Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

Графиню ди Вентимилью отвели в шалаш из свежесрезанных веток и предъявили всем воинам татуировку, которую она носила на правом плече: треугольник из семи звезд, окружающих красную змейку.

Сомнений ни у кого не возникло. О таинственной татуировке знали только колдуны племени да самые знаменитые воины; ее никто не смог бы сфальсифицировать, в особенности женщина, прибывшая из-за моря, из стран, где восходит солнце.

– Ты именно та, кого мы так долго ждем, – сказал графине юнко. – Впрочем, ты и без этого знака чертами лица и горящими глазами очень похожа на покойного кацика. Все мы готовы повиноваться тебе.

– Сбор золотых яиц обеспечен, – прошептал дон Баррехо, присутствовавший на испытании вместе с Буттафуоко и Равено. – Значит, и благосостояние моей таверны обеспечено.

Воины соорудили из веток и лиан носилки, набросили на них шкуры ягуара и кугуара, которыми до этого прикрывали плечи, и подняли королеву под громкий воинский клич.

Торжественную процессию сопровождали все флибустьеры, сгоравшие от нетерпения увидеть сказочные богатства Великого кацика.

Переход через лес закончился успешно; в каждой деревушке, куда прибывала графиня, ей тут же устраивали церемонию встречи с принесением клятвы верности, а флибустьерам несли обильные угощения.

– Похоже на настоящий триумфальный поход, – сказал Мендосе и де Гюсаку дон Баррехо. – Я бы хотел, чтобы он продолжался месяцев шесть. Не думал я, что дикари, которые совсем недавно ели человеческое мясо, могут быть такими любезными. Эх!.. Этим Вентимилья всегда чертовски везло.

– Ты, однако, не захотел бы стать ни Красным Корсаром, ни Зеленым, – возразил ему баск, – а потому не забивай мне уши своей вечной болтовней.

– Но этой своей болтовней я привел тебя сюда. Гасконцы много говорят, но и делают тоже много.

– А баски разве ничего не делают?

Дон Баррехо хмыкнул пару раз и рассмеялся:

– Ах ты, мошенник!.. Когда я открою новую гостиницу, найду тебя и сделаю все возможное, чтобы отрезать тебе ухо.

– Ты стал людоедом, приятель? Впрочем, что тут удивительного? Мы же находимся в краю бывших пожирателей человеческого мяса.

Добрый баск вместо ответа весело рассмеялся. Де Гюсак последовал его примеру.

На следующий день отряд прибыл в большой племенной корбет, то есть большую деревню, железной рукой властвовавшую над прочими, меньшими селениями огромной страны. И здесь прием, как можно легко себе представить, был восторженным.

Тысячи и тысячи воинов сопровождали внучку усопшего Великого кацика до большой королевской хижины, выказывая признаки самой безумной радости.

Флибустьеров разместили в других жилищах, предоставив им право пользоваться любой едой, которую они там найдут.

На третий день после прибытия отряда, согласно обычаю в присутствии всех вождей деревни, графиню и флибустьеров привели в пещеру, где хранилось золото. Великий кацик оставил внучке миллионы пиастров в золотом песке и самородках.

При виде всех этих богатств дон Баррехо едва не сошел с ума.

Теперь надо было доставить сокровища до побережья. Впрочем, недостатка в людях, которые могли бы соорудить нечто вроде ящиков, выдалбливая полости в стволах деревьев, чтобы впоследствии переправить в них золото, не наблюдалось.

Да и Мексиканский залив был близок, к тому же флибустьеры по пути к океану могли воспользоваться реками, тем более что индейцы предоставили в их распоряжение достаточно лодок, чтобы на них могли разместиться все пришельцы вместе с увозимыми сокровищами.

Еще через три дня графиня, не пожелавшая променять блага цивилизации на жизнь среди дикарей, назначила своего наследника; им стал знаменитый воин, близкий друг Великого кацика.

Наконец пробил час отправления. Наследство, аккуратно закрытое в полых стволах деревьев, положили на большие пироги, за весла которых сели могучие туземцы, не боявшиеся быстрин и порогов.

Тысячи растроганных индейцев провожали к реке свою королеву, которую им наверняка не суждено будет больше увидеть.

Расставание было печальным. Даже неотесанные флибустьеры, привыкшие относиться к индейцам как к животным, и те выглядели растроганными не меньше дикарей.

Великий кацик оставил внучке миллионы пиастров в золотом песке и самородках.

Пять дней спустя лодки достигли вод Большого Мексиканского залива [133] Речь идет о северо-западном побережье Карибского моря. .

Великий переход через Панамский перешеек, такой опасный в те времена, был осуществлен с крайне незначительной потерей в людях, по большей части погибших в ужасном водопаде.

Флибустьеры разослали разведчиков по разным бухтам побережья, и фортуна, до тех пор благоприятствовавшая морским бродягам, не оставила их и в последний момент: в одной из таких бухт им удалось захватить голландское судно, которое было вынуждено искать себе во время шторма убежища от бешенства ветра и волн.

Его быстро зафрахтовали и отправились на нем на Ямайку, в порт, открытый в то время для мореплавателей любой нации; там было проще найти судно, идущее в Европу, поскольку плодородный остров поддерживал оживленные отношения с метрополией [134] Ямайка в те времена была английской колонией. .

В распоряжение флибустьеров графиня предоставила миллион пиастров; в ее руках осталось еще несколько миллионов.

И дону Баррехо, и Мендосе денег вполне хватало для открытия гостиницы, о которой они давно мечтали, поэтому гасконец и баск решили распрощаться с опасными приключениями; себе в компаньоны они взяли и де Гюсака.

Наша история закончилась.

Графиня ди Вентимилья через несколько дней высадилась в Европе в сопровождении тех флибустьеров, которые нетерпеливо ждали возможности вернуться в свои родные страны.

Тем временем оба гасконца и баск поднялись на борт каравеллы, направлявшейся в один из портов перешейка, откуда было легче вернуться в края более населенные и более им знакомые.

С отбытием Буттафуоко и Равено иссякла раса таких смелых и таких страшных искателей приключений, какими были флибустьеры; сообщество Береговых братьев прекратило свое существование как в водах Мексиканского залива, так и на Тихом океане; здесь вообще больше не осталось флибустьеров, хотя еще многие годы спустя на побережьях стран Центральной Америки ходили рассказы о пиратах, которые в прежние времена своей отвагой заслужили славу грозных воинов, немало зла причинивших Испании.

Одна из пиратских групп организовала себе убежище на острове Провидения в Бермудском архипелаге [135] Бермудский архипелаг состоит из полутора сотен островков и рифов, но относительно крупных островов не наберется и десятка. С 1684 г. Бермуды были объявлены коронным владением Англии. Вряд ли на такой небольшой площади англичане позволили бы долго существовать пиратскому сообществу. В современном списке островов архипелага нет острова с названием Провидение. Видимо, автор все же имеет в виду Нью-Провиденс, главный остров Багамского архипелага, кстати куда более близкого к торговым океанским путям того времени. ; особенную известность получили две женщины, оказавшиеся в этой группе, поскольку всегда мужественно разделяли со своими товарищами все выпадавшие на их долю трудности и опасности, включая жажду добычи. Обе они были англичанками.