Анджей Земянский - Побег из Фестунг Бреслау

— А что здесь люди смотрят здесь чаще всего?

— Ой, по-разному. Если быть откровенным, то очень часто выбирают бьющие по нервам сцены, вырезанные из полицейских материалов. Убийства, насилия, иногда — казни.

— А запусти нам что-нибудь по-настоящему крепкое, — перебил его Шильке. — Запрещенные материалы.

— Кинохронику союзников? Как англичане, американцы и русские уничтожают вермахт, после чего гонят наших пенных куда-то на край света?

— Нет, что-нибудь для мазохистов. Что-нибудь такое, чего не найдешь ни в какой кинохронике.

Владелец тайного кинотеатра мялся, переступая с ноги на ногу.

— Хмм, вообще-то у меня имеется кое-что совершенно необычное, — он приложил руку к шее и значаще кашлянул, требуя дополнительной оплаты.

— Что? Горлышко заболело? — с издевкой спросил Шильке. — Так у меня имеются порошки от ангины.

— Да нет… — на сей он потирал пальцами, как будто пересчитывал деньги.

— И пальчики чешутся?

Тем не менее, Шильке сунул хозяину несколько банкнот, принятые с глубоким поклоном.

Владелец зарядил в проектор большую катушку склеенной пленки, проинструктировал, как запустить кино, и незаметно вышел наружу.

— Дитер, кофе? — занялся баром Холмс.

— Пожалуй.

— Его даже пить можно, — Ватсон протянул Холмсу и свою чашку, которую уже успел опорожнить.

— Ну ладно, — не терпелось Рите. — Скажете вы, наконец, чего узнали от того англичанина?

— Конечно. Джулиен Боу был настолько добр, что предоставил нам полный набор материалов.

— Настоящих? — обеспокоилась девушка.

Холмс кивнул.

— Все это бумаги, в основном, касающихся организаций, занятых обеспечением различных сокровищ на Западе. Англичан это интересовало, но вот им было совершенно до лампочки, получат ли русские эти богатства или не получат. К тому, что добудут англо-американцы, русские руки не протянут, а до того, что захватили советы, у союзников руки коротки. Так что никакого конфликта интересов здесь нет.

— И для чего нам нужны западные материалы?

— Потому что это система. Точно такая же, как и тут. Что хуже всего, система надежная, не взламываемая, которую невероятно сложно расколоть.

Рита недоверчиво мотнула головой.

— А знаете что? У меня все время создается впечатление, что мы занимается какими-то глупостями, выслеживанием привидений, причем, в тот самый момент, когда должны позаботиться о себе. Да пускай себе они эти сокровища грабят. Кого это сейчас волнует?

— Волнует директора Колью Кирхоффа, — вмешался Шильке. — А тем самым — Мартина Бормана. А если эти двое рассердятся, то мы можем и не дожить до момента, когда начнем думать о себе.

— Золотые слова, — произнес Холмс и тут же повторил: — Золотые слова. — А теперь давайте займемся кофе и, возможно, посмотрим запрещенное и секретное кино, за которое заплатил Дитер?

Шильке включил проектор.

— Раз это не про любовь и не про войну, так что же мы увидим?

— Что-нибудь о людях.

Поначалу они глядели на обычные снимки, которые до скуки показывали во фронтовых хрониках. Тянущиеся до самого горизонта линии окопов, грязные, кутающиеся в шинели солдаты, снег, снег и снова снег. Вдруг германские солдаты впихнули в кадр русского пленного. Он был уже голый, что-то кричал. Наверняка, что ему холодно. Солдаты в окопах с интересом глядели. А потом пленного стали поливать водой.

Следующая сцена показывала уже другую сторону фронта. Снега не было. Русские прицепили несколько связанных пленных ногами кверху над речкой, а точнее, даже ручьем, таким образом, что голова свободно свисающего человека находилась уже под водой. Но никто и не заставлял пленных висеть по стойке смирно. Они могли поджимать ноги и хватать воздух, могли сгибаться наполовину, могли подтягивать подбородок к грудной клетке. Фильм показывал, как долго человек мог сражаться с собственным весом и земным притяжением. Со всеми подробностями.

Шильке задумался над тем: а откуда брали подобные материалы. Кем были курьеры, и где они находились в момент, когда их хватали, и когда такие фильмы попадали в руки противника. И чему они должны были служить. Интересовало его и кое-что другое. Зачем жители крепости Бреслау приходили сюда глядеть подобного рода картины. Где-то высоко на небе советские бомбардировщики, вокруг грохот орудий, сражения идут за каждую улицу, за каждый дом на юге и западе города. А здесь, в безопасном уюте бункера, с чашкой ароматного кофе можно посмотреть на то, что происходит по обеим сторонам линии фронта. Что склоняло людей глядеть на это? Действительно, мазохизм? Их возбуждала возможность того, что с каждым из зрителей может случиться то же самое?. Любопытные размышления прервала Рита.

— Выключи эту гадость! Кому нужны подобного рода извращения?

— Вопрос, достойный величайших философов, — буркнул Холмс.

— Да выключите же это.

— А я считаю по-другому. И понимаю замысел Дитера, который хотел нам это показать.

— Оу? — отозвался Шильке, неожиданно заинтересованный словами Холмса. — И каков же был мой замысел?

— Помимо того, что ты ввел всех нас в философское настроение, ты еще показал всем, что договор, который мы заключили друг с другом — это единственная на свете помеха, стоящая на пути в преисподнюю.

— Хмм…

— Извращенцы! — Рита повернула свое кресло боком к экрану. — Так что сказал Боу? Я узнаю наконец?

Холмс потянулся за закусками. Ему декадентский настрой крепости Бреслау нравился все сильнее. Hannibal ante portas («Ганнибал у ворот!»). Вот это следовало почувствовать всем своим существом. Удовлетворенный, он заговорил:

— Германская система укрытия сокровищ является практически совершенной. Она состоит из нескольких не сильно связанных одна с другой групп. Вначале имеется подготовительная группа. Она занимается сбором тех вещей, которые необходимо спрятать, довольно часто такая группа состоит из ученых, историков, искусствоведов, банкиров, лиц, которые занимаются опекой над золотыми вкладами, и так далее.

— И что они с этими сокровищами делают?

— Пока только собирают. Ценности привозят в определенное место — и все. После них за дело берется группа упаковщиков. Они все размещают в ящиках, составляют протоколы, закрывают ящики — и все. Никто не знает, куда ящики будут направлены. Этим уже занимается группа «Транспорт 1». Она перевозит ящики в контрольную точку и оставляет там.

— И они действительно не знают, что случится с ящиками потом? — спросила Рита.

— Нет. Контрольная группа проверяет содержимое ящиков, составляет протокол и все пломбирует. Оба протокола из различных мест попадают в Берлин, где проверяется, а не пропало ли что-нибудь по дороге. В этот момент группа «Транспорт 2» забирает ящики.