Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

Едва заметив его, французский дворянин поспешно бросился навстречу Ван Штиллеру:

– Наконец-то!.. Так что же случилось с твоим капитаном? Эти матросы, которые прибыли ко мне, знают не больше меня.

– Когда я его покинул, гарнизон форта готовился напасть на него, – ответил Ван Штиллер.

– Неужели его уже схватили?

– Сомневаюсь в этом. Он собирался забаррикадироваться в одном из помещений восточной башни.

– Дьявол, а не человек! – с удивлением воскликнул де Граммон. – Собирается отбиваться от пятисот человек!

– И не без успеха, уверяю вас. Он уже вывел из строя одного из их командиров.

– Ударом шпаги, наверное? Для него это сущий пустяк. Но не будем терять времени и приступим к штурму немедленно.

Он собирался выйти, когда со стороны порта прогремели еще несколько пушечных выстрелов.

– Что это значит? – спросил де Граммон, остановившись. – Неужели наши люди начали атаку, не дождавшись нас?

– Это пушки «Молниеносного», сударь, – сказал Ван Штиллер.

– Значит, корабль Корсара тоже участвует в штурме?

– Да, сударь. Я предупредил Моргана.

– Неплохая поддержка, на которую я даже не рассчитывал.

И, повернувшись к многочисленным офицерам, которые толпились в зале, он крикнул:

– Идемте, господа!.. Штурм начался!

Отряды флибустьеров уже заняли маленький полуостров, на краю которого возвышался форт Сан-Хуан-де-Люц, и готовились начать штурм западных башен, менее крепких, чем те, что глядели на залив Веракрус. Однако и эти башни, усиленные высокими зубчатыми бастионами и люнетами [18] Люнет – открытое с тыла оборонительное сооружение. , вооруженные многочисленными пушками большого калибра, имели такой внушительный вид, что могли устрашить любого.

Договорившись с Ван Хорном, которому было поручено следить за городом, чтобы предотвратить восстание горожан, Граммон и Лоренс решили напасть на замок с двух сторон, чтобы разделить гарнизон и посеять в нем панику. Первый должен был решительно пойти на штурм, в то время как второй, у которого было меньше людей, намеревался лишь отвлекать на себя часть защитников, угрожая башням, выходившим на море.

Было около семи часов утра, и заря еще только занималась, когда отряды Граммона подошли на расстояние ружейного выстрела к западным бастионам.

Испанцы собрались на бастионах и за эскарпами, готовясь оказать решительное сопротивление, решив погибнуть, но не сдаваться. Однако со стороны моря им нечего было противопоставить «Молниеносному», пушки которого гремели не переставая.

При появлении первых отрядов Граммона испанская артиллерия открыла адский огонь, сметая все перед башнями и ломая изгороди и деревья, за которыми укрылся авангард. Однако, вместо того чтобы отвечать, флибустьеры рассеялись, притаившись в высокой траве и за кустами, и после каждого залпа, пригнувшись или скользя, как змеи, продвигались на десять-пятнадцать шагов, чтобы снова растянуться на земле перед новым залпом.

Этот маневр, подсказанный Граммоном, в огромной степени уменьшал потери.

Но когда они добрались до последней площадки, отстоявшей от рвов бастионов всего на триста метров, дела начали оборачиваться в худшую сторону. Мелкие орудия и кулеврины стреляли по ним картечью, тучи пуль, летящие из открытых бойниц, подметали вчистую площадку, поражая нападавших одного за другим.

– На штурм!.. Черный Корсар ждет нас! – закричал Граммон, вскочив на ноги.

Страшный вопль поднялся среди нападавших:

– На штурм!.. Смерть испанцам!

Четыреста человек, составлявшие личный отряд француза, бросились вперед, приготовя лестницы и подбадривая друг друга страшными воплями. Им нужно было пробежать всего триста шагов, чтобы добраться до рвов, но это были триста шагов без всякого укрытия.

Огонь испанцев удвоился. С бастионов, из бойниц, с зубцов башен с нарастающей силой гремели орудия и мушкеты. Снаряды, пули, картечь свистели повсюду, вздымая землю, нанося большой урон осаждающим. Яростные мушкетные залпы следовали один за другим.

Окруженный башнями замок, казалось, превратился в пылающий кратер. Огромные облака дыма, прорезанные языками пламени, поднимались по ту сторону его бастионов и рвов.

В этот момент флибустьеры, несмотря на крики своих вожаков, заколебались. Самые храбрые уже достигли рвов и установили лестницы, но не осмеливались подниматься по ним под бешеным огнем, который сеял повсюду смерть.

– Вперед! – кричал Граммон, встав во главе отряда буканьеров. – Черный Корсар наверху!

Он отчаянно бросился в самую гущу дыма и велел перебросить перекидной мост через ров. Но залп картечи уложил всех, кто последовал за ним, и его дерзкая затея провалилась. Остальные не пошли за ним. Они оробели и чувствовали себя бессильными идти на штурм этих огромных башен, защищаемых десятками пушек и сотнями солдат.

Сан-Хуан-де-Люц был неприступен даже для этих храбрецов.

Но тут к месту сражения подоспел новый отряд флибустьеров. Это были люди Лоренса. Отбитые во время первой атаки, они решили присоединиться к отряду Граммона, рассчитывая, что им лучше удастся нападение с этой стороны.

Эта подмога вновь вселила отвагу в ряды французов. Они дружно бросились в рвы, пытаясь пулями отогнать испанцев на верхушке стены.

Но тщетно. Защитники форта обрушили их лестницы в ров, на нападавших дождем посыпались камни и пули, в то время как артиллерия продолжала косить их ряды.

Дело казалось безнадежно проигранным! Поражаемые огнем защитников замка, флибустьеры отошли на вторую площадку, унося с собой раненых и заразив своей паникой людей Лоренса, которые и сами уже потерпели одно поражение перед башнями, выходившими на рейд.

Оба вожака пиратов с отрядом отборных храбрецов попытались еще раз прорваться к форту, но были вынуждены вновь отступить. Неожиданно в их тылу раздались громкие вопли и женский плач. Какая-то толпа с великим шумом и криками двигалась у них за спиной.

– Что происходит? – крикнул Граммон. – Неужто население города взбунтовалось и нападает на нас с тыла?

Подозвав нескольких человек, он собрался было уже послать их в разведку, когда неожиданное странное зрелище предстало его глазам.

Около пятидесяти человек в длинных темных одеяниях – монахи, частью монахини – с плачем и причитаниями несли длинные лестницы. Позади них и по бокам шагали несколько флибустьеров, угрожая им оружием.

– Зачем здесь эти монахи и монашки? – удивленно спросил Граммон.

– Это идея Моргана, – ответил один из флибустьеров.

– Моргана?.. Он что, высадился с «Молниеносного»?

– Только что пришел сюда.

– И что он собирается делать с этими божьими овечками?

– Он пошлет их в ров ставить лестницы.