендуют свою землю. Когда всё это выплывет наружу, Вальдимар, будь помягче с этими людьми, они ведь просто попали в беду.

— Разумеется, — сухо отвечал Вальдимар. — Однако все получат по заслугам. Ты, Стурла, сын Сёльви, уловил смысл верно. Нилус из Гиске отдавал короне лишь часть полученного дохода, а остальное делил со своими помощниками. Твое похищение, безусловно, тоже относится к совершенным ими злодеяниям. Есть также сведения, что по доносам Нилуса попали в число душегубов и нарушителей королевского права люди, повинные лишь в том, что Нилусу приглянулось что-то из их имущества. Плохо, когда служители закона, такие как он, ставят себя над законом, коему они служат.

— Нет, Вальдимар, — сказал Никулас. — Ты должен был раньше закончить свою высокопарную фразу: «Плохо, когда служители закона — такие, как он».

Торлейв посмотрел через стол в пергамен секретаря. Тот вновь не успел записать слова Никуласа.

«Наверное, он славный малый», — подумал Торлейв.

— Пожалуй, это всё, что я могу рассказать о Нилусе из Гиске, — вздохнул Стурла.

— А что же дальше-то с тобою было? — спросил Скаффти.

— Как-нибудь потом поведаю, — сказал Стурла. — Это к делу отношения не имеет. Вон тот мальчик, мой названый сын, пришел и вытащил меня. А потом вы спасли всех нас.

— Кто может добавить еще что-нибудь? — спросил Вальдимар. Играя тонкими бровями, он хмуро оглядел всех сидящих в горнице. Сквозь дымовую отдушину уже не проникало ни капли света, но факелы и свечи горели жарко.

Торлейв молчал.

— Хорошо, — сказал Вальдимар, обратившись прямо к нему и буравя его пристальным взглядом. — Тогда вопрос к тебе, Торлейв Резчик, сын Хольгера. Четыре дня назад в Нидарос прибыли и одновременно просили аудиенции у господина лагмана двое. Первый был Бьярни, сын Грима, явившийся по поручению господина барона Ботольва; а второй — священник, некто отец Магнус из вашего прихода, который, оставив свою паству и презрев свой сан, сел в седло и погонял коня до тех пор, пока не прибыл в Нидарос. Оба они говорили о тебе, Торлейв, сын Хольгера.

Из слов их и стало нам известно то, что Нилус из Гиске убит. Поскольку мы непосредственно и весьма детально занимались разработкой именно его дела, то факт этот не мог не заинтересовать нас, ибо в дело вовлечено, помимо Нилуса, еще множество людей. К тому же речь идет о нарушении права короля. Лагман повелел мне разыскать тебя как можно скорее. Священник показал, что найти тебя, вероятнее всего, можно будет именно здесь, на мысе Хравна. По дороге я расспрашивал о тебе кое-кого. Бонд Гицур Рябой с Края Фьорда показал, что ты ночевал в его доме и собирался далее остановиться на постоялом дворе. Я отправился сюда. Хозяйская дочка подтвердила, что ты был здесь и ушел вместе с ее отцом. Тогда я решил подождать до утра — и не ошибся. Отвечай же мне, Торлейв Резчик, сын Хольгера: как убил ты Нилуса из Гиске? Погоди: прежде чем говорить, поклянись на Библии.