Томас Рид - Жилище в пустыне [сборник]

Сделав Леону знак не шевелиться, Гуапо снова пополз и скрылся из виду. Леон, затаив дыхание, не сводил взора с тапира. Бедное животное продолжало пастись, не подозревая об опасности. Вдруг оно вздрогнуло, прекратило есть, потом снова принялось рвать корни, но уже более вяло, затем еще раз остановилось, зашаталось и с громким плеском упало на дно. Кураре оказало свое действие: тапир был мертв.

Гуапо испустил протяжный торжествующий крик и, нырнув в воду, стал подталкивать тело тапира к берегу, где собрались все, с любопытством глядя на это редкое животное.

С помощью дона Пабло и Леона индеец дотащил его до дома и там тотчас снял с тапира кожу. Гуапо уже давно мечтал сделать себе из нее хорошие подошвы для сандалий и кое-какие другие нужные вещи. К ужину поджарили мясо тапира, но никто, кроме индейца, не пожелал прикоснуться к нему, отдав явное предпочтение мясу ара; поджаренное с луком и приправленное красным перцем, оно действительно оказалось превосходным блюдом.

Дом, сооруженный из пальмовых деревьев и бамбука, был совершенно закончен и обставлен мебелью благодаря непрерывным стараниям дона Пабло и Гуапо, работавших и после захода солнца над изготовлением целого ряда необходимых предметов и домашней утвари.

Но где же, спросите вы, брали они масло и свечи для освещения?

А вот где. Одна из самых красивых и высоких пальм, какие только существуют на свете, так называемое восковое дерево 100, растет именно у подножия Анд. Воск, выделяемый этой пальмой, вытекает из ствола и горит ничуть не хуже пчелиного. Миссионеры в прежнее время употребляли его в большом количестве для изготовления церковных свечей. Кроме того, в Южной Америке произрастает еще другая пальма, доставляющая воск, так называемая карнауба; воск ее белого цвета и без малейшей примеси смолы отлагается на нижней стороне листьев.

Впрочем, если бы наши беглецы и не нашли этих двух пальм, они все же могли бы работать по ночам, так как из плодов патавы легко добывается масло, которое, не имея никакого запаха, легко горит и служит, таким образом, прекрасным материалом для освещения. Однако не только вопрос об освещении занимал бедных изгнанников. В местности, где им было суждено, быть может, долго укрываться от преследователей, не было ни залежей каменной соли, ни соленых озер, а в лесу нечего было рассчитывать встретить корову, козу или хотя бы ослицу; поэтому нашим поселенцам не хватало двух крайне необходимых продуктов: соли и молока. Недостаток молока, впрочем, возмещался соседством так называемого молочного дерева; прямой ствол его поднимался на большую высоту и был увенчан кроной крупных, продолговатых листьев, заостренных на конце, имевших больше тридцати сантиметров в длину. Плоды его, величиною с персик, съедобны и заключают в себе одну или две косточки. Древесина его очень ценится за свою прочность, твердость и плотность, но не в этом причина его широкой известности: оно обязано ею соку, который заключается в нем. Этот сок представляет собою густую молочную жидкость, приятную на вкус и столь же питательную, как и коровье молоко, которому многие его даже предпочитают. Собирают его, делая простой надрез на коре и подставляя сосуд, куда в изобилии стекает молочная жидкость, в особенности если проделать это утром, в час восхода солнца, так же как поступают с кленом, дающим сладкий сок, и с некоторыми другими деревьями.

Некоторые пьют это молоко в том виде, в каком оно вытекает из ствола; другие, находя его слишком густым, прежде чем пить, разбавляют его водой. С кофе или чаем оно превосходно; если оставить его открытым в сосуде, то на поверхности его появляется густой слой, который туземцы едят с удовольствием, называя его сыром. Другая особенность этого сока состоит в том, что он без всяких приготовлений может служить вместо клея; клей этот незаменим в столярном деле и принес большую пользу дону Пабло, когда тот занимался изготовлением мебели.

Нам остается еще рассказать, где наши изгнанники доставали соль, так как по сравнению с нею даже молоко играло второстепенную роль. Дело в том, мои юные читатели, что вы не отдаете себе отчета, до какой степени она необходима всем живым существам; в нормальных условиях, при которых она ценится не дороже песка, нельзя себе даже представить, какие страдания испытывают люди, лишенные соли; сплошь и рядом даже дикие животные совершают отдаленные путешествия к соленым озерам, которых так много в американских пустынях.

За соль дон Пабло и его семья согласны были бы отдать все, что имели: и сахар, и кофе, и бананы, и даже кассаву, из которой пекли хлеб. Они искали ее всюду. Поблизости от их жилья рос так называемый ахи или стручковый перец: они обильно посыпали им всякое блюдо, но эта приправа, разумеется, не могла заменить им соль.

Тут-то и пришло им на помощь знакомство Гуапо с местной природой. Индеец знал, что это драгоценное вещество можно добыть из плодов одной пальмы. Видя, что вся семья сильно страдает от недостатка соли и что отсутствие ее угрожает им всем даже болезнью, Гуапо поднялся на рассвете и переправился на другой берег реки. Там, в болотистой местности, погрузив корни в воду, росла небольшая пальма высотою метров в десять и ствол которой в обхвате был не толще тридцати сантиметров. Вершина ее поднималась над кроной перистых листьев, заканчиваясь острием; это была так называемая хара.

Овальные плоды ее желтоватого цвета, слегка сплюснутые, величиною с персик, свисали с веток большими гроздьями. Гуапо легко взлез на дерево по гладкому стволу и, набрав полный мешок этих плодов, возвратился домой.

Все недоумевали, зачем ему понадобились эти нестерпимо горькие плоды, но индеец, не отвечая ни на какие расспросы, развел большой огонь в очаге и кинул в него плоды хары. Когда они совершенно сгорели, оказалось, что их пепел, белый, как мука, имел вкус соли; хотя она была и не так хороша, как та, которую мы употребляем ежедневно, но все же вполне годилась для приготовления пищи.

Приблизительно в ту же пору произошло событие, едва не окончившееся роковым образом для одного из членов маленькой семьи.

В тот день стояла сильная жара, и вода в реке манила к себе своей прохладой. Леон не мог устоять против желания выкупаться и, раздевшись, вошел в воду. Он был один, так как все остальные были заняты каждый своим делом.

Вначале ему пришлось пройти некоторое расстояние, потому что дно было слишком мелко. Постепенно оно становилось глубже, и Леон мог наконец броситься вплавь, желая усовершенствоваться в этом спорте, в котором Гуапо, казалось, не имел соперника; дон Пабло не только не препятствовал сыну в этом желании, но даже всячески поощрял его, считая это полезным здоровым занятием.