Николай Югов - Хранитель Черного ручья

— Огонь! — И тут в ее памяти отчетливо зазвучали слова незнакомца:

— Я вернусь, если вдруг огонь в этом стойбище погаснет! — и только теперь она поняла, отчего её отец вместо того, чтобы попытаться спасти свою жизнь, кинулся тушить священный огонь. Это был сигнал тревоги. И, наверное, этот сигнал уже принят, и Хранитель Леса теперь идет к ней на выручку и уже скоро будет здесь. Он всегда приходил со стороны ручья, что течет к юго-востоку от их стойбища. Охотники видели следы медведя, которые вели к этому ручью, а затем терялись где-то на противоположном его берегу. Значит, и теперь Хранитель Леса появится именно оттуда, и нужно немедленно пойти ему навстречу.

Айна будто бы очнулась. Все действия ее стали скоординированными и подчинялись теперь единой и понятной цели. У нее был еще некоторый запас времени, и, пока преследователи распутывают занесенные снегом следы, нужно как можно дальше уйти на юго-восток. Там, за ручьем, начинались владения Хранителя Леса, и вход в эти владения кому-либо из ее племени был строго-настрого воспрещен. Теперь обстоятельства изменились. Племя погибло на ее глазах, и этот запрет уже не действовал, да если бы даже он и действовал, то у Айны теперь просто не было иного выхода. И она пошла.

Холодный и жесткий ветер бил в лицо, и от этого идти было еще труднее. Ноги, по колено, вязли в снегу, и девушка быстро выбилась из сил. Вскоре, где-то ещё далеко, послышался шум погони. Голоса преследователей постепенно звучали все ближе и ближе и, наконец, она увидела их.

Первым шел Хитрый Лис. За ним, глубоко увязая в снегу, двигались еще двое незнакомых мужчин, один из которых был вооружен тяжелым каменным топором. Он систематически отставал от своих попутчиков и тем приходилось иногда поджидать своего, отягощенного ношей, товарища. Наконец, они заметили Айну. Издав ликующие крики, вся компания с удвоенной силой бросились ей наперерез.

Расстояние быстро сокращалось. Наконец, девушка достигла ручья, и бежать стало легче. Снегу здесь почти не было, и, преодолев открытое пространство, она, торопясь, стала подниматься на противоположный берег. Ноги ее, постепенно, все глубже и глубже вязли в появившихся снежных наносах и, в конце концов, вынудили ее остановиться. Дальше бежать было невозможно. Девушка стояла по пояс в снегу, а перед ней, словно преграждая путь к долгожданной свободе, лежал огромный белый сугроб.

Из леса показались преследователи. Айна рванулась вперед, но, выбившись из сил, упала, затем снова поднялась и снова упала, теперь уже окончательно понимая, что это конец. Она уткнулась лицом в снег и заплакала. От неимоверной усталости в ушах стоял какой-то постоянный шум, но девушка не прислушивалась к нему. Теперь ей все это было безразлично. Где-то, совсем недалеко, уже звучали приближающиеся шаги преследователей, как вдруг в этот шум, все еще звучащий в ее ушах, неожиданно вмешался отчетливый и близкий рев рассерженного кем-то медведя, а затем и крик обезумевшего от боли человека. Потом стало темно, и чья-то сильная рука зажала ей рот.

— Вставай, Острый Рог! Вставай! Беда пришла! — голос матери прозвучал так явственно, что Острый Рог мгновенно открыл глаза и с тревогой осмотрел свое, наполненное мраком, жилище. Вокруг все было тихо и спокойно. Сон пропал, но в окружающем пространстве осталось что-то непонятное и тревожное, и оно уже не исчезало. Вскоре острый слух юноши уловил какие-то тихие, ритмичные звуки, совершенно непохожие на те, которые он слышал раньше. Они постепенно усиливались и скоро стали напоминать гул тяжелых и мерных шагов. Постройка задрожала, и с потолка, в такт этим звукам, стал сыпаться сухой и мелкий песок. Потом, на мгновение, все стихло. И вдруг Острый Рог услышал звук, от которого, казалось, дрогнули все стены его более чем прочного помещения. Тяжелые раскаты грома, по сравнению с ним уже можно было считать каким-то добродушным и легким потрескиванием.

