Владилен Елеонский - Шпион товарища Сталина [сборник]

Эмма вдруг разошлась не на шутку. Она одним махом осушила огромную кружку пива и грохнула ее о каменный пол. Глиняная кружка разлетелась вдребезги.

Гости взревели дикими кабанами и замяукали камышовыми котами. Эмма вскочила на невероятно огромный, длинный прямоугольный деревянный общий стол, он занимал центр зала, и, приподняв алую юбку так, что ее ядреные белые бедра обнажились практически полностью, пустилась в залихватский пляс.

С потрясающим надрывом хозяйка исполнила какую-то народную немецкую песню, вольный перевод одного куплета которой я запомнил и привожу здесь, надеясь, что смысл всей песни можно будет легко уяснить из него.

— Ах, коты-кабаны, ах, коты-кабаны, откормили вас страстные сладкие сны, и без вас наши дни, как без соли, пресны, вы — посланцы любви, синеокой весны!..

Не знаю, то ли песня так подействовала, то ли общая атмосфера буйного гульбища, то ли особое пиво, но все гости в самом деле как будто превратились в огромных кошек и котов. Наверное, нет смысла передавать все то, что мне пришлось увидеть в тот великолепный вечер.

Скажу лишь, что столы ходили ходуном, пиво лилось в рот и мимо него, а скамьи и стулья, остервенело грохоча, падали постоянно. Пилоты безумно горланили песни и неистово хлопали в ладоши, словно спятившие бременские трубадуры.

Их подруги, все, как нарочно, довольно симпатичные, сорвав с себя одежду, буквально всю, до самой последней нитки, танцевали на столах, пока кто-нибудь из присутствующих кавалеров, дойдя до кондиции, не утаскивал аппетитную ягодку в угол за колонну или валил за высокую стойку бара, чтобы там славно полакомиться.

Впрочем, к тому моменту было выпито столько пива и все были в настолько разобранном состоянии, что было трудно поверить в некое интимное соитие новоявленных молодоженов в укромном уголке. Думаю, что они просто обнимались и целовались там, пока жажда новой порции пива не гнала их обратно за общий стол.

Хотя, кто его знает. За парочками я не подглядывал и стопроцентно утверждать не берусь.

Дань наслаждению и воспоминание о древнем распорядке, согласно которому в праздник все тайные желания должны быть удовлетворены, напоминали веселую, почти детскую игру. Удивительно, но не случилось ни одной драки.

Победила спортивного вида стройная глазастая брюнетка. Не такая уж красавица, если честно сказать, но она не только танцевала, она сыпала зажигательными шутками и так славно улыбалась, словно была в самом деле волшебницей, готовой удовлетворить любой каприз, что ее стаскивали со стола не один и не два, а целых восемь раз. Цифра по сравнению с другими участницами действа оказалась просто рекордной, если учесть, что кавалеров было, кажется, девять человек.

Эмме попались под руку сухие лавровые листья, она сплела из них довольно милый венок и надела на голову победительнице. Брюнетка, получив венок, стала Пивной королевой. Кроме венка и бордовых лакированных туфелек, на ее упругом стройном смуглом теле, очень похожем на тело какой-то известной немецкой цирковой гимнастки, по-прежнему ничего не было.

Эмма вылила на королеву ведро пива, и все мужчины, кроме меня, стали слизывать влагу с ее кожи. Я не знаю, чем все закончилось. Хелен твердо взяла мою руку и повела меня наверх, туда, где по периметру зала темнела галерея со строгими деревянными перилами.

Мы пошли по галерее. Мимо потянулись двери комнат для постояльцев. Оказалось, что Хелен ведет меня в ту самую комнату, которую Эмма так берегла для нас.

Когда мы вошли в номер, залитый ярким электрическим светом, девушка вся дрожала. После столь зажигательного вечера меня тоже охватило нечто, очень похожее на страстное возбуждение. Хелен предложила выпить.

В углу на тележке в ведерке со льдом стояла бутылка французского шампанского. Я хлопнул пробкой, и мы, сев прямо в одежде на постель, с удовольствием пригубили вино. Я глотал благородную влагу из длинного стройного бокала, который своими очертаниями напоминал нашу сегодняшнюю сногсшибательную Пивную королеву.

Хелен со смехом рассказала, что такие вечеринки здесь постоянно бывают накануне солнечного коловорота, двадцать второго июня, но сегодня Эмма сделала исключение и устроила Фонтан любви гораздо раньше.

— Наверное, тебе в диковинку такие вечерники?

— Конечно, да!

— Я их не одобряю. Под маску древнего культа давно пробрались разврат, сексуальная несдержанность и венерические заболевания, они порождают цинизм к тому, что является для человека священным — продолжению рода.

— Однако мне показалось, что все не так плохо. Смотри, какой получился красивый праздник! Без докладов, речей, лозунгов и плакатов. Просто, жизненно и выглядит потрясающе. Словно воспоминание о той жизни, когда не было ревности, зависти и бездушных запретов.

— Я знаю, нынешний ваш советский лоск, созданный для обывателя, не позволяет даже допустить мысль о подобных праздниках. У нас, как ты видишь, все проще. Фюрер смотрит на плотские утехи прагматично. Для него главное, чтобы не было венерических заболеваний и рождалось как можно больше немецких детей.

— Ага, конечно, женщины рожают детей, будущих солдат, мужчины не имеют венерических заболеваний, иначе как же они будут воевать?

— Слышу в твоем тоне сарказм. Верно, сейчас ситуация такова, что фюреру нужны здоровые солдаты. Германия находится во враждебном окружении, хотя появилась надежда, что Советский Союз не пойдет на поводу у англосаксов. Опыт войн показал, что потери германской армии от венерических заболеваний вполне сопоставимы с боевыми потерями.

— Интересную тему мы с тобой затронули!

— Зато жизненную! Все прекрасно понимают, и ваши руководители, кстати, тоже, что природа берет свое и от природы никуда не деться. Советские чиновники позволяют себе расслабляться на закрытых дачах с отобранными НКВД балеринами, а как советский народ выходит из положения? О нем кто-нибудь думает?

— Насчет НКВД и балерин не знаю, Хелен, не слышал, а народ живет и гуляет сам по себе, не дожидаясь, когда же кто-то соизволит о нем позаботиться. У нас всегда и во всем надо иметь друзей. Люди гуляют там, где есть друзья.

— Однако личная жизнь товарища Сталина после трагической гибели его жены есть великая тайна за семью печатями.

— В СССР личная жизнь товарища Сталина — довольно щекотливая тема.

— Личная жизнь руководителя такого ранга всегда интересна, и чем больше она скрывается от глаз публики, тем сильнее растет интерес.

— Личная жизнь фюрера тоже, насколько я знаю…

— О, Валера, перестань! У фюрера нет личной жизни. Фюрер всецело принадлежит немецкому народу и женат на нем.

— Неплохо сказано, но, Хелен, почему бы нам не поговорить о нашей личной жизни?