Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

— Кузьма, сам-то ты собираешься домой? Сейчас многие иностранцы, что приехали на войну добровольцами, получили амнистию и возвращаются в свои страны.

— Нет, Николай Васильевич, я остаюсь в Африке! Еще не известно, как в России начальство на мои обстоятельства посмотрит. Со службы-то я убег. Да и здесь теперь у меня дом и семья.

— Так ты женился! Поздравляю!

— Сочетался законным браком с дочкой нашего хозяина. Свадьбу недавно справили как положено — здесь неподалеку в пригороде Линдхерст есть грек-священник, венчает по православному обряду. Этот отец Христопулос от нашего Святейшего Синода имеет бумагу по всей форме, не какой-нибудь пройдоха. Церквушка, а точнее, просто молитвенный дом, небольшая, служба там идет в очередь с католиками и разными другими христианами. Вот кончится война, свою собственную церковь поставим.

— Так и я, Кузьма, женился, тоже на русской девице. В здешней мэрии расписались, не знали, что есть в городе православный священник.

— Николай Васильевич, от души поздравляю! Но вот одно нехорошо. Надо вам в закон вступить по нашему, русскому обычаю. Иначе — грешно. Сами знаете, все мы под Богом ходим, а ваша служба отчаянная, случись что, как люди на невенчанную вдову моряка посмотрят? Небось сами слышали присказку, что у охотских в каждом порту по жене. Вы уж на меня не сердитесь, вместе воевали.

— Да я и не отказываюсь, ты мне скажи, где этого священника найти.

Дома Людмила, услышав о том, что можно собираться домой, от радости захлопала в ладоши. Бросилась на шею и шепнула: у нас будет маленький!

А когда выслушала рассказ о встрече с Кузьмой, решительно сдвинула брови — венчаемся!

— Так мы же в мэрии… — начал было Николай.

— И слушать не хочу. В России эта бумажка ничего не стоит, тем более, что в ней указано не твое имя. Как я дома невенчанной женой, да еще с ребенком, покажусь?

Оставалось только смущенно почесать в затылке — жена права.

Явки, шифры и все прочее, казалось, продумал и предусмотрел, а вот о таком повороте семейных дел не подумал. Привык действовать в одиночку, теперь придется выпутываться.

Тогда, почти два года назад, надо было срочно закрепиться на новом месте и брак зарегистрировал по документам уит- лендера, которые Якоб выдал, перед тем как покинуть Преторию. Свой паспорт на имя Питера Крейна решил не демонстрировать, чтобы не привлекать внимание контрразведки, которая еще накануне войны проявила интерес к этому американскому торговцу. Тем более, что за всеми иностранцами на оккупированной англичанами территории велось постоянное наблюдение. Вот сейчас, пожалуй, можно рискнуть и появиться под собственным русским именем. Тем более, что объявлена амнистия, да и жить здесь долго не придется.

На следующий день отправился в Линдхерст, поселок или пригород, который ничем не отличался от десятка других точно таких же промышленных кварталов большого Джоубер- га. Отца Христопулоса, заросшего окладистой кудрявой бородой, нашел сразу и сговорился с ним без лишних слов. Вместе пошли в церковь, чтобы условиться о дне венчания со здешним церковным старостой.

Сама церковь оказалась длинным дощатым бараком с облупившимися стенами и узкими окнами, в которых были вставлены цветные стекла. У ее дверей встретил их не кто иной, как сам дядюшка Реден. Он вновь отпустил седую бороду, кудри до плеч и превратился в весьма благообразного прихожанина, на которого легли все заботы о содержании и благоустройстве храма в этом скромном шахтерском поселке.

В столь ответственном и хлопотливом деле невозможно обойтись без помощников, и Николай не очень удивился, увидев здоровяка Криса, смиренно подметавшего пол в проходе между скамьями. От коновязи у дверей храма улыбнулся Макубата. Но когда к дядюшке Редену с каким-то письмом подбежал запыхавшийся парнишка с приметным родимым пятном на щеке, стало ясно, что компания собралась здесь дружная и проверенная.

Разного народа в храме хватало, поэтому радости при встрече никто не выказал и не пустился в воспоминания о недавнем прошлом. Один только парнишка, увидев Николая, почему-то встал как вкопанный и густо покраснел. Но в дело сразу же вмешался Крис, негромко что-то пробурчал и отослал его вон с каким-то новым поручением.

С церковным старостой проблем не возникло.

— Обвенчаем, сынок, согласно вере и обычаям ваших родителей. Это богоугодное дело. Отец Христопулос совершит обряд, я оформлю все бумаги и сделаю запись в церковной книге. Какое имя теперь у тебя? Не беспокойся, именно такое и запишем в свидетельство о браке. Дело за малым — принеси из мэрии бумажку, что оба вы проживаете в Джоуберге. Сейчас время военное, власти от нас это требуют.

На прощание дядюшка Реден ласково улыбнулся.

— Знакомые в мэрии есть? Ну тогда с Богом, сынок.

В мэрии, и верно, сидел клерк, не раз помогавший в получении бумаги и других грузов. Хотя на его поиск ушло много времени, саму «бумажку» выписали быстро. Николай бережно спрятал ее в карман и довольный отправился домой, но у входа встретил еще одного своего старого знакомого.

Видимо, правы древние восточные звездочеты, что иные дни пророчат внезапные перемены и советуют людям не радоваться жизни, а быть настороже.

За годы войны мистер Каупервуд мало изменился. Вот только редких, тщательно расчесанных на прямой пробор волос стало еще меньше, а сам он как-то ссутулился, щеки запали, под глазами появились темные метки. Николая узнал сразу, вежливо раскланялся, на лице изобразил что-то вроде вежливой улыбки.

Кто он теперь? Зачем здесь? На приветствие этого мнимого ботаника, наводившего страх на офицеров спецслужб Кейптауна, не ответил, поспешил выйти на улицу. Чувствовал, как мелко вздрагивают губы после такой неожиданной встречи. Шел по тротуару, ничего не видя перед собой…

Усилием воли взял себя в руки. Немного помедлил, встал у какой-то витрины, передохнул. Осмотрелся — все спокойно, слежки нет. Свернул на соседнюю улицу, проверил еще и еще раз…

Ну почему так испугался? Может быть, он и не узнал, принял за кого-то другого. Город большой, у военной полиции и других забот хватает. Свадьба состоится послезавтра, а потом нас поминай как звали…

Стой! Этот мистер видел, из какой комнаты мэрии я выходил. Клерк отпираться не будет, а у него на столе быстро можно найти копию выданной справки. В ней адрес церкви!..

Холодная волна прошла по спине, качнуло так, что остановился, пришлось опереться о стену дома. Вот как нервы стали шалить! Не надо так волноваться, еще можно быстро исчезнуть и захватить Людмилу с собой…

Но как ей сказать, что венчания не будет?

А почему, собственно, не будет? Неужто вот так все взять и бросить? Главное — спокойствие. Как дед Иван говаривал: «Еще поторгуем, в обман не дадимся!» Домой шел кружным путем, постоянно проверял, нет ли преследования. И прикидывал, что и как получится дальше.