Энтони Хоуп - Пленник Зенды. Месть Руперта [сборник]

– Похоже, сообщения от Руперта Гентцау слишком важны для моих жалких ушей.

Король побагровел.

– Это и есть ваше дело, граф? – сурово спросил он.

– Ваше величество не знает, что мой кузен…

– Старая просьба? – прервал король. – Он хочет вернуться? Это все, или есть что-то еще?

Последовала пауза. Запт в упор смотрел на Ришенхайма, с улыбкой подняв правую руку и показав револьвер. Берненштейн кашлянул дважды. Ришенхайм закусил губу. Он понимал, что они любой ценой помешают ему сообщить о своей миссии или выдать Рассендилла.

– Ну, граф, это старая история, или у вас есть что-то новое? – нетерпеливо осведомился король.

Но Ришенхайм молчал.

– Вы онемели, граф? – сердито прикрикнул на него король.

– Это… это только то, что вы именуете старой историей, государь.

– В таком случае, вы поступили дурно, добившись от меня аудиенции с такой целью, – сказал король. – Вам и вашему кузену известно мое решение. – Он поднялся.

Револьвер Запта скользнул в карман, но лейтенант фон Берненштейн извлек из ножен саблю и отсалютовал ею, кашлянув в очередной раз.

– Мой дорогой Ришенхайм, – продолжал король более мягко, – я могу понять вашу естественную привязанность к кузену. Но поверьте, она завела вас не туда, куда надо. Окажите мне услугу не касаться этой темы в дальнейшем.

Униженный и сердитый Ришенхайм мог только поклониться в знак согласия.

– Полковник Запт, позаботьтесь, чтобы граф не испытывал недостатка в развлечениях. Моя лошадь должна быть у дверей. До свидания, граф. Берненштейн, дайте мне вашу руку.

Лейтенант быстро взглянул на коменданта. Запт ободряюще кивнул. Берненштейн спрятал саблю в ножны и выполнил просьбу короля. Они прошли через дверь, и лейтенант захлопнул ее. Но в этот момент охваченный яростью и отчаянием Ришенхайм, увидев, что в комнате остался только полковник, внезапно метнулся к двери и схватился за ручку. Но Запт оказался рядом, приставив револьвер к его уху.

Король остановился в коридоре.

– Что они там делают? – спросил он, услышав звуки в комнате.

– Не знаю, государь, – сказал Берненштейн и сделал шаг вперед.

– Погодите, лейтенант, вы тащите меня за собой!

– Тысяча извинений, государь.

– Теперь я ничего не слышу.

Слышать и впрямь было нечего, так как оба застыли за дверью.

– Я тоже, государь. Ваше величество хочет идти дальше?

И Берненштейн сделал еще один шаг.

– Разумеется, – отозвался король, позволив молодому офицеру увести его.

В комнате Ришенхайм стоял спиной к двери. Он тяжело дышал, его лицо покраснело и судорожно подергивалось. Напротив него стоял Запт с револьвером в руке.

– Пока вы не попадете на небеса, граф, – сказал комендант, – вы никогда не будете ближе к ним, чем были только что. Если бы вы открыли дверь, я бы выстрелил вам в голову.

В этот момент в дверь постучали.

– Откройте, – приказал Запт.

Пробормотав проклятие, граф повиновался. За дверью стоял слуга с телеграммой на подносе.

– Возьмите ее, – шепнул Запт.

– Прошу прощения, господин граф, но вам телеграмма, – почтительно произнес слуга.

– Берите же! – свирепо шепнул Запт.

– Дайте ее мне! – Ришенхайм протянул руку и взял конверт.

Слуга с поклоном закрыл дверь.

– Вскройте телеграмму! – велел Запт.

– Будьте вы прокляты! – воскликнул Ришенхайм, задыхаясь от злости.

– Ну-ну, граф, у вас не может быть секретов от такого близкого друга, как я. Вскрывайте побыстрее.

Граф начал вскрывать конверт.

