Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

- Знаете, - сказал он, - я помогу вашему шкиперу пристроить святой груз. Между нами, Тони, я горький скептик. Мое счастье, что англичане, завоевав Кубу, упразднили Инквизицию, и с тех пор она не восстановлена. У меня на полках есть книги, которыми даже я предпочитаю не хвалиться. Знаете ли вы, что я большой книгочей, ученый, хотя и беспорядочный, и уж, разумеется, философ. Судя по тому, что вы говорили о вашем друге Туссене, я с ним солидарен, хотя во взглядах на политику мы расходимся совершенно.

...Я дружен с испанским священником в Регле. Мы часто спорим. Вам надо познакомиться. Сегодня же! Только еда не вызывает у нас разногласий. Как все испанцы, он захолустный еретик в том, что касается вина, но вот в еде, ох, в еде, - Чибо облизал губы, - мы оба исключительно правоверны. Так что за столом мы достигаем полного единения. За последние пять лет мы погребли наши мелкие разногласия касательно природы духовного мира под грудой яств. Мы понимаем друг друга, отец Хуан и я. Я зову его отец Траян. Помните бюсты цезарей, Тони? Когда увидите отца Траяна, поймете. В его теле вернулся на землю древний испанский шельмец [17] Римский император Марк Ульпий Траян (53-**7), знаменитый своими завоевания, постройками и жестокими гонениями на христиан, был уроженцем Испании. . Я настаиваю, что имело место переселение душ. Это даже тревожит... отца Траяна. Вы знаете католическое учение о душе? Нет? Ладно, сейчас слишком жарко объяснять, - он потянулся к кувшину, - но это существенно. А отец Траян из Сеговии. Это очень древний, римский еще город. Хорошенько разглядите голову отца Траяна, когда он придет, но так, чтоб он не заметил. О чем бишь я? Ах, да. Я куплю статую Мадонны-дель-Вино и пожертвую церкви отца Траяна. Вместе с бутылкой. Вот посмеюсь я через несколько лет, когда попрошу его заглянуть в одеяние. Вы говорите, портвейн? Значит, все это время он будет кадить вину, которое не выносит на дух. Ха, клянусь тенью Вольтера, я это сделаю. Давайте пригласим вашего капитана-янки отужинать с отцом Траяном. Соберем всех заинтересованных лиц вместе. Что? Пригласить его супругу? Нет, нет, мой мальчик. Почему? A cause de la scandale, mon ami [18] Потому что это вызвало бы кривотолки, друг мой (фр.) . Мне все равно, пусть она страшна как смертный грех. Гаванские сплетники исходят из более существенных соображений. - Предвкушая занятный вечер, он глубоко затянулся четвертой сигарой. Потом они задремали.

На том же столике вкатили второй завтрак, потом увезли посуду. После еды они почти не двигались. Карло смешал еще пунша. Наружный зной угрожал заползти в их тенистое убежище. Желтовато-белесые солнечные блики просачивались через жалюзи.

Один раз Антони выглянул в патио и увидел, что его матрос спит в гамаке под тенью пальмы. Негритенок отгонял от него мух. Все смолкло, кроме гудения насекомых. Ага, значит, сундуки принесли.

Надо же, значит, его мадонна в этом доме. В свете задуманного Чибо подарка Антони впервые подумал о ней насмешливо. Как Чибо посмеется. Попугай подмигнул и продолжил лузгать семечки. Словно тиканье замедленных часов, щелчки, казалось, отмечали ход иного, более растянутого времени; подчеркивали сонную праздность дома. Взгляд Антони затерялся в зелени кокосовых и финиковых пальм. Ящерицы бегали по веранде. Двое незаконных детишек Чибо вышли в дальний конец патио помочиться. Потом возвратились, свернулись калачиком и уснули, девочка головой на животе брата. Антони опустился на стул, обессиленный. Где-то далеко по-прежнему гремели колымаги... где-то...

В половине шестого тени в патио удлинились. Сразу стало почти холодно. Они встали; вымылись.

В комнате с высоким потолком и бамбуковой мебелью, под свисающей с кольца призрачной сеткой от москитов, Антони переоделся в безупречный полотняный костюм, оставленный кем-то из прежних постояльцев Чибо. Само прикосновение легкой ткани освежало, радовало. Поспав и вволю напившись апельсинового сока, Антони чувствовал себя легким, очень чистым и прохладным, особенно в этом беспечном настроении и внезапно проснувшейся любви к полумраку. Внизу громыхал голос капитана Элиши. В вестибюле кто-то говорил на звучном испанском - наверно, отец Траян. Антони услышал смех Чибо и заспешил вниз.

Все уже собрались за столом. Хотя в этом доме, похоже, только ели и спали, Антони проголодался. Отец Траян его покорил. Они говорили о рыбалке. Отец Траян поведет его ловить рыбу, mañana. Mañana статую Девы установят в часовне отца Траяна в Регле, в часовне святого Павла. Приход отца Траяна составляют главным образом жены рыбаков. "Вполне апостольский дух", - сказал Карло и фыркнул. Капитан Элиша не понял. Однако трудно было сказать, кто больше доволен приобретением мадонны, он или священник.

- Выгодная сделка для еретика и благочестивый дар церкви от язычника - случалось ли такое прежде! - смеялся Чибо, когда гости, условившись обо всем, разошлись.

- Завтра обязательно сходите с падре на рыбалку, - сказал Чибо, зевая. - Это будет любопытно... для вас. А потом займемся долгом. Mañana, mañana. - Он с улыбкой потянулся.

"Господи, - думал Антони, - неужели он снова заснет?" Заснули оба!

- Ну, как вам понравился первый день на Кубе? - спросил Чибо. - Привольная жизнь, а?

- J'en suis ravi, monsieur [19] Я ею очарован, мсье (фр.) , - честно отвечал Антони.

Он забрался в большую кровать и поглядел через москитную сетку. Яркий лунный свет серебрил кисею. В отдалении звучали гитары и банджо. Через окно из патио плыл сладкий, дурманящий аромат ночных цветов. Сейчас бы сюда Флоренс... что это он? Анжелу. А как бы оно было - обеих!

Что это с ним? Гавана? Или вино Карло Чибо? Mañana, mañana! О, дивный новый мир!

Мадонну-дель-Вино (как упорно именовал ее Чибо, если поблизости не было отца Траяна), завернутую в лоскутное одеяло миссис Джорхем, рано утром доставили к боковой двери убогой церковки святого Павла, что на окраине Реглы.

Привезли ее Коллинз с матросами, они же забрали одеяло. Карло, отец Траян и Антони стояли рядом, и каждый думал о своем, когда моряки опустили на пол и раскутали статую.

Каменщик уже установил легкие разборные леса и готовился вмуровать статую в нишу за алтарем, на место жалкого гипсового изваяния, давно приводившего отца Траяна в отчаяние.

Карло был потрясен светлой красотой статуи. В полумраке церкви яркая синева одеяния померкла и ниспадала складками, словно воспоминания уходящего дня. Чибо удерживал отца Траяна поодаль "для лучшего обзора" - и для того, чтоб священник паче чаяния не заглянул в складки.

По правде сказать, Чибо стало бы неловко, найдись бутылка сейчас. Это выглядело бы так, будто он сам ее и подложил.

Отец Траян был донельзя растроган подарком; тайно простил многие высказывания своего собутыльника и колкости по поводу "современного мракобесия". Теперь он получит у епископа индульгенцию для Чибо. Его другу простятся грехи. А как порадуются простые прихожане, когда он будет освящать статую!