Звук пропал так же внезапно, как и появился, а затем снова послышались чьи-то грузные и размеренные шаги. Теперь они удалялись и, наконец, стихли совсем. Острый Рог еще долго сидел в своем убежище, боясь даже на мгновение выглянуть наружу. Страх перед неведомым настолько глубоко проник в сознание человека, что все существо его теперь протестовало против попытки сдвинуться с места и узнать, что же, наконец, там произошло. Так продолжалось довольно долго, но все-таки любопытство и любознательность сделали свое дело. Острый Рог, наконец, поднял крышку дымохода и, с опаской, выглянул наружу.

Картина, представшая перед его глазами, не укладывалась ни в какие, мыслимые, рамки. В нескольких шагах от его жилища виднелись огромные следы овальной формы. По все видимости, они принадлежали тому, кто так сильно напугал человека, а затем и исчез где-то в непролазной чаще этого холодного и зимнего леса. По величине, эти огромные снежные ямы были похожи на следы его снегоходов, но глубина их была настолько велика, что, видимо, доходила до самого грунта. Непроходимые сугробы для этого непонятного и незваного гостя были не более чем мелкая пыль под ногами Острого Рога, а размеры этого существа трудно было себе и представить. Ни человек, ни животное не могли оставить такие следы. Оставалось лишь думать, что здесь побывал сам Лесной Дух, о котором он так много слышал от охотников своего стойбища. Возможно, что этот дух хотел о чем-то предупредить Острого Рога и сломанный на недосягаемой высоте огромный липовый сук, лишь подтверждал это, столь невероятное, предположение. Ещё недавно принадлежащий высокому и крепкому дереву, теперь он одиноко лежал на краю северо-западной части поляны и словно указывал человеку путь, по которому тот должен пойти и предотвратить надвигающееся на него несчастье. Это был знак. Чувство опасности все еще подсказывало Острому Рогу, что, нужно хотя бы немного переждать, но он был уже не в состоянии правильно реагировать на это чувство и, открыв тяжелую дверь, стремительно выбежал наружу. Вскарабкавшись на макушку липы, Острый Рог долго и внимательно смотрел с доступной ему высоты на окружающий мир, но, так и не найдя в нем каких-либо существенных изменений, немного успокоился. Так же, как и прежде, и на юго-западе, и на северо-западе он видел дымы костров, принадлежавших двум дорогим для него стойбищам.

Успокоившись, Острый Рог начал медленно спускаться на землю, но вдруг остановился и замер, прижавшись лицом к холодному липовому стволу. Там, на северо-западе, где скрытая подо льдом, течет Большая река и где ещё только вчера ему удалось побывать, что-то произошло. Дым костра вдруг как-то странно побелел и пропал. Острому Рогу не нужно было объяснять, что это означает. Он знал, что так поступают люди только в минуту крайней опасности. Страшная догадка моментально парализовала его мозг, и Острому Рогу потребовалось еще какое-то время для того, чтобы снова прийти в себя. Он предчувствовал, что это событие должно будет обязательно произойти, но не думал, что оно случится так скоро. Нападение на стойбище, в котором проживала Айна, по его расчетам, могло повториться никак не ранее весны. К этому времени Острый Рог уже предполагал устроить засаду. Широкая полоса подожженной сухой травы должна была навсегда отбить у потенциальных захватчиков желание вновь вернуться в эти недружелюбные и опасные для них места. Теперь все ранее намеченные планы разрушились, и нужно было что-то немедленно предпринимать. Сложившиеся обстоятельства уже не оставляли времени на раздумье и Острый Рог, мгновенно спустившись вниз, тут же исчез в своем крепком и надежном жилище. Не прошло и пяти минут, как он, уже в полном боевом вооружении, стремительно двигался на северо-запад. Поземка, начавшаяся еще вчера, не утихла, но ветер дул теперь с юго-востока и, казалось, помогал человеку, постоянно и настойчиво подталкивая его в спину.