Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

– Здесь есть маяк, – ответил гасконец. – Попросим приюта у смотрителя. Если он откажет, мы его сбросим с башни. Пойдемте, дон Эрколе.

Пока Мендоса разрывал рукав рубашки, чтобы остановить кровь, не перестававшую течь из раны графа, двое других его приятелей подбежали к двери маячной башни и громко застучали по ней рукоятями своих шпаг.

Сверху донесся хриплый голосище:

– Кто вы и чего хотите?

– Открывайте быстрее, – ответил гасконец. – Мы подобрали потерпевшего кораблекрушение, и он, кажется, при смерти.

– Несите его в Панаму. Здесь докторов нет.

– Я буду за доктора. Открывайте, или мы разнесем дверь.

– Подождите немного.

Спустя полминуты показался смотритель с факелом в руке. Это был старый моряк с длинной седой бородой, еще очень крепкий; лицо его стало почти черным от морских ветров и экваториальной жары.

– Ну, что вы хотите? – сказал он грубым голосом.

– Вашу постель, – ответил гасконец.

– А я?

– Пойдете спать к черту в логово. Впрочем, мы вам щедро заплатим.

Морщинистый лоб смотрителя разгладился, когда старик услышал о компенсации.

Как раз в это время подошел граф, опиравшийся на руку Мендосы.

– Так где же этот выживший при кораблекрушении? – спросил смотритель маяка.

– Вот он, – ответил гасконец, указывая на графа.

– Но его одежда суше, чем моя!

– Зато изнутри она полита кровью.

– Значит, речь идет о раненом.

– Хватит болтать! Зажгите свет и ведите нас в свою комнату.

Смотритель поднялся по лестнице, что-то бормоча под нос, и остановился на третьем этаже маячной башни; здесь находилась его комнатка, в которой, кроме кровати и пары расшатанных комодов, не было ничего.

– Оставьте факел и возвращайтесь к фонарю, – сказал гасконец. – Если понадобитесь, мы позовем, а вы, дон Эрколе, составите ему компанию. Пока что в вашей шпаге нужды нет.

Мендоса и гасконец сняли с графа камзол и рубаху, внимательно осмотрели рану.

В те времена, столь щедрые на войны, все рубаки были отчасти медиками, умели делать перевязки и прекрасно лечили колотые раны.

С одного взгляда баск и гасконец определили, что клинок мизерикордии большого вреда графу не причинил. Острие, однако, надрезало мышцы на протяжении пяти-шести сантиметров, и притом совсем рядом с сердцем.

Бандит хорошо рассчитал свой удар: будь его рука тверже, он бы убил графа.

– Ничего серьезного, не так ли, дружище? – спросил сеньор ди Вентимилья. – Много крови, и только.

– Да, сеньор, – ответил Мендоса. – Это всего лишь удар кинжала.

– Убийца нанес его, когда уже был при смерти.

– Как вы думаете, кто устроил вам эту ловушку?

– Маркиз де Монтелимар вместе с советником.

– Но ведь маркиз находится на Тароге, – удивился гасконец.

– Находился, хотите вы сказать, потому что теперь он находится здесь.

– Гром и молния!

– Он бежал.

– Кто вам сказал об этом?

– Убийца, прежде чем умереть.

– А если он вас обманул? – усомнился Мендоса, который в это время перевязывал рану куском найденной в комоде простыни.

– Не думаю. У него не было никаких причин обманывать меня или что-либо скрывать.

– Тогда мы должны снова захватить маркиза, – сказал дон Баррехо.

– Без него я никогда не смогу узнать, где спрятана моя сестра. Либо он, либо советник должен оказаться в наших руках. Они подготовили ловушку для меня, мы устроим другую: для них.

– Мы-то всегда готовы, не так ли, Мендоса? – сказал гасконец.

– Как и подпалить Панаму, – ответил баск, закончивший перевязывать графа.

– Только надо действовать с максимальной осторожностью, – предупредил граф. – Завтра, если моя рана позволит, мы вернемся в пасаду кастильянки и поразмышляем, что нам делать. Особенно рассчитываю на вас, дон Баррехо, потому что вы среди нас самый изобретательный.

– Я займусь этим делом, сеньор граф.

– А мы тем временем займемся делом более срочным, – сказал фламандец, как раз в этот момент вошедший в комнату.

– Значит, у нас есть неотложные дела? – удивился граф.

– Через дюны к нам приближается большой отряд солдат.

– Гром и молния! – вспыхнул дон Баррехо.

– Они идут за вами, – сказал граф. – Мне казалось невероятным, чтобы маркиз и советник оставили вас в покое. Беру на себя командира, вы займетесь стражей.

– Надо бежать, – предложил Мендоса.

– Мы не сможем, – ответил дон Эрколе. – Отряд разделился и приближается к нам с двух противоположных направлений. Мы зажаты посредине.

– Да и, кроме того, сеньор граф еще слаб и не сможет перенести долгой дороги, – добавил гасконец. – Но я кое-что придумал. Дон Эрколе, далеко они?

– В тысяче шагов, и мне кажется, они не очень спешат.

– Черт побери!.. Ну и глаза у фламандцев! – восхитился дон Баррехо. – Они превосходят в этом отношении даже гасконцев.

– Выкладывайте свою идею, дон Баррехо, – сказал граф. – Не будем терять времени.

– Вы, Мендоса, проверите, заперта ли нижняя дверь; вы, сеньор граф, останетесь пока здесь; хорошо бы вам даже полежать, а вы, дон Эрколе, поднимитесь к маячному огню. Я отвечаю за все.

Они вышли и быстро поднялись по внешней лесенке, спиралью обвивавшей башню; очень скоро они забрались под купол, в котором сверкала большущая стеклянная лампа.

Смотритель сидел в углу терраски, покуривая трубку.

– Где они? – спросил гасконец дона Эрколе.

– Вон, внизу, первый отряд.

Гасконец посмотрел в указанном направлении и в самом деле увидел шагах в восьмистах от маяка малюсенькую цепочку людей. Ее составляли дюжины две солдат. Она двигалась по пляжу вдоль дюн.

Все еще ярко светила луна, и невозможно было обознаться, потому что в лунном сиянии отчетливо посверкивали кирасы, шлемы, аркебузы и алебарды.

– Они идут вдоль дюн с севера.

– Так, они хотят зажать нас в клещи. Что же!.. Посмотрим. Если быть хоть чуть-чуть хитрым, то всегда избежишь опасности.

Он зарядил пистолет, потом вытащил из кармана горсть пиастров и приблизился к смотрителю, погрузившемуся в созерцание выдыхаемого им дыма. Он даже не соизволил обернуться, хотя слышал, как чужаки поднимались по лестнице.

– Старина, выбирай, – сказал ему гасконец, показывая оружие и деньги, – свинец или серебро?..

– Что вы хотите? – спросил смотритель, вскочив на ноги и уронив трубку. – Убить меня?

– Ни в коем разе. Я даже предлагаю вам хорошенькую кучку пиастров, но вы должны будете безоговорочно повиноваться мне… Всего лишь несколько мгновений. Если вы откажетесь, я не поручусь за вашу жизнь.

– Говорите, – промямлил испуганный старик.

– Прежде всего снимите с себя свою темную одежду. Она мне понадобится.

– А после?

– Ложитесь под свою кровать.

– Вы хотите утащить или испортить большой фонарь?