Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

Капитан хохотнул. И он, и миссис Джорхем выглядели очень довольными.

- Ну ладно, тогда до скорого.

- Отваливай, - рявкнул Коллинз. - Весла на воду.

Шлюпка заскользила по маслянистой воде залива, еще хранящей в глубине ночную лиловатость. Косяк серебристых рыбешек взмыл перед ее носом и осыпался дождевыми брызгами. Филадельфия стоял на вантах, махал фартуком, лицо его светилось теплотой, подогретой полученными недавно пятью долларами.

- Удачи, масса, удачи!

Антони встал на кормовое сиденье и оглянулся на "Вампаноаг" ажурное сплетение мачт, реев и такелажа на фоне розовеющего города. От аллей Реглы доносился грохот влекомых волами колымаг. Шлюпка коснулась каменного причала у розового дома, Антони спрыгнул на terra firma [9] твердую землю (лат.) , и подошвы его коснулись гальки нового мира. По спине пробежал легкий холодок.

"Я стребую, что причитается мистеру Бонифедеру, - сказал он себе. Помедлил с минуту. - Что бы ни случилось, я получу эти деньги". Он чувствовал, что добьется успеха. Не из личной корысти. Ради мистера Бонифедера.

Он радовался, что матросы, составлявшие на берег его сундуки, держались со сдержанным уважением, как если бы провожали обычного первого помощника. Жалеют, что он оставляет корабль? Интересно бы знать. Молодой испанец, тот, что отпустил ласточку, вызвался посторожить багаж. Коллинз поднял брови, но Антони кивнул. Коллинз взял под козырек, шлюпка отвалила и молодцевато взяла курс на Гавану. Вдруг она остановилась. "Весла на валек!" Весла мелькнули в воздухе и замерли стоймя. Коллинз размахивал шляпой. Антони был растроган и польщен. Сидящий на сундуке испанец ухмыльнулся.

- Знаешь Гавану? - спросил Антони, когда шлюпка двинулась дальше.

- Си, си, сеньор, я же Родригес, - отвечал, улыбаясь, матрос. - Как и вы, я распростился с проклятым еретическим судном. Си, си, это чудесный город. Я ваш слуга, сеньор. Целую ваши руки и ноги.

Антони рассмеялся. Что-то в молодом матросе ему нравилось. Стройный, тонколицый юноша, смуглый и черноглазый, на груди пламенеет оранжевый шейный платок.

- Отлично, - сказал Антони. - Беру тебя пока на неделю, платить буду, как на корабле. Там посмотрим.

- Bueno! - вскричал юноша. - Я ваш hombre [10] человек (исп.) . Клянусь ласточкой!

Он подбросил в воздух невидимую птицу, дрыгнул ногами и откинулся назад, смеясь. Снова на берегу!

Оставив его стеречь сундуки, Антони двинулся к зданию из розового ракушечника. В кармане у него хрустело письмо мистера Бонифедера. Он поднял тросточку и выбил бодрую дробь на больших воротах. Открыл ему совершенно голый негритенок, ничуть не смущенный здоровой утренней эрекцией. В просторном патио расхаживали другие голые дети, мулы, дворняжки, негритянки в цветастых тюрбанах. Зобатые голуби ворковали у ног, хлопали крыльями, вспархивали на дышла и спицы пустых телег. Антони подозвал женщину и дал ей письмо вместе с мелкой монеткой.

- Синьору Карло Чибо.

- Сеньор говорит по-итальянски! Значит, хозяин обязательно его примет. Подождите.

Она подкатила бочку, чтобы он сел.

- Пшел вон, охальник! - воскликнула она, звонко шлепая по заду юного привратника. - Madre de Dios! [11] Матерь Божья! (исп.) - И она исчезла.

Антони прождал с четверть часа. Бесстыдные ангелочки обоего пола обступили бочку и, жуя сахарный тростник, разглядывали гостя большими карими глазами. Наконец одна девочка решилась его угостить. Он дал ей монетку, которую та мигом проглотила. Остальные глядели с сожалением.

"Надо полагать, - размышлял Антони, - она отыщет ее позже вдали от посторонних взоров".

Из дальней части здания временами долетал громоподобный рык, требовавший того или другого. Женщины всякий раз начинали суетиться, голуби вспархивали. Но вскоре все успокаивалось. Наконец посланница вернулась.

- Сюда, сеньор, - сказала она, вывела Антони на улицу, за угол и по аллейке к темной зарешеченной двери. Отомкнув замок, негритянка двинулась вверх по лестнице на веранду, выходившую в другое патио, засаженное пальмами и банановыми деревьями. Здесь сидел в гамаке грузный мужчина и расчесывал спутанные тугие завитки черных волос. Перед ним качалась подвешенная к балке длинная запотевшая глиняная бутыль. Женщина внесла плетеный стул и удалилась. Мужчина в гамаке закончил свой туалет и пошел к Антони, протягивая пухлые белые руки.

- Я - Карло Чибо, сеньор Адверс. Большая радость, - произнес он на великолепном тосканском, - поговорить с соотечественником. Я несколько раз писал вам, сеньор, по поводу бразильского кофе. Так что знакомство наше состоялось давно.

Антони отвечал в лучшей деловой манере:

- И, я уверен, перерастет в дружбу.

Оба рассмеялись чеканной формулировке.

- Ну, ну, - сказал торговый представитель, - мы держимся сущими кастильцами. "Целую ваши руки и ноги". Но это в сторону. Вы завтракали?

Не дожидаясь ответа, он выкрикнул что-то, включавшее слово "almorzar" [12] завтрак (исп.) . Попугай, сидевший на жердочке под тряпицей, вынул голову из-под крыла и затрещал. Потом коготками стащил тряпицу и скосил на Антони глаз. Он был бесподобен.

- Almorzar solo, maestro? [13] Один завтрак, хозяин? (исп.) - спросил мягкий женский голос из патио внизу.

- Por dos [14] Для двоих (исп.) , - крикнул хозяин.

"Dos, dos, dos," - передразнил, охорашиваясь, попугай.

Несколько детишек, явно мулаты, выглянули из прилегающей к веранде комнаты. Один мальчик вышел вперед.

- Иди, оденься для гостя, пащенок, - с нежностью сказал Чибо. Мальчик убрался, но малышка, тоже в первозданном виде, выбежала из комнаты и вскарабкалась Чибо на колени.

- Поцелуй мою куколку, папа, - сказала она, тыча отцу в рот дорогую куклу, разодетую, как французская фрейлина.

- Ах, Кикила! - хохотнул он, громко чмокая фарфоровое личико, вскочил и затанцевал с куклой в одной руке и голым ребенком в другой. Девочка повизгивала от восторга, ерошила отцу черные кудри и высовывалась из-за его жирного плеча при каждом подскоке.

- Папа Карло! - кричала она, глядя на Антони. - Милый, гадкий папочка!

Мальчик выбежал в рубашонке.

Вдруг Антони вспомнил, где он видел Карло Чибо. На медальоне в двери бывшего винного погреба в Каза да Бонифедер. Карапузы с огромной виноградной гроздью тянулись за толстым, добродушным божеством, и это был Карло Чибо. На руках у него тоже смеялся голенький ребенок. И бахромчатый кушак на жирных, обтянутых нанковыми штанами ягодицах, и белые чулки огромного размера, и маленькие черные лакированные туфли, которые выстукивают по веранде, как копытца - все это Антони видел прежде.

- Ха-ха, - заливался попугай, - ха-ха-хейо! - Он вскарабкался на плетеный стул и устроился на спинке, поглядывая на Антони умным глазом, отпуская вежливые замечания и щелкая клювом.