Николай Югов - Хранитель Черного ручья

«Везет же этим грызунам! — мысленно рассуждал Острый Рог. — Будь у меня такие же лапы, я бы весь лес обошел и побывал в таких местах, куда летом и попасть невозможно!»

Юноша вновь посмотрел на свои ноги, увязшие в снегу, и у него вдруг появилась очень неплохая идея. Конечно, лапы, такие как у лесных зайцев, у него никогда не вырастут, но, может быть, удастся их сделать самому. Эта мысль не давала ему покоя всю ночь, а утром, едва поднявшись со своей подстилки, Острый Рог с энтузиазмом взялся за ее воплощение. Он заглянул в дальний угол своего жилища и, немного повозившись, извлек оттуда вязанку ивовых прутьев, оставшихся еще с тех пор, когда он плел, столь необходимые ему, корзины. Материал был сухим и ломким, но это не огорчило человека. Взяв самый большой горшок, Острый Рог наполнил его снегом и поставил на огонь. Как только снег под действием тепла растаял, в эту глиняную емкость были помещены приготовленные им прутья. Варка длилась несколько часов и дала более чем положительный результат. Прутья стали мягкими и эластичными. Острый Рог ненадолго вышел за пределы жилища и скоро вернулся с несколькими длинными еловыми лапами средней величины. Отогрев их в тепле, он приступил к изготовлению задуманных им снегоходов. Сначала работа не ладилась, и только по прошествии несколько часов ему удалось, наконец, получить пару овальных и крепких обручей. Затем, для большей надежности, Острый Рог вставил в каждый из них по двойной, деревянной крестовине. Теперь каркасы, придуманных им снегоходов, были почти готовы. Юноше оставалось лишь немного загнуть их крепкие, носовые части и здесь Острый Рог столкнулся с серьезной проблемой. Дерево упрямо не хотело гнуться, а если даже и гнулось под сильным физическим воздействием, то, как только оно исчезало, деревянный обруч тут же вновь принимал свое исходное, первоначальное положение. На поиск положительного решения ушло два дня, и наконец, после долгих попыток и экспериментов, оно было найдено. Острый Рог, вспомнив, что он делал с сухими, ломкими прутьями, решил проделать то же самое и с обручами. Он размочил места их сгибов в кипятке, затем согнул эти обручи в нужном ему месте и зафиксировал эти положения веревками. Просохнув, дерево больше уже не разгибалось. Процедуру пришлось повторить еще несколько раз, прежде чем носы снегоходов загнулись до нужного уровня. Большая часть работы, на выполнение которой у Острого Рога ушло не менее недели, была закончена. Он оплел каркасы снегоходов прутьями, нижнюю часть их обшил крепкой кабаньей шкурой, а верхнюю покрыл белым заячьим мехом, не забыв при этом сделать соответствующие крепления для ног. Наконец, снегоходы были полностью готовы к испытанию. Острому Рогу хотелось тут же попробовать их в действии, но, как назло, за стенами жилища бушевала метель, и пришлось ждать еще дня два, прежде чем она окончательно утихла.

Чистый, только что выпавший снег искрился и переливался всеми цветами радуги, будто бы весь он был сейчас осыпан мириадами мелких радужных камней. Огромные сугробы, похожие на застывшие белые волны, то тут, то там появлялись и исчезали за спиной человека, двигавшегося по их хрустящей и рыхлой поверхности. Где-то далеко позади осталось занесенное снегом Журавлиное озеро с его небольшими, недоступными в летнее время островками. Хвойная роща, расположенная на его западном берегу, также была благополучно пройдена, и теперь Острый Рог упорно поднимался на уже знакомую ему с лета возвышенность. Снегоходы полностью выдержали это непростое испытание. Ворс, расположенный по ходу движения, не позволял им скатываться вниз при подъеме, а площадь их опоры прекрасно держала вес охотника, не давая его ногам проваливаться в глубину коварного снежного покрова. Вот, наконец, человек достиг вершины возвышенности и остановился. Отсюда, как на ладони, хорошо была видна и его липовая роща, и дым костра его родного и далекого стойбища. Завтра, если не изменится погода, он дойдет до плеса, и оттуда долго будет смотреть на знакомые ему с детства места. Островерхие строения и их обитатели будут хорошо видны на фоне низкого заходящего солнца, и у Острого Рога при этой мысли вновь как-то странно защемило сердце. Он и хотел вернуться к ним, и не мог, нарушив однажды суровый закон их предков.

Снегоходы, подминая под себя мягкий рассыпчатый снег, неторопливо двигались, а точнее, катились вниз по пологому склону. Скоро он кончился, и Острый Рог, пробившись сквозь заросли, оказался на берегу знакомого ему ручья. Открытое пространство не позволяло снегу надолго задерживаться на этой гладкой, ледовой, поверхности и поэтому холодный белый ковер здесь был уже значительно тоньше, чем в лесу.

Острый Рог перебрался на противоположный берег и скоро вышел на поляну, с которой у него было связано так много воспоминаний. Он долго, до самого заката, смотрел на знакомое, припорошенное снегом стойбище. В центре его, как и подобает, отпугивая голодных и оттого очень агрессивных хищников, горел большой и жаркий костер. Над островерхими, крытыми оленьими шкурами строениями тоже были видны небольшие дымы. Люди грелись у своих очагов и редко выходили наружу. Айну, в этот раз, он так и не увидел.

Февральское солнце, наконец, ушло за линию горизонта, и на потемневшем, безоблачном, небе появилась красивая полная луна. Острый Рог постоял еще немного и, бросив последний, грустный взгляд на уже погруженное в сумрак стойбище, тронулся в обратный путь. Ночи он не боялся, да и к тому же лунный свет давал возможность видеть все предметы на довольно значительном расстоянии. Снегоходы, казалось, сами несли его к своему жилищу, и где-то уже к полночи, достигнув благодатного места, расположенного на западном берегу Журавлиного озера, он заметил на одном из деревьев рысь, караулившую свою очередную добычу. Меткий выстрел положил конец этой коварной и несправедливой охоте.

«Ну, что ж! Теперь у меня будет еще одна, красивая и теплая накидка!» — подумал Острый Рог и, сняв шкуру с убитой хищницы, продолжил свой путь.

Погода постепенно менялась. Небо все больше и больше затягивалось какой-то странной, полупрозрачной дымкой и вскоре она уже окутала все окружающее человека пространство. Звезды пропали, и лишь большая луна еще какое-то время просвечивалась сквозь эту холодную и белую пелену. Потом она исчезла, ветер окреп и низкая, злая, поземка неторопливо заклубилась над пустующими полянами леса.

Добравшись до своего жилища и прогрев его пламенем очага, Острый Рог долго лежал с открытыми глазами, вспоминая все, что с ним сегодня произошло. Можно было бы радоваться удачной конструкции снегоходов и тому, что теперь у человека появилась возможность комфортно и безопасно путешествовать по заснеженному зимнему лесу, но отчего-то радости не было. Нахлынувшие воспоминания веяли грустью и чувством какой-то странной неудовлетворенности. Это происходило, наверное, из-за того, что, совершая свой последний поход, он надеялся увидеть близких ему людей, но этого не произошло. Под утро сон все-таки сморил Острого Рога, однако спать ему долго не пришлось.