Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена. Том 2.

Что-то в его тоне заставило меня оглянуться по сторонам и — увидеть дуло его шестизарядного револьвера, направленное прямо на меня. Джасса натянул поводья и остановился футах в десяти, и по его лицу расползлась угрюмая натянутая ухмылка.

— О чем ты, дьявол тебя побери? — воскликнул я. — Убери эту чертову штуку!

— Нет, сэр, — проговорил он. — Сидите-ка спокойно, потому что я не хочу причинить вам зла. Не вздумайте кричать или делать резких движений! Просто медленно снимите цепочку с медальоном и бросьте ее сюда — ну-ка, живенько!

На мгновение я растерялся — я ведь и забыл, что Джасса был при том, когда Джиндан показывала камень Далипу и надела его ему на шею, а потом еще раз — когда Далип передал медальон мне.

— Ты, проклятый дурак! — завопил я, едва сдерживаясь от смеха. — Ты не сможешь его украсть!

— Не рассчитывайте на это! А теперь — делайте, как я сказал, слышите?

Я ехал на кобыле Ахмеда, с двумя длинными пистолетами в седельных кобурах, но я даже не сделал попытки дотянуться до них. Дело казалось мне абсолютно диким — не я ли обдумывал всю ситуацию в течении последнего часа?

— Харлан, да ты просто слабоумный! — сказал я. — Слушай, парень, положи свой пистолет и послушай! Это же Кох-и-Нур — а вокруг тебя — Пенджаб! Ты не проедешь и двадцати миль, как тебя вздернут...

— Можете заткнуться, мистер Флэшмен! — ответил он и его уродливое лицо с безобразными рыжими усами стало похожим на морду испуганной обезьяны. — А сейчас сэр, вы передадите мне эту вещицу или...

— Заткнись! — крикнул я и зажал серебряный футляр в руке. — Послушай меня хоть минуту. Я не знаю, сколько карат весит эта вещь или как ты собираешься превратить ее в живую монету — даже если тебе удастся уйти от сикхов, не говоря уже о британской армии! Боже милостивый, парень, да если его только кто увидит — ты окажешься в кандалах, не успев даже заикнуться о продаже...

— Вы испытываете мое терпение, мистер! И забываете о том, что я знаю эту страну на тысячу миль вокруг, лучше, чем кто-либо еще! А еще я знаю евреев-ювелиров в каждом городе от Прома до Бухары, которые продадут этот камешек в двадцать раз быстрее, чем вы успеете плюнуть! — От нетерпения он отбросил прочь свой пуггари и поднял револьвер, причем, несмотря на все хвастовство, его рука дрожала. — Я не хочу вышибить из вас мозги но, клянусь всеми святыми, я все же сделаю это!

— Да неужели? — усмехнулся я. — Гарднер говорил, что ты не убийца, но он был прав, когда утверждал, что ты — вор...

— Да и черт с ним! — воскликнул Джасса. — Но если вы его внимательно слушали, то знаете мою историю! — Теперь он ухмылялся как настоящий маньяк. — Я полжизни гонялся за удачей и использовал для этого любой шанс, так что не собираюсь упустить один из лучших! Можете натравить на меня британцев и пенджабцев — прежде им нужно закончить войну, а пока никто кроме меня даже не представляет, сколько свободных дорог можно найти между Кабулом, Катманду и Кветтой! Итак, считаю до трех!

Его палец на спусковом крючке побелел от напряжения, так что я сдернул цепочку с шеи, взвесил медальон на ладони и протянул ему. Он уцепился за цепочку, ни на секунду не отводя лихорадочно блестящих глаз от моего лица и сунул медальон в сапог. Его грудь тяжело вздымалась и он поминутно облизывал губы — все-таки, насколько я видел, грабеж на большой дороге был не в его стиле.

— А теперь слезайте и держите руки подальше от этих кобур!

Я слез с лошади, а он подъехал ближе и схватил ее за поводья.

— Во имя Господа, ты же не бросишь меня без коня — и безоружным! — воскликнул я, но он дал шпоры своему коню, все еще держа меня на прицеле и ведя за собой мою кобылу.

— До реки всего два часа ходу, — наконец проговорил он, улыбаясь чуть менее напряженно. — Вы сможете добраться туда в полной безопасности. Ну, лейтенант... у нас с вами были взлеты и падения, но я никогда не питал к вам зла. Действительно, мне почти жаль расставаться с вами — вы же знаете, что мы с вами одного поля ягоды. — Он издал сдавленный смешок. — Вот почему я не предлагаю вам участие в предприятии «Кох-и-Нур и Компания»!

— Да я бы и не принял его. Давно ты это задумал?

— Да минут двадцать назад. Ну — держите! — Он отвязал чагл с седла Ахмед-Шаха и бросил мне. — Жарковатый денек — хлебните глоточек за мое здоровье!

Он развернул лошадь и галопом двинулся к северу, угоняя и мою кобылу, а я остался посреди доаба в полном одиночестве. Я подождал, пока он скроется за ближайшими зарослями кустарников, а потом повернулся и со всех ног бросился в направлении брода в Нуггуре. На пути у меня была полоска джунглей, так что я стремился побыстрее укрыться в ней. На бегу я прижимал руку к боку, ощупывая весьма успокаивающую выпуклость в поясе, под которой покоился Кох-и-Нур. Я, конечно, могу и замечтаться при случае, но когда я перевожу бесценные драгоценности в компании людей, подобных доктору Джосайе Харлану, то уж, будьте уверены — в первые же пять минут я постараюсь спрятать их с глаз подальше.

Если бы у него хватило ума открыть медальон — ну, тогда все было бы по-другому. Но если бы он был настолько умен, то, прежде всего, никогда бы не нанялся на службу к Броудфуту. Дело в том, что при всем своем опыте и злодействе, Джассе не хватало твердости. Человек, Который Хотел Быть Королем... но никогда так и не стал им.

Только на днях моя маленькая внучатая племянница Селина — красотка, чье слишком вольное поведение как-то чуть было не заставило меня совершить убийство на Бейкер-стрит — но это уже совсем другая история — заметила, что не переносит Диккенса, поскольку его книги полны самых невероятных совпадений. Я ответил ей рассказом о малом, который как-то потерял свою винтовку во Франции, а после вновь нашел ее в Восточной Африке, двадцать лет спустя [711], и добавил кое-что из моего собственного опыта, после того, как я расстался с Харланом посреди доаба. Если хотите, это тоже было совпадением и, к тому же, чертовски удачным случаем, поскольку это не только спасло мне жизнь, но и вывело меня на сцену в последнем акте Пенджабской войны.

Как только я достиг полосы джунглей, постоянно содрогаясь при мысли, что Джассе придет в голову остановиться и заглянуть в свой сапог, то сразу же упал на землю. Даже если этот болван и поймет, что его одурачили, он вряд ли осмелится вернуться, чтобы искать меня, так что я решил продолжать путь и переправиться через реку под покровом ночи. В моей кабульской одежке я вполне мог сойти за кавалериста — горрачарру, но чем меньше кто-нибудь будет меня видеть, тем лучше, так что я собирался покинуть свое убежище в джунглях за пару часов до того, как стемнеет, проскользнуть к реке, переплыть через нее — в ширину она здесь не превышала четырехсот ярдов — и отлежаться где-нибудь на противоположном берегу, пока не наступит утро.