Борис Сопельняк - Восхождение

Призыв был услышан, но не в Варшаве, а в Берлине. 1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут немецкие войска перешли в наступление: именно в этот день и час началась Вторая мировая война. Первыми жертвами со стороны немцев были те самые уголовники: чтобы замести следы, в соответствии с планом «Гиммлер», все они были немедленно расстреляны.

Верные союзническому долгу, Англия и Франция через день объявили войну Германии, но никакой помощи Польше не оказали. Больше того, французское командование отдало приказ, запрещавший обстреливать немецкие позиции, а британским летчикам ни под каким видом нельзя было бомбить германские военные объекты. Правда, над территорией Германии они летали, но сбрасывали не бомбы, а листовки, и, что удивительно, ни один истребитель не пытался их атаковать.

– А что я говорил! – потирая руки, возглашал на одном из совещаний Гитлер. – Хоть англичане и французы и объявили нам войну, это не значит, что они будут воевать в действительности. Так что пусть себе до поры до времени летают: листовки не бомбы, они нам не страшны.

Эта «странная война» – именно под таким названием она вошла в историю, продолжалась девять месяцев, пока Гитлер не отдал приказ начать осуществление планов «Гельб» и «Рот», то есть «Желтого» и «Красного». В соответствии с этими планами предполагалось в кратчайший срок разгромить англо-французские войска, оккупировать Нидерланды и Бельгию, поставить на колени Францию и принудить Великобританию к подписанию выгодного для Германии мира.

Кроме последней, всех этих целей удалось достигнуть за каких-то сорок четыре дня. Но, самое главное, немцы расплатились за унизительное Компьенское перемирие, подписанное в ноябре 1918 года. Тогда оно венчало поражение Германии в Первой мировой войне, зато теперь, в июне 1940-го, Компьенское перемирие, подписанное, кстати, в том же белом салон-вагоне маршала Фоша, изъятом по приказу Гитлера из музея, свидетельствовало о капитуляции Франции и безоговорочной победе фашистской Германии. Чтобы этот факт стал историческим, одна из немецких дивизий в полном составе промаршировала по Елисейским Полям и под Триумфальной аркой Парижа, а победоносный фюрер сфотографировался на фоне Эйфелевой башни.

На правах победителя Гитлер не только оккупировал большую часть Франции, но и обязал французское правительство нести расходы по содержанию оккупационных войск. Но оккупировать всю Францию немцы почему-то не захотели и позволили прогермански настроенному маршалу Петэну создать так называемую «свободную зону», в которой действовали законы военно-фашистского режима. Так как резиденция Петэна находилась в маленьком курортном городке Виши, то и его правительство называлось вишистским.

Все бы ничего, если бы «свободная зона» не граничила с Андоррой. Это соседство для Бориса Скосырева станет роковым, а немецкий француз Петэн сыграет в его судьбе поистине зловещую роль.

Но пока что Петэну было не до Андорры, так как одной из главных задач его армии (да-да, Гитлер разрешил Петэну иметь стотысячное войско) была борьба с силами французского Сопротивления. В Берлине только руки потирали, наблюдая за тем, как французы убивают французов.

Еще больший восторг у берлинских вояк, особенно у адмиралов Редера и Деница, вызвала проведенная англичанами операция «Катапульта»: ведь английские моряки сделали то, что было не по силам немецким – они уничтожили французский флот, стоявший в портах Северной и Западной Африки. Мотивируя свое решение тем, что эти корабли могут достаться немцам и тогда германский флот станет мощнее британского, англичане разбомбили и пустили на дно или сильно повредили линкоры «Бретань», «Прованс», «Страсбург», «Ришелье» и «Дюнкерк», а несколько крейсеров, эсминцев и подводных лодок взяли под свой контроль.

Ошарашенные такой невиданной подлостью, французские моряки хоть и не сразу, но оказали союзникам достойное сопротивление, выведя из строя несколько английских кораблей, но так как фактор внезапности был на стороне англичан, они все же победили. Выступая в парламенте, Черчилль подал это как большое достижение, заявив, что «британскому флоту удалось нанести жестокий удар по своим лучшим друзьям, тем самым обеспечив Англии господство на море».

Но по большому счету это господство ничего не давало, тем более что при более тщательном рассмотрении его не оказалось. А ведь впереди была тщательно разработанная операция «Морской лев», в ходе которой на Британские острова должно было высадиться тридцать немецких дивизий и в течение одного месяца поставить Британскую империю на колени. Разведка об этом плане сообщила вовремя, но, когда у того же Черчилля спросили, достаточно ли у англичан сил для отражения этого вторжения, он ответил: «Английский народ вооружен больше энтузиазмом, нежели оружием. Мы будем бить немцев по головам пивными бутылками, ибо только это у нас и есть».

А когда парламентарии потребовали назвать цифры, то оказалось, что против двух тысяч немецких бомбардировщиков и полутора тысяч истребителей Англия может выставить всего четыреста пятьдесят бомбардировщиков и шестьсот истребителей. Не говоря уже о том, что германский флот располагал линкорами, крейсерами, большим количеством подводных лодок и, что самое главное, практически неуязвимыми для артиллерии «военными крокодилами» – так немцы называли специально созданные железобетонные баржи, на которых они намеревались перебросить через пролив танки, пушки и сто пятьдесят тысяч отборных десантников.

Разрабатывая этот план, расчетливые немцы учли буквально все, даже фазы Луны и связанные с ними приливы и отливы: исходя из этого, «Морской лев» должен был прыгнуть в промежутке между 15 и 30 сентября. Не исключено, что так бы оно и случилось, если бы в дело не вмешался честолюбивый Геринг. В превентивной беседе с фюрером он доказал, что во время десантирования потери в немецких войсках будут чудовищные, поэтому, чтобы эта победа не стала пирровой, «Англию из войны надо выбомбить» – он так и сказал, то есть разрушить крупные города, уничтожить фабрики и заводы, посеять среди народа страх и панику. «Это поможет сломить волю к сопротивлению и вынудит правительство запросить мира с Германией», – закончил Геринг.

Подумав, Гитлер согласился и приказал, не откладывая дела в долгий ящик, начать предложенную Герингом «Битву за Англию».

За свои восточные границы фюрер был спокоен, так как еще в августе 1939-го с Советским Союзом был подписан пакт о взаимном ненападении: в историю он вошел как «Пакт Молотова – Риббентропа». Гитлер считал, что Сталин этим пактом должен быть доволен, ведь немцы отдали русским захваченные в боях с поляками Брест и Львов, в результате чего западные границы СССР были отодвинуты на триста с лишним километров.