Анджей Земянский - Побег из Фестунг Бреслау

— Ну что? Начинаем?

— Только, Дитер, устрой из этого настоящий театральный спектакль, — усмехнулся Холмс. — Истинную вагнеровскую оперу.

Шильке подошел к своим людям.

— Ты и ты: усмиряете охранников. Ты, ты и ты: занимаете переходы. Нужно будет обеспечить транспортировку через них. Все остальные займутся устрашением. Вы двое: держитесь рядом со мной, — быстро отдал он распоряжения.

Солдаты, мошенники и бездельники, которых выгнали из других подразделений, прекрасно понимали, что все это лишь цирк. Но как раз это им и подходило. Никакой опасности, далеко от фронта и пуль, можно быть уверенным, что они сделают все, на что способны. Один раз, в универмаге Вертхайма, они уже доказали, что порядочный любитель отмазок вовсе не глуп, что он прекрасно справляется в любых условиях.

— Тогда первое распоряжение: тихо!

Вся группа направилась за офицером, стараясь не производить шума. Первым звуком, который все услышали, был треск перезаряжаемой винтовки.

— Стой! Кто идет?!

— Абвер. Специальный отдел!

Отряд двинулся лавой.

— Вон! Пошел с дороги!

Солдаты превратились в живую, дикую ярость.

— Абвер! Специальный отдел! Все на землю!

Двух охранников в возрасте и правда парализовал страх, когда они увидали нацеленные в себя автоматы. Их спихнули в сторону, не потрудившись хоть что-нибудь объяснить. Люди на миг столпились в дверях, затем побежали по ступеням в бетонный предбанник.

— Туда! — орал Хайни. — Туда!

Еще пара металлических дверей, и они добрались до огромного, просторного зала с расставленными в два ряда нарами. В темноте были видны только фосфоресцирующие надписи на стенах. Солдаты зажигали фонарики.

— Абвер! Не двигаться!

Просыпающиеся люди едва открывали глаза, а солдаты из спецотдела уже действовали жестко. Вопли, удары локтями и даже прикладами парализовали хотя бы намерение шевельнуться вопреки приказу.

— Туда! — Хайни вел безошибочно. — Это он! — указал он на человека, пытавшегося спуститься с верхних нар.

Двое солдат стащили мужчину, а точнее — сбросили на бетонный пол. Не успел он встать, как кто-то схватил его за волосы и рванул голову назад.

— Фамилия!

Ошеломленный мужчина не был слишком усерден в установлении сотрудничества, за что получил по почкам.

— Фамилия!

Жертва вилась от боли и не могла выдавить из себя хотя бы слово. Еще удар по почкам, после чего кто-то вытащил штык и приложил к потной шее.

— Фамилия!

Мужчина пытался открыть глаза, в связи с чем включенный фонарь ему приставили прямо к лицу. Кто-то плеснул ему в лицо водой из фляжки.

— Б-би… Бир-рк, — прошептал тот.

— Выходим! — скомандовал Шильке.

Солдаты надели на мужчину наручники, больно выворачивая ему руки, после чего грубо потащили между нарами, вопя во все горло: «Абвер! Не двигаться!».

Кто-то пытался остановить их у подножия ведущей наверх лестницы.

— Я — комендант бункера! Что здесь происходит?!

Никакой величины он собой не представлял, так что кто-то из солдат отпихнул его под стенку.

— Что, не нравится? — Солдат вытащил что-то из кармана, рванул и забросил в темное помещение, заполненное народом. — Это тебе дымовая шашка с замедленным запалом. Потренируй-ка эвакуацию на случай пожара. Пошел!

Вся группа бегом добралась наверх, затем на свежий воздух.

— А ты не пересолил? — рявкнул Шильке рядовому. — Они же там в дыму друг друга поубивают.

— Ну что вы, герр капитан. Я бросил вовнутрь всего лишь пустую обойму. Но паника будет и так, поскольку этот оберкомендант сортира наделал в штаны по самые уши.

Шильке только качал головой. Солдата он похлопал по плечу. Похоже, не один только Хайни выработал мнение относительно храбрых защитников бункера.

Солдаты затащили Бирка в ближайший переулок. Тот даже особенно и не вырывался, так как, похоже, все еще находился в состоянии шока. Только лишь широко открытые страхом глаза скользили по подробностям окружения. Через миг все добрались до места в переулке, где Холмс с Ватсоном уже приготовили стол, стул и пулемет на стойке. Солдаты поставил Бирка под стену. Шильке занял место на стуле за столиком. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо листок.

— Так, это у нас приговор и приказ о проведении экзекуции. Только здесь холодно, мокро, я ужасно не выспался, голоден, только и мечтаю о чашке кофе и булке с сыром. Так что расстреляем его сразу и пойдем.

— За что?! — вопил Бирк. — За что?!

— Сам знаешь: за что. За дело!

Ватсон подошел к пулемету, передернул затвор. Уголовник грохнулся на колени.

— Черт! — выругался Ватсон. — Теперь еще прицел переставлять. Не могли бы вы его привязать к чему-нибудь?

— И к чему? — отозвался кто-то из солдат. Люди они были опытные и сразу поняли, в чем тут дело.

— К чему, к чему? К водосточной трубе!

— Так оно же не стой стороны. Еще бы герра капитана подстрелил…

Бирк, на коленях, начал ползти к противоположной стенке.

Ватсон ругался словно сапожник. Солдаты советовали ему попробовать очередью.

— Но за что? За что?! — вопил обреченный. — Я не виновен!

— Что, хочешь знать, что написали в приказе? — заинтересовался Шильке. — Наверняка там имеется какое-то бла-бла-бла. Но у меня нет времени читать, я голоден.

— Но ведь это ошибка!

— Да ты что?! Если послушать вас, осужденных, так любой полевой суд в этой стране — это банда идиотов. Всякий суд вечно ошибается, повсюду, вечно и без каких-либо исключений. — Он ударил кулаком по столешнице. — Вас послушать, так и жить не хочется.

— Так я все расскажу!

— А нам не интересно. — Шильке повернулся к Ватсону. — Ты стрелять будешь?

— Так он же, гад, на коленях все время уползает. Надо, чтобы кто-нибудь его придержал.

— Как же, как же, — солдаты отступили на шаг.

— А может ноги ему переломаем? — предложил кто-то из сочувствующих.

Шильке снова грохнул кулаком по столу.

— Приказ: расстрелять! