Мишель Зевако - Тайны Нельской башни

Всхлип, которого Валуа не смог сдержать, вырвался наружу.

– Замолчи! – воскликнул он. – Не терзай больше меня этими любовными образами, так как никогда человеческое сердце не разрывала такая боль!.. Так как эта колдунья – ты слышишь, Симон? – вечером непременно должна быть в Тампле, в ее прежней камере!

– Не понимаю… – пробормотал Симон Маленгр.

– Сам король пожелал ее видеть!..

– Ха! Вот черт! Действительно… Гм! Ситуация деликатная!..

– Так что слушай: или я оставляю Миртиль для себя – за чем следует арест, суд, казнь – или я возвращаю ее королю, что разрывает мне сердце, убивает меня, Симон!

Маленгр скрестил руки на груди. Тяжело стуча каблуками по паркету, граф принялся расхаживать туда-сюда по залу; его внушительная фигура, его широкие плечи, покрытые буйволовой кожей, его сжавшая рукоять кинжала рука, его взволнованное лицо, его налившиеся кровью глаза – все это производило ужасающее впечатление.

– Выбирать вам! – сказал Симон Маленгр.

Валуа остановился перед ним.

– Так, говоришь, ты знаешь, где она?

– Знаю.

– И мы можем сейчас же ее схватить?

– Нет, не сейчас же. Вечером, когда опустятся сумерки. Если попытаться схватить ее посреди дня, начнется заварушка, поднимется шум, прибегут соседи… и пиши пропало.

– Проклятье! Если ее здесь не будет, Симон, нам придется бежать, и все будет кончено!

– Только этого мне не хватало, – пробормотал Маленгр. – Монсеньор, – сказал он уже вслух, – позвольте мне этим заняться! Король увидит колдунью, а Миртиль останется у вас!

– Это еще как?

– Позвольте мне этим заняться, и вы сами увидите. Возвращайтесь в Тампль, куда вас зовут ваши обязанности коменданта, и спокойно ждите конца этого дня. Я все беру на себя.

Не дожидаясь новых вопросов, Маленгр испарился, быстро и молча, как и вошел. Валуа покачал головой: на такой исход надеяться было грешно. Но, в глубине души уверенный в находчивости Маленгра, он направился в Тампль, ворча:

– Как знать, как знать?

Симон Маленгр поднялся на верхний этаж особняка. Там находилось его жилище, угол, где он мог уединиться в те редкие моменты, когда ему не нужно было находиться рядом с хозяином.

Он вошел в достаточно просторную, хорошо освещенную и должным образом меблированную комнату. Некая женщина работала там над одной из тех вышивок, которые любили наносить на свои капюшоны простолюдинки. Маленгр присел рядом с ней. В ее хитроватых глазах сверкал отблеск пламени. Бледная и взволнованная, женщина окинула Маленгра вопрошающим взглядом.

– Похоже, моя дорогая Жийона, – сказал он, – наше дело выгорит.

Жийона немного покраснела. Мысль о богатстве была той единственной, которая могла придать хоть какие-то эмоции ее увядшим чертам.

– Теперь все зависит только от тебя! – продолжал Маленгр.

– Ты нашел Бигорна? Убедил его выдать нам Буридана?

– Не будем сейчас об этом, Жийона. Всему – свое время. Ты вроде рассказывала, что ходила в Пре-о-Клер, чтобы посмотреть, как бьются с людьми короля студенты…

– Я видела то, что хотела видеть, – промолвила Жийона, пытаясь уловить мысль Маленгра.

– Да, моя дорогая Жийона. И ты говорила, что проследила за…

– …малышкой Миртиль? Понятно. Теперь я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь узнать, где находится эта прекрасная колдунья.

– Да, – проговорил Маленгр сквозь зубы.

– Понятно. Так вот: этого я тебе не скажу. Я с удовольствием поделюсь с тобой Буриданом, но вот Миртиль оставлю для себя… для себя одной. Где она, Маленгр, я тебе не скажу.

Симон Маленгр криво ухмыльнулся, встал, закрыл дверь на два оборота и положил ключ в карман.

– Что ты делаешь? – спросила Жийона, ничуть не смутившись.

В то же время она схватила кинжал, продемонстрировав Маленгру его острое лезвие.

Пожав плечами, Симон Маленгр присел напротив Жийоны и сказал:

– Что я делаю? Исполняю приказ, который дал мне мой господин и повелитель граф де Валуа – взять тебя под стражу и караулить до вечера, только и всего.

Жийона ощутила смутную тревогу, но, тщательно скрывая эту тревогу под улыбкой, если сию гримасу можно было назвать улыбкой, промолвила:

– Наш господин граф – глупец, каких поискать. Я абсолютно уверена, что он не только не желает мне зла или смерти, но и сдержит свое обещание сделать меня богатой. Я оказала ему большую услугу, и он знает, что таковых от меня можно ждать и в дальнейшем. Он знает, что я могу рассказать первому министру о том, что произошло в Ла-Куртий-о-Роз! Я могу предстать перед официалом [43] В средневековой Европе – чиновник при епископе для ведения светских дел, а также церковный судья. или, если я пленница здесь, как-нибудь иначе донести до него правду, и тогда все узнают, что это я сообщила Карлу де Валуа, что Миртиль – дочь Мариньи, что за золото Валуа я согласилась изготовить фигурку, вроде тех, с помощью которых наводят порчу колдуньи; что Миртиль – никакая не колдунья. Ступай же, Симон Маленгр, скажи своему хозяину, что если из нас двоих кто и должен дрожать перед другим, то явно не я…

– Жийона, – ухмыльнулся Маленгр, – а где ты прячешь свою кубышку?

Жийона пожала плечами и вернулась к вышиванию, но рука ее дрожала.

– Последний раз спрашиваю: ты скажешь мне, где сейчас находится Миртиль?

– Нет.

– Скажешь, где прячешь то золото и серебро, что ты вытягиваешь из нашего хозяина? Раз уж мы собираемся пожениться, разве не должен я знать твое финансовое состояние?

– Я ничего тебе не скажу, – произнесла Жийона с присущей всем скупцам решительной непреклонностью.

– Хорошо. Ночевать будешь уже в Тампле.

Жийона, пусть смелости ей было и не занимать, поежилась от страха. Тампль уже тогда имел столь же зловещую репутацию, что и Шатле. Подземная камера, «каменный мешок», пытки – вот что значил Тампль. К тому же, существовала немалая вероятность очутиться в компании призраков тамплиеров, которые, по слухам, каждую ночь организовывали в своей прошлой резиденции замогильные шабаши. Если когда-то Тампль был крепостью монахов-солдат, то теперь там обитали фантомы.

Начертив в воздухе крест, Жийона прошептала некое заклинание, словно для того, чтобы заранее изгнать злых духов. Но сдаваться она не собиралась, и уж тем более – отдавать деньги!

– И почему же благородный граф де Валуа прикажет поместить меня в Тампль? – спросила она.

– Все очень просто, милая Жийона, дорогая моя невеста. Это я подал ему эту прекрасную идею. Сейчас ты поймешь. Колдуньи Миртиль в Тампле больше нет. Где она? Это известно лишь дьяволу… и тебе. Дела же обстоят так, что наш сир король вбил себе в голову, что ему обязательно нужно увидеть эту колдунью собственными глазами. Не понимаешь?

– Нет, – пролепетала Жийона, перед которой уже явственно встала правда.