Эрнест Ролле - Разбойник Кадрус

– Да ведь мамзель Мария кузина мамзель Жанны…

– Ну?

– Моя покойная жена была кормилицей мамзель Жанны, я часто бываю в замке, там-то вы и видели меня.

– Наверное, – сказал Фоконьяк. – Ты, стало быть, доверенный человек Жанны де Леллиоль? Вероятно, это она прислала тебя к моему другу кавалеру де Каза-Веккиа с этим письмом?

– Вот уж этого я не скажу. Мне приказано молчать, а всем известно, что Жак Симон не болтун.

– Я это вижу…

– Покорнейше вас благодарю, – сказал крестьянин, восхищенный этим комплиментом. – Вы можете засвидетельствовать, что я не выдал никого.

– Такая скромность делает тебе честь. – Фоконьяк вынул из кармана наполеондор. – Вот возьми, приятель, – сказал он, – и заметь, что добродетель всегда вознаграждается.

Обрадованный крестьянин перекрестился и спрятал золотую монету в карман своих панталон.

Во время разговора гасконца с крестьянином Кадрус в амбразуре окна успел прочесть письмо. Несмотря на силу воли, которой обладал атаман Кротов, он никак не мог не обнаружить на лице своем волнения, которое испытывал при чтении письма Жанны.

– Я жду ответ, – сказал крестьянин.

При звуке его голоса Кадрус как будто пробудился от сна.

– Ах, ты еще здесь? – сказал он. – Можешь идти. Ответа не будет.

– Однако, – осмелился сказать Фоконьяк, – мне кажется, тебе следовало бы…

– Тебе что за дело? – вспылил Кадрус. – Почем ты можешь знать, кто ко мне пишет?

– Полно, любезный друг, – ответил гасконец. – Надеюсь, ты не оскорбляешь меня мыслью, что я не угадал имя той особы, которая прислала тебе это письмо… Дело довольно ясно. Это она.

– Ну да! – сказал Жорж. – Она! Вот почему ответа не будет… Я не хочу ее любить.

– Подумай, однако, о приличиях, – ласковым голосом продолжал Фоконьяк. – Нельзя же не дать никакого ответа посланному. Он ждет.

– Ты этого хочешь? – сказал Кадрус, опять погрузившись в размышления. – Ну хорошо! Скажи твоей госпоже, – обратился он к посланному Жанны, – что она найдет мой ответ в своей шифоньерке. Вот тебе за труды.

Жорж отдал кошелек полный золота крестьянину, который вытаращил глаза, жадно протянул руку и спрятал кошелек туда же, где был спрятан наполеондор. Пятясь задом и кланяясь до земли, крестьянин проворно отправился отнести ответ Жоржа в Магдаленский замок.

Вечером взволнованная Жанна перебирала безделушки, наполнявшие шифоньерку в спальной, и дрожала. Она дрожала при мысли, что найдет письмо, написанное Жоржем, потому что, не спрашивая себя, какие средства употребит молодой человек для того, чтобы положить свое письмо в такое место, она не сомневалась в его слове. Она дрожала от беспокойства при мысли, что делать, если Жорж соглашается на свидание, о котором она его просила. Вот что писала она ему:

«Жорж!

После того, что произошло между нами, вы знаете, что я вас люблю. Я вас люблю! В этих словах я почерпаю мужество пренебрегать всеми приличиями. Вы тоже любите меня… мое сердце говорит мне это Я это знаю… Я в этом уверена… Следовательно, вы обязаны защитить меня. Я скоро останусь одна… одна, слышите ли вы, Жорж? А вы не должны оставлять одну ту, которую небо создало для вас. Я не могу оставаться жертвой низких покушений родственника, в руки которого меня отдал закон, не прося помощи у человека, которого Господь создал для того, чтобы защищать меня, потому что если обычаи, которым следовало бы покровительствовать неопытным, не могут спасти меня от пороков и алчности, я должна искать защиты вне этих самых обычаев. Я пишу вам, мой Жорж, для того чтобы сказать вам, что женщине, любимой вами, угрожает опасность.

Приезжайте сегодня в полночь, когда все в замке будут спать. Ждите у больших каштановых деревьев в парке, чтобы сговориться с той, которая принадлежит вам так, как вы принадлежите вашей

Жанна нашла ответ Жоржа в назначенном месте. Этот ответ состоял только из одного слова:

«Буду».

Это одно слово трепещущая Жанна поцеловала и спрятала на своей груди. Она не стала размышлять, каким способом Жорж смог доставить ей свой ответ. Он написал ей. Этого было для нее достаточно. С лихорадочной дрожью начала она приготовляться к свиданию.

В полночь все спало. Осенний ветер завывал в длинных коридорах Магдаленского замка. Жанна, закутавшись в свой плащ и дрожа от страха, что ее увидят, спускалась по большой лестнице; одна луна освещала ее путь.

Жорж уже ждал ее под деревьями и сделал несколько шагов навстречу к ней. Она уже повисла у него на шее, прежде чем он успел предвидеть ее движение. Ни одного слова не было произнесено между ними – волнение их было слишком глубоко.

Впрочем, все вокруг них составляло очаровательную рамку для их любви. Тихий трепет спящей природы согласовывался с их внутренним трепетом. Сердца их, прижавшись друг к другу, восхитительно бились. Оба безмолвные, они долго оставались неподвижно грациозной группой, похожей на мраморную.

Вдруг Кадрус, взглянув на Жанну и отвечая на ее безмолвный вопрос, вскричал:

– Ну да! Я тебя люблю! Так люблю, что не стану обманывать. Знаешь ли ты, кто я, Жанна?

– Что мне за дело? – просто ответила молодая девушка. – Я люблю тебя, каков ты есть, каким ты был, каким ты будешь.

– Ты ошибаешься, Жанна. Твое сердце обманывает тебя. Ты любишь во мне блистательного кавалера, имевшего успех при дворе, человека, окруженного тайной, человека, представляемого воображением всякой молодой девушки, – словом, кавалера де Каза-Веккиа…

– Нет! – с живостью перебила его молодая девушка. – Я люблю в тебе тебя, кто бы ты ни был…

– Жанна! – вскричал Жорж, пристально смотря на ту, которая ему отдавалась так безусловно. – Ты будешь любить меня, несмотря на мою прошлую жизнь? Ты будешь меня любить, несмотря на мрачное будущее, открывающееся предо мной?

– Хотя бы мне пришлось провалиться в бездну, я буду тебя любить! Что мне за дело, если я обрушусь туда с тобой!

– Но это невозможно! – воскликнул Жорж. – Я должен помешать тебе обрушиться в бездну, о которой ты говоришь. Это было бы слишком гнусно, более чем гнусно, подло!

Он отталкивал от себя молодую девушку, которая едва переводила дух от сильного биения сердца.

– Слушай, – продолжал Жорж тихим голосом и скороговоркой, – ты каждый день слышишь о человеке, который во главе разбойников смеется над всеми законами, о человеке, для которого нет ничего священного, который ведет открытую борьбу с целым обществом! О знаменитом атамане Кротов, голова которого оценена, о свирепом Кадрусе, перед которым все дрожат.

– Перед которым не дрожу только я, – ответила Жанна. – Я не дрожу перед тем, к кому летит мое сердце, потому что Кадрус – ты.

Жорж, как бы пораженный молнией, упал к ногам своей возлюбленной.