Патрик О'Брайан - Коммандер

На смену дню пришла ночь, и Джек с глубоким удовлетворением заметил, что на палубе от этого, удивительное дело, почти ничего не изменилось. Шлюп привели к ветру, повернули оверштаг, наполнили паруса ветром на другом галсе и увалили под ветер к мерцающему огню, зажженному на третьем бочонке. Один за другим прогрохотали залпы; темно-красные языки пламени пронзали клубы дыма. Пороховые юнги проносились по палубе, спускались вниз через занавеси из толстого сукна позади часового в пороховой погреб и с картузами возвращались назад; орудийные расчеты с ворчанием принимали их, фитили тлели, ритм работы почти не изменился.

— Шесть минут сорок две секунды, — объявил капитан после последнего залпа, глядя на часы при свете фонаря. — Вторая вахта победила. А не такие уж и позорные учения, правда, мистер Диллон?

— Признаюсь, сэр, гораздо лучше, чем я ожидал.

— Итак, мой дорогой сэр, — обратился Джек к Стивену. — Что вы скажете на то, чтобы малость помузицировать, если вы не совсем оглохли? Стоит ли вас приглашать, мистер Диллон? Думаю, мистер Маршалл побудет на палубе.

— Спасибо, сэр, большое спасибо. Но вы же знаете, что музыка наводит на меня тоску. К чему метать бисер перед свиньями?

— Я получил большое удовольствие от нынешних ночных учений, — заметил Джек, настраивая скрипку. — Теперь я с чистой совестью могу идти к берегу, не слишком рискуя нашим бедным шлюпом.

— Рад это слышать; и матросы определенно производили впечатление удивительной ловкости, работая с орудиями. Однако позвольте указать вам, что эта нота вовсе не «до».

— Да неужто? — озабоченно воскликнул Джек. — А так лучше?

Кивнув головой, Стивен трижды топнул ногой, и оба начали исполнять дивертисмент.

— Вы заметили, как я исполнил отрывок, оканчивавшийся эдаким «бум — бум — бум»? — спросил Джек.

— Еще бы. Прозвучало очень энергично, очень бодро. Я заметил, что вы не задели ни висячей полки, ни лампы. Сам я лишь однажды задел сундук.

— Самое главное — не думать о таких пустяках. Те парни, которые с грохотом выкатывали и закатывали пушки, не думали о синяках и шишках. Схватились за тали, пробанили, протерли шваброй, прибили — все это довели до автоматизма. Я очень доволен ими, в особенности третьим и пятым расчетом второй вахты. А вначале они были просто шайкой увальней, уверяю вас.

— Вы удивительно серьезно относитесь к их подготовке.

— Еще бы. Нельзя терять ни минуты.

— Понятно. А вы не находите, что эта постоянная спешка утомляет?

— Господь с вами. Это такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как солонина на столе, тем более в водах с приливами. В море за пять минут может случиться всё, что угодно. Ха-ха, послушали бы вы лорда Нельсона! Если говорить об артиллерийском искусстве, то одним бортовым залпом можно снести мачту и выиграть сражение. И ведь никогда не знаешь, когда именно пробьет наш час. В море невозможно узнать, что случится.

Как поразительно верно. Всевидящее око — око, способное пронзить темноту — проследило бы путь испанского фрегата «Какафуэго», направлявшегося в Картахену, этот путь обязательно пересекся бы с маршрутом «Софи», если бы шлюп не задержался на четверть часа, чтобы погасить горящие бочки. Но поскольку «Какафуэго» бесшумно прошел в полутора милях к западу от «Софи», корабли не заметили друг друга. Тот же глаз увидел бы и множество других судов поблизости от мыса Нао, поскольку, как хорошо было известно Джеку, все корабли, идущие со стороны Альмерии, Аликанте или Малаги, должны были огибать этот мыс. Он бы непременно заметил небольшой конвой, направлявшийся в Валенсию под охраной капера, а также увидел бы, что курс «Софи» (если бы она продолжала им следовать) привел бы ее к берегу на ветре от конвоя за полчаса до рассвета.

— Сэр, сэр, — пропищал Баббингтон на ухо Джеку.

— Тихо, дорогая, — пробормотал его капитан, которому снилось существо другого пола. — В чем дело?

— Мистер Диллон докладывает, что вдали видны топовые огни, сэр.

— Ха, — отозвался мгновенно проснувшийся Джек и в ночной сорочке выбежал на едва освещенную лучами утренней зари палубу.

— Доброе утро, сэр, — отсалютовав, произнес лейтенант и протянул ему подзорную трубу с ночной оптикой.

— Доброе утро, мистер Диллон, — отозвался Джек, коснувшись ладонью ночного колпака и беря подзорную трубу. — Где они?

— Прямо по траверзу, сэр.

— Клянусь Господом, у вас хорошее зрение, — сказал Джек, опустив подзорную трубу, и, протерев ее, стал снова вглядываться в поднимавшийся над морем утренний туман. — Два. Три. По-моему, и четыре.

На «Софи» обстенили фор-марсель, держа грот-марсель почти наполненным ветром; один марсель уравновешивал другой, так что судно легло в дрейф прямо под темной скалой. Ветер — если его можно было так назвать — дул порывами от норд-норд-веста, принося с собой запах нагретого солнцем склона. Но теперь, по мере того как земля нагревалась, он, несомненно, повернет на северо-восток, а то и ровно на восток. Джек схватился за ванты.

— Рассмотрим позиции с марса, — произнес он. — Черт бы побрал эти шкаторины.

Рассвело окончательно. Сквозь редеющий туман стали видны пять судов, шедших изломанной линией, вернее гурьбой. Их корпуса были видны над водой, и ближайший корабль находился не более чем в четверти мили от шлюпа. Они двигались с севера на юг. Первым шел «Глуар» — очень быстроходный тулонский капер с корабельным парусным вооружением и двенадцатью 8-фунтовками, зафрахтованный состоятельным барселонским купцом по имени Хайме Матеу для защиты двух его сетти: «Пардал» и «Салок», каждый из которых был вооружен шестью орудиями. Второй сетти впридачу вез ценный (и нелегальный) груз контрабандной ртути. «Пардал» находился под ветром у капера на левой раковине. Почти на траверзе «Пардала», но с наветренной стороны, всего лишь в четырех или пяти сотнях ярдов от «Софи» находилась «Санта Лючия» — неаполитанская шнява — приз, принадлежавший «Глуар», полный несчастных французских роялистов, захваченных во время перехода в Гибралтар. Затем шел второй сетти, «Салок». Замыкала конвой тартана, которая присоединилась к компании возле Аликанте, обрадовавшись защите от пиратов берберийского берега, каперов с Менорки и британских крейсеров. Все суда были маленькими; все ожидали опасности со стороны моря (потому и жались к побережью — опасное, неразумное решение по сравнению с более длинным маршрутом в открытом море, но оно позволяло им юркнуть под защиту береговых батарей). Если бы кто-то на этих судах заметил «Софи» при лучшем освещении, то он, верно, сказал бы: «Какой-то маленький бриг еле ползет вдоль берега. Наверняка тащится в Десию».