– Если вы порвете или скомкаете телеграмму, я вас застрелю, – спокойно предупредил Запт. – Вы знаете, что на мое слово можно положиться. Теперь читайте вслух.

– Не буду!

– Читайте или молитесь.

Дуло револьвера находилось в футе от головы Ришенхайма. Он развернул телеграмму и посмотрел на Запта.

– Читайте! – повторил комендант.

– Я не понимаю, что это значит, – буркнул Ришенхайм.

– Возможно, я сумею вам помочь.

– Здесь нет ничего, кроме…

– Читайте же, граф!

– «Хольф, Кёнигштрассе, девятнадцать».

– Тысяча благодарностей, граф. А откуда отправлена телеграмма?

– Из Штрельзау.

– Переверните ее, чтобы я мог посмотреть. О, я не сомневаюсь в ваших словах, но всегда надежнее видеть все своими глазами. Вы озадачены текстом, граф?

– Я не знаю, что это означает!

– Как странно! А вот я могу догадаться.

– В таком случае, вы очень проницательны.

– Но ведь это так просто, граф.

– И что же подсказывает вам ваша мудрость? – осведомился Ришенхайм, стараясь вложить в голос побольше сарказма.

– Что это адрес.

– Адрес? Я об этом не подумал. Но я не знаю никакого Хольфа.

– Едва ли это адрес Хольфа.

– Тогда чей же?

– Вероятно, – ответил Запт, – это нынешний адрес графа Руперта фон Гентцау.

Усмехнувшись, он положил револьвер в карман и отвесил поклон.

– Должен сказать, что вы были необычайно любезны, мой дорогой граф.

Доктор, лечивший меня в Винтенберге, был не только не болтлив, но и снисходителен. Возможно, он понимал, что для больного мало пользы нервничать, беспомощно лежа на спине, когда ему не терпится встать на ноги. Боюсь, доктор опасался, что я подумываю о скалке пекаря, но, в любом случае, я добился от него разрешения и выехал из Винтенберга всего через двенадцать часов после отъезда Рудольфа Рассендилла. Таким образом, я прибыл домой в Штрельзау утром в ту же пятницу, когда состоялась двойная беседа графа Люцау-Ришенхайма с королем в замке Зенды. По прибытии я сразу же послал Джеймса, чья помощь была неоценимой, отправить сообщение коменданту, познакомив его с моим местопребыванием и полностью предоставив себя в его распоряжение. Запт получил это сообщение во время военного совета, и содержащаяся в нем информация изрядно помогла в приготовлениях, которые осуществили он и Рудольф Рассендилл. Теперь я расскажу об этих приготовлениях, хотя рискую наскучить читателю.

Военный совет в Зенде проходил в необычных обстоятельствах. Они не осмеливались выпускать Ришенхайма из поля зрения. Рудольф не мог покинуть комнату, в которой Запт его запер. Отсутствие короля едва ли продолжалось бы долго – до его возвращения следовало удалить из замка Рудольфа, избавиться от Ришенхайма и принять меры против попадания оригинала письма в те руки, для которых предназначалась перехваченная копия. Комната была просторной. В дальнем от двери углу сидел Ришенхайм, обезоруженный, обескураженный и кажущийся готовым согласиться со всеми поставленными ему условиями. У самой двери, готовые охранять ее, в случае надобности, ценой жизни, поместились трое остальных: бодрый и торжествующий Берненштейн, хладнокровный и прямодушный Запт, спокойный и сосредоточенный Рудольф. Королева ожидала их решений в своих покоях, готовая действовать, как они ей укажут, но твердо решившая повидать Рудольфа, прежде чем он покинет замок. Они разговаривали полушепотом. Вскоре Запт взял бумагу и написал мне послание, прося этим же днем приехать в Зенду, поскольку еще одна голова и еще одна пара рук были необходимы. После этого началось обсуждение дерзкого плана Рудольфа. Запт с сомнением подкручивал усы.