Карен Мейтленд - Убить сову

Мне стало плохо. Он собирался отдать меня этому демону. Я думала об измученном лице Целительницы Марты, об её искалеченном теле, о той деревенской женщине, лежавшей рядом с поваленным дубом. Такой найдут и меня? А если он прав? Что, если моя смерть только поможет этому созданию и ещё больше устрашит деревню? Меня станут проклинать ни в чём не повинные люди, возможно, и в будущих поколениях.

Туман вился вокруг старого дуба, как во сне, поднимая ядовитые испарения земли. На миг он собрался вокруг Мастера Совы, как будто позади него появилась старуха. В памяти как из тумана раздался предсмертный шёпот: «У них есть только половина заклинания. Ты не должна бояться, в тебе есть сила женщины...» Белый призрак на мгновение поднял пустое лицо, словно взглянул на меня, и его контур растворился в тумане, как лёд в воде.

Внутри меня рос страх. Мастер Совы прав, я нужна, чтобы дать демону жизнь. Я должна помешать ему, должна бежать. Если Мастер Совы собирается меня привязать, ему придётся положить меч. Если кинуться на него и ударить, может, удастся сбить с ног и вырваться. Он не сумеет найти меня в таком тумане.

Я проглотила комок.

— Если собираешься меня убить, имей смелость хотя бы показаться. Разве я не имею права увидеть лицо своего убийцы?

Он усмехнулся.

— А ты любопытна, госпожа. Хочешь увидеть, кто тебя победил? Что ж, думаю, ты вправе узнать, кто я. — Он стащил с лица совиную маску и на шаг отступил от дерева, чтобы фонарь осветил лицо. — Ну, госпожа, узнаёшь меня? Ты и я, мы с тобой не чужие. Мы встречались на Грине в тот день, когда ты приказала освободить из колодок ребёнка. Ты тогда думала, что можешь приказывать всем в Улевике.

Я застыла в изумлении.

— Кузнец... Джон? Это ты Аод? А я думала, д'Акастер или кто-то из его людей...

— Хочешь сказать, думала, что Аод — д'Акастер? Он глупец. Он из чужестранцев, как и все благородные лорды. Они — не часть этой земли. Они не знают, как воспользоваться её силой. — Рука, державшая меч, расслабилась, сейчас оружие свободно висело у него на поясе. — Ты разочаровываешь меня, госпожа. Разве имя тебе не подсказало?

— Аод — огонь. Мне следовало догадаться.

— Да, госпожа, следовало. Но как отец Ульфрид и д'Акастер, ты считаешь нас, низкородных, простаками. Опасное заблуждение. С тех пор как земля была юной, кузнецы имеют дело с магической силой огня, железа и воды. Мы заговариваем лошадей, заклинаем кровь. Кто ещё способен сохранить мудрость старого уклада? Я прошёл суровое испытание в шкуре, и я...

Он отступил достаточно далеко от дерева, у меня появился шанс вырваться. Я выскочила из дупла. Это застигло его врасплох — когда он увидел, было уже поздно. Я кинулась мимо него, он выхватил меч, но я бросила ему на глаза висящую на ветке кожу. Липкая кожа охватила его лицо, раздался сдавленный крик, но я не стала оборачиваться. Я исчезла в тумане.

Поглощённая бегством, я слишком поздно обратила внимание на оглушительный рёв, шум падающей воды в реке. Похоже, я оказалась прямо над ней, а из-за тумана не могла разобрать, с какой стороны доносится звук. Задыхаясь, я остановилась, боясь двигаться, свалиться в воду в темноте. Позади меня кузнец Джон с шумом продирался через кусты. Я нащупала в тумане дерево и прижалась к стволу, молясь, чтобы преследователь пробежал мимо. Вода гремела так, что даже если он приближался, я уже не могла расслышать, где он. Может, крадётся сквозь туман всего в ярде от меня, а я не услышу, пока клинок не вонзится в спину. Я отчаянно озиралась, пытаясь вглядеться в клубящуюся белизну, но призрачные контуры, возникающие из тумана, могли оказаться и деревом, и человеком — разобрать невозможно.

— Туман не защитит тебя, госпожа, — голос Джона донёсся до меня сквозь шум воды. — Он тебя найдёт. Учует по запаху, где бы ты ни пряталась.

Голос раздавался где-то близко, но направление в тумане искажалось, он мог быть и впереди, и сзади. Я согнулась пониже, крепко сжала кожаную суму с облаткой Андреа.

Голос кузнеца, низкий и громкий, зазвучал снова, гулко отражаясь эхом в тишине деревьев.

— Во имя Тараниса, лорда погибели, Яндила, хозяина льда и тьмы, Рантипола, духа ярости — Оулмэн, приди и возьми свою добычу. — Он издал то глубокое громкое уханье, которое я слышала чуть раньше.

Эхо крика угасло, лес на мгновение затих, потом раздался ответный зов.

— Ух-ух-хууу.

Я задохнулась от этого крика, в жилах застыла кровь. Звук словно разрезал ночь пополам. Тот, кто кричал, кем бы он ни был, должен иметь чудовищные размеры и силу.

Я почувствовала, как надо мной беззвучно пронеслись крылья. Взвихренные клочья тумана забурлили вокруг моей головы, мелькнули острые, словно кинжалы, когти, сквозь дымку блеснул огромный клюв. Потом я увидела пару горящих в тумане круглых огней с ужасающе огромными чёрными зрачками.

Силы оставили меня, я всё глубже погружалась в эту темноту. Меня охватило отчаяние, я тонула в ледяном огне. Ноги подогнулись, и я повалилась в грязь, дрожа и рыдая — сейчас эти огромные когти вонзятся мне в спину. Я ничем не могла защититься. Всё решает Бог. Молоденькая девушка, почти ребёнок, заперта в тюрьме, как и я ждёт конца, хотя могла бы остаться свободной. Османна не должна была умереть, но умрёт — потому что искала Бога не в облаке на горе. Она не ждала ответа на свои молитвы, знала, что Он молчит. Это молчание и есть ответ. Бог внутри нас.

Я с трудом поднялась на ноги, отняла от лица руки, выпрямилась. Я казалась себе высокой, как никогда в жизни.

— Я — тело! — выкрикнула я, обращаясь в лес. — Я — кровь, я живая! Слышишь меня, демон? Во имя Господа, вдохнувшего в меня Свой дух, я отрицаю твоё бытие.

Надо мной раздался шелест крыльев. Я увидела приближающиеся огненные круги глаз, откинула голову, ожидая, что когти вырвут мне горло, но демон не напал на меня.

Потом я услышала испуганный крик:

— Нет, нет! Уйди, не меня! Я твой хозяин!

Кто-то яростно продирался сквозь заросли.

— Я приказываю тебе, — взревел Джон, но слова оборвались, перешли в долгий протяжный крик. Послышался тяжёлый всплеск. И больше ничего.

Я долго стояла, вслушивалась, боясь, что демон еще парит надо мной, но всё вокруг стихло.

— Джон, — тихонько окликнула я. — Где ты?

Но ответа не было.

Я опустилась на четвереньки и осторожно поползла сквозь туман на звук падающей воды. Изпод вытянутой руки исчезла земля, я поняла, что стою на коленях у обрыва, и ползком отступила на шаг. Туман висел примерно в футе над водой. Под ним по камням бурлила белая пена.

— Джон, ты ранен? — снова позвала я, но мой голос словно заглушило плотным белым одеялом, и я была не уверена, что смогу услышать ответ в шуме воды.

Туман на минуту рассеялся, и мне удалось разглядеть что-то движущееся в реке. Голова человека, лицо обращено ко мне, глаза поблёскивают в темноте. Он уцепился за скалу посреди потока. Ледяная вода лилась над сжатыми пальцами, как над камнями в русле реки.