Виталий Войтов - Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее

Свое снаряжение Каллахэн держит с наветренного борта, чтобы оно было под рукой в случае еще большей катастрофы.

Где же произошла гибель «Наполеона соло»? Примерно в 450 милях к северу от островов Зеленого Мыса. Ближайшая же суша по пути дрейфа – Антильские острова – 1800 морских миль. Если повезет, то судоходная трасса ближе, в 450 милях от места гибели яхты. Конечно, мало надежды, чтобы слабый сигнал радиомаяка кто-нибудь услышал.

Жизнь на плоту с первого же дня – сплошной труд и страх. Мореплаватель неизменно осматривает резиновый плот, борясь с дырочками, заклеивая их пластиком и клеем из ремонтного набора. Охваченный отчаянием, Каллахэн непрерывно одергивает себя. Сейчас главное – выжить.

Он решает выпивать лишь по одному глотку пресной воды, но ни в коем случае не пить морскую воду. Каллахэн запускает один из солнечных опреснителей. Несмотря на то что за час его работы накапливается всего восемь унций солоноватой воды, он ликует.

Мысли путешественника все время возвращаются к причине гибели яхты. Что же все-таки случилось? Может быть, кит? Ему ничего не стоит пробить дыру в борту яхты. Обычно киты возникают из океанской пучины совершенно неожиданно.

Голод и жажда изнуряют Стива. А тут еще появились стаи корифен. Они дразнят голодного человека. Решив использовать подводное ружье, Стив стреляет. Но стрела бессильно повисает на конце шнура. У мореплавателя на одиннадцатый день плавания на плоту остались лишь две осклизлые капустные кочерыжки.

Наконец-то ему повезло. Ему попался горький и совсем несъедобный спинорог. Неудивительно – даже акулы обходят стороной этих морских броненосцев. От скудной пищи мышцы начинают атрофироваться и все кости выпирают наружу. Но хуже всего страшная душевная пустота.

Наконец Каллахэну повезло, и ему удалось загарпунить одну проплывающую мимо корифену. Его настроение заметно улучшается. На четырнадцатый день он увидел судно, выпустил несколько ракет, но его не заметили.

Конечно, на плоту ситуация была далека от комфортной. Ночами мореплаватель дрожал от холода, а днем изнывал от жары, только рассветы и сумерки дарили ему кратковременный отдых. Кожа у него покрылась струпьями, язвочками. Во время штормовой погоды жизнь мореплавателя превращалась в сущий ад.

В питьевую воду Стив добавлял немного ржавчины, соскабливая ее с металлических банок, поскольку у него в рационе не было железа.

Ежедневно Стив определял для себя первоочередные задачи и каждый раз старался их выполнить.

Силы моряка были на исходе, но он шептал себе, что все будет хорошо. Стив плохо спит. Из-за болезненных ощущений чрезвычайно трудно поудобнее примоститься на плоту.

Постепенно он изловчился добывать рыбу, но рыбная диета довольно-таки быстро надоела.

Стив чувствует, что разум, душа и тело пришли в полный разброд. Еще немного, и от напряжения можно свихнуться.

12 апреля 1982 года Стив отметил шестьдесят седьмой день мучения на плоту. Где-то под ним ле>кит континентальный шельф. В воздухе появились птицы, похожие на бакланов. Может быть, приближается суша, задает себе вопрос истощенный путешественник. На семьдесят третий день Стив замечает большее разнообразие в мире пернатых. На семьдесят пятый день видит отдаленное зарево огней над сушей и, наконец, луч маяка. Ритмичные вспышки следуют одна за другой. На семьдесят шестой день Стив видит роскошную растительность. Он все-таки выдержал. Земля!

Это был остров Мари-Галент в Антильских островах.

Проходят десятилетия, но опасностей у моряка, путешествующего в одиночестве, не убавляется. Горе, если он окажется за бортом не по своей воле. Уже давно введены страховочные приспособления, чтобы не произошло несчастья.

«Все время, пока я нахожусь на палубе, я должен оставаться в ременной сбруе, прикрепленной к страховочному лееру – я обещал это жене, – говорил Чичестер. – Кто-то великодушно подарил мне великолепный красно-белый спасательный буй. Но беда в том, что, если бы я упал за борт, мне нужно было бы сперва добраться до яхты, вскарабкаться на борт и бросить самому себе этот буй».

А разве лучше обстоит дело с так называемой молчаливой смертью? Напомню, так образно называлась гибель суденышка, а с ним и мореплавателя в результате столкновения со встречным кораблем ночью или во время тумана. Правда, сегодня, чтобы избежать этой опасности, на суденышках, отправляющихся в одиночное плавание, неизменно устанавливают навигационные огни и радиолокационные отражатели. Но насколько они эффективны, можно судить по случаю, произошедшему с яхтой «Янки Герл», ведомой Джерри Списом, в Атлантике, причем в районе, редко посещаемом судами. Это было во время трансатлантического перехода Списа поздно вечером 24 июня 1979 года.

«Вдруг всю каюту «Янки Герл» залил яркий свет, струящийся лучами из всех моих иллюминаторов. На какую-то секунду мелькнула «догадка», что на лодку совершил посадку космический корабль.

В ужасе сдвинул люк и… недоверчиво уставился на огромную стальную стену, проплывающую не дальше чем в сотне футов от меня. Ослепленный огнями судна, которые беспорядочно отражались от воды во всех направлениях, я ничего не мог различить на его палубе. Это мог быть и космический корабль – пришельцам с другой планеты я удивился бы ничуть не больше.

Наконец судно спокойно прошло мимо. Пока яхточку швыряло на его волнах, я «свалился» вниз и дрожащими руками включил рацию:

—W 9864, W 9864… Яхта «Янки Герл» вызывает суда поблизости… Яхта «Янки Герл» вызывает суда поблизости… Прием!

И мгновенно последовал ответ:

— «Янки Герл», «Янки Герл»! Здесь – «Африкан Комет». Мы удивились, увидев ваши огни.

Какие огни? О чем это они? Ведь никаких огней я не несу – аккумуляторов на них не напасешься!

— Вы меня очень напугали, – говорю я и спрашиваю: – Вы увидели меня на экране радара?

— Нет, на радаре ничего не было. Мы вовремя увидели ваши огни и постарались разойтись…

И тут до меня дошло. Единственным огнем, который они могли видеть, был слабый свет внутри каюты, который я включил, чтобы отыскать консервы.

Я был потрясен.

Что произошло бы, если бы я проспал на пять минут дольше? Или если бы мне не захотелось консервов?»

С разными целями выходят в океаны мореплаватели-одиночки, но, пожалуй, есть для них нечто общее, объединяющее. Это неуемная жажда поиска и любознательность. Наш космонавт и ученый Константин Петрович Феоктистов, рассказывая о своей поездке в США осенью 1969 года, сказал: «Человек хочет проникнуть в новые, ранее неведомые ему бесконечно далекие сферы. Его влечет жажда поиска, потребность знать. Я убежден, что, готовясь к плаванию на своих каравеллах, Христофор Колумб в какой-то степени втирал очки королю и королеве, когда говорил о заокеанских сокровищах… Он просто искал и хотел найти нечто новое. Любознательность, любопытство были и остаются одними из важнейших рычагов человеческого прогресса. Вот что я говорил американским коллегам, и, как мне показалось, многие из них тоже думают так…»