Эрнест Ролле - Разбойник Кадрус

Фоконьяк дотащил слепого и калеку до стены, к которой и попытался прислонить их. Но они упали.

– Мы ударили слишком сильно, – сказал Фоконьяк.

– Кадрус хочет, чтобы узнавали его руку, когда он бьет.

И он воткнул до рукоятки свой знаменитый нож в горло нищих. По обыкновению, вся кровь жертв влилась внутрь. У негодяев сделались на шеях разверстые раны, как печать, которую Кадрус накладывал на свои жертвы.

После этой казни Кадрус и его помощник толкнули под кровать оба трупа, для того чтобы молодая девушка, все лежавшая на постели и переходившая от одного обморока к другому, не испугалась, увидев их, и начали призывать Жанну к жизни. Но сначала они надели маски, которые постоянно носили Кроты.

Жанна пробудилась как бы от страшного сна. Выйдя из ужасного кошмара, она осмотрелась вокруг. Приметив отвратительные стены хижины, увидев двух замаскированных людей, неподвижных у кровати, она вскрикнула и закрыла руками лицо. Несколько минут прошли таким образом. Почтительное молчание, окружавшее ее, придало ей мужество; она решилась снова посмотреть.

Оба человека, все еще неподвижные, по-видимому, ждали ее приказаний. Наконец Жанна осмелилась.

– Боже мой! – сказала она. – Где я?

– В безопасности, – отвечал нежный и симпатичный голос.

Жанна задрожала при звуке этого голоса. Кровь бросилась ей в лицо.

– Зачем вы принесли меня сюда? – спросила она, немного успокоившись.

– Не мы вас увезли, – сказал опять Кадрус.

– Но кто же были эти люди? Эти отвратительные головы, которые явились с балкона? Эти разбойники, связавшие меня? Где же они?

– Умерли! Умерли за то, что дотронулись до вас, – отвечал Кадрус.

Жанна невольно задрожала при этих страшных словах, но ею овладело доверие; она чувствовала себя в безопасности с человеком, произнесшим их.

– О, благодарю, – сказала она, – что вы освободили меня.

В порыве признательности она протянула руку Жоржу, который почтительно ее поцеловал.

– Вы в безопасности, – продолжал Жорж. – Мы сделаем все, что вы прикажете.

Взволнованная молодая девушка слушала биение своего сердца и молчала некоторое время. Она думала о странности этого приключения и взвешивала обещание Жоржа.

Она поверила им.

– О да! – сказала она наконец. – Мое сердце говорит мне это. Я с вами в безопасности. – Потом, подстрекаемая любопытством, никогда не оставляющим женщин, она спросила наивно: – Для чего вы носите эту маску? Для чего скрываете ваше лицо от моей признательности?

– Это предписывает мне долг.

– Долг?

– Да, – ответил Кадрус, – и даже более чем долг. Роковая судьба разделяет нас. Глубокая бездна вырыта между нами. Тот день, когда вы увидите лицо мое открытым, будет гибелен для меня… Почему знать? Этот день, может быть, будет гибелен и для вас.

Жанна удержала слова, готовые слететь с ее губ. По трепетному волнению груди можно было угадать внутреннюю борьбу, происходившую в сердце молодой девушки. Она хотела настаивать, но не смела.

– Простите меня, – печально сказал Жорж, более взволнованный, чем ему хотелось бы показать. – Простите меня, если я не повинуюсь желанию, которое для всякого другого было бы приказанием. Я сказал: нас разделяет судьба. Никогда вы не должны видеть моего лица. Никогда не должны знать имени того, кто вас освободил.

– Даже имя? – вскричала Жанна со слезами в голосе. – Даже имя, которое я могла бы произносить в вечерних молитвах?

– Даже имя… – грустно ответил Жорж. – Мало того. Если вы можете оказать мне услугу взамен той, которую я имел счастье оказать вам, выслушайте меня. Никто не должен знать о вашем печальном приключении. И ради вас, и ради меня вы должны умолчать о некоторых подробностях. Мы должны привезти вас в замок, если еще не поздно и ничего еще не узнали. Когда явятся слуги, расскажите, что разбойники связали вас, а потом, услышав стук экипажа, убежали. А о похищении не говорите ни слова. Если уже поздно, скажите, что вы выпрыгнули из окна при виде разбойников, что вы убежали, а потом вернулись, когда подумали, что кража окончена. Ваш дядя, все ваши люди не должны знать о покушении, жертвой которого вы чуть было не сделались. Никто не должен знать, что у вас были избавители. Ваша репутация пострадает, если истина обнаружится.

Жанна поддалась убедительному и в то же время повелительному тону голоса, так гармонически раздававшемуся в ее сердце. Она слушала и не отвечала.

– Обещайте! – продолжал Жорж.

– Ах ты лицемер! – бормотал про себя Фоконьяк. – Как же он умеет улестить! Какая трогательная сцена… Я плачу…

Негодяй вытирал своей костлявой рукой слезу, существовавшую только в его воображении.

Жанна вместо ответа снова подала руку Жоржу, говоря:

– Я буду повиноваться.

– Благодарю, – ответил Кадрус. – Теперь нам надо ехать, – прибавил он. – Моя кроткая лошадь отвезет вас.

Он вышел и свистнул особенным образом. На этот зов прискакали галопом две лошади, спрятанные под деревьями и приученные оставаться на месте, не подавая знака жизни. Они приблизились к Жоржу. Он одним прыжком очутился в седле, потом сделал знак Фоконьяку. Тот понял и подошел к лошади своего друга. Преклонив правое колено, чтобы помочь молодой девушке сесть в седло Жоржа, он подал ей левую руку. Она воспользовалась подпорой, так любезно предложенной, и села в седло. Потом он сел на свою нетерпеливую лошадь, и оба всадника поскакали во весь опор. Скакали они так быстро, что Жанна вынуждена была держаться за шею Жоржа. Жорж упивался близостью этого прелестного ребенка, который прижимался к нему скорее с любовью, чем со страхом. Потом вдруг, подчиняясь непреодолимому любопытству, Жанна сказала Жоржу:

– Я хочу видеть ваше лицо.

– Нельзя, – ответил он глухо.

– Хочу! – настаивала она.

Голос ее был так повелителен, что Жорж уступил. Он снял маску. Жанна узнала его и вскрикнула от радости.

– О, я угадала! – воскликнула она. – Мое сердце сказало мне. Это он!.. Это ему обязана я моим освобождением!

Они продолжали бешено скакать.

Фоконьяк следовал за ними, размышляя: «Надеюсь, что брюнетка будет ко мне так же нежна, как эта хорошенькая блондинка к Кадрусу!»

С этой сладостной надеждой приехали в замок. Оба всадника увидали, что замок еще пуст.

Мария де Гран-Пре забилась в угол и решилась выйти оттуда, только услышав голос Жанны, которая тихо ее звала. Так как все слуги из замка были старательно удалены управителем, никто не был свидетелем похищения молодой девушки, никто не видал, как Жорж и Фоконьяк привезли Жанну назад. В нескольких словах объяснив Марии все случившееся, Жорж и Жанна потребовали у нее молчания. Мало того, что люди в замке не могли подозревать о покушении, жертвой которого сделалась Жанна, но условились, что обе молодые девушки согласятся дать себя связать снова, для того чтобы слуги могли быть свидетелями насилия, которому они были подвержены. Тогда все сплетни должны были прекратиться.