Алексей Грай - Золото друидов

— Даже сейчас, когда ты сидишь в клетке в ожидании казни?

— Что даже сейчас? — недоуменно переспросил Тормунд.

— Даже сейчас веришь в громадную удачу Косматого. Потеряв две ладьи его воинов и ничего не приобретя взамен, ты говоришь о какой-то удаче. И насчет подношений, сегодня ты сделал такую жертву богам — больше десятка человек только на холме, а скольким еще поотрезали головы в этой клятой деревне.

На мгновенье Агнару показалось, что его укол достиг цели. В глазах Толстого мелькнуло что-то похожее на неуверенность. Но только на мгновенье, тут же сменившись обычным бездумным весельем.

— Что Харальду две ладьи. Это для вас две ладьи — это состояние и целый флот. А что две ладьи для конунга Эстланда. У него их даже не десятки, а сотни.

Агнар понимал, что тут Тормунд перегибает палку. Вряд ли у владыки востока действительно сотни кораблей, но в чем-то Толстый прав. Потеря двух ладей точно не поставит Харальда на колени, что неминуемо произошло бы, случись это с двумя третями конунгов запада. Да, что правду таить, с ним самим.

— А то, что люди погибли, — как ни в чем ни бывало продолжал Тормунд. — Это да, это жаль. Но на то они и воины. Знали на что шли. Знали, что золото нужно конунгу.

— И для чего оно нужно конунгу? — осторожно спросил Агнар.

— А ты еще не понял? — Широко оскаблился Тормунд и, будто издеваясь, перевел разговор в другое русло. — Но ты прав людей действительно жаль.

— Тебе жаль людей? Даже трендов, что погибли за дело Харальда этим летом? — Агнар не собирался оставлять вопрос без ответа. — Не пытайся отрицать, что ты оказался в Финнмарке по его приказу. Свадебный дар конунга Эстланда тестю за красавицу дочь или что-то иное? Что-то большее, а Тормунд?

Черноволосый викинг спокойно выдержал сверлящий взгляд Агнара и спокойно, даже миролюбиво ответил.

— Зачем отрицать очевидное, тем более перед смертью. Да, я был в Финнмарке по поручению Харальда. И не только я. Нас там было много таких. Ну да об этом еще на вашем тинге говорили. Только решили, что на такие мелочи не стоит обращать внимания. А до нас там были мастера, помогавшие трендам строить ладьи. А до них хорошо разбирающиеся в хозяйстве советники и сведущие в вашей тактике, опытные воины. Объединение севера началась давно, Агнар, а вы, сдается мне, осознаете, что происходит, уже после того, как вас завоюют. Неспособные за сиюминутным ощущением мощи и независимости понять, что в единстве сила, вы обречены на поражение. Глядя на ваши дрязги на тинге, я окончательно убедился, дело Харальда победит.

— Жаль только, что ты не сможешь внести в его победу свой вклад, положив к ногам Харальда сокровища вальхов, — как бы невзначай вставил Агнар.

— Жаль, — поджал губы Тормунд и надолго замолчал.

Агнару вспомнился разговор с Хьялем, состоявшийся, кажется, целую жизнь назад. Начать он решил издалека.

— Тормунд, объясни мне недалекому: зачем все это Харальду? Он и так самый могущественный, самый богатый владыка севера. Куда ему еще больше богатства и власти. По примеру конунгов древности заберет их собой в могилу и будет хвастаться дорогими цацками в Вальхалле?

Несмотря на внешний сарказм, конунг был предельно серьезен. Почувствовав это, Тормунд не стал язвить.

— Харальд хочет подготовить север к обороне, — глядя конунгу прямо в глаза, четко проговаривая каждое слово, произнес он.

Ответ настолько шокировал Агнара, что несколько мгновений конунг не знал, что сказать.

— От кого ему обороняться? Должен признать, ты прав, и конунги запада иногда перегибают палку в междоусобицах, но…

— Речь идет вовсе не о вас. Агнар, ты никогда не задумывался, как к нам относятся в остальном мире? Как к нам относятся за пределами земель северной речи? — В голосе Тормунда появилась граничащая с фанатизмом убежденность. — А Харальд однажды задумался, и знаешь, что он понял. Что мы пугало, жупел для всех других народов. Чудовища, что на закате выходят из моря, чтобы грабить, насиловать и убивать, а на рассвете уходят обратно в морскую пучину. При этом мозгами-то они понимают, что мы такие же люди из плоти и крови. Но сознание странная штука, и для других народов мы одновременно монстры из морских глубин. Священники пугают нами мужчин, что мы убьем их. Мужчины пугают нами женщин, что мы их изнасилуем и убьем их. Женщины пугают нами детей, утверждая, что мы изнасилуем, убьем и съедим их. Нас на полном серьезе считают каннибалами и приписывают иные дурные наклонности. Надо заметить, весьма разнообразные. Как ты думаешь, когда они объединятся и решат покончить с нами? Ведь, если разобраться, на деле мы лишь окраина обитаемого мира. Собери все племена запада, добавь к ним восток и горные долины трендов, так ведь один Миклгард или пара серкландских городов больше населением, чем они вместе взятые. И если однажды люди с материка решат, что нас пора уничтожить, то помешать им сможет только море, а с некоторых пор оно не кажется мне надежной защитой.

— Зачем мы им? С нас же нечего взять. — В замешательстве заметил Агнар. Он ожидал любого ответа о мотивах поступков одного из сильнейших владык севера. Жажда славы, богатства, месть, похоть к женщине. Но то, о чем сейчас говорил Тормунд, было выше его понимания.

— По-моему, желание остановить постоянные набеги, укрепить торговлю, прекратить, наконец, порождаемый нами хаос — уже достаточная причина, чтобы объединиться, собрать флот и ударить по заклятым врагам. Но есть и другая причина, более серьезная — мы для них проклятые язычники. Мы не верим в распятого бога, что признали своим господином греки, франки, германцы, англы и прочие. И это едва ли не перевешивает все остальные наши проступки. Границы веры в Христа все ближе. Однажды последователи распятого бога охватят нас со всех сторон и… Ты слышал о больших походах против арабов? Харальд считает, что это лишь первые ласточки, предвестники большой беды. И еще он считает, что мы не арабы, мы слабее, и вряд ли выстоим против соединенных сил христианских государств.

— Война с арабами шла за земли и серебро.

— А с саксами? В их беспросветных лесах много плодородных земель? А серебра? Вспомни, как люди Карла Магнуса вешали саксов в их же священных рощах, как резали их словно свиней. Сколько лет прошло с тех пор? Пара десятков? Знаешь, что тогда в один день франки убили почти пять тысяч человек? Вера христиан особая, она не признает за другими, исповедующими иные веры людьми, права на жизнь.

Нет, Агнар, мир меняется. Меняется прямо на наших глазах. У войн появляется новая причина, а скорее, новое оправдание. Поверь мне, скоро резня будут вестись уже не только за землю и серебро, но и за право верить во что тебе хочется. Это произойдет не сейчас. И даже не через десять лет. И не через двадцать. Но произойдет. Обязательно произойдет. Если север не изменится, однажды люди со знаком креста на одеждах сбросят нас в море с тех берегов, что мы так долго заливали кровью, а потом зальют кровью наши берега. И что тогда вы будете делать, халоголандцы, хердаландцы, рогландцы, прочие ландцы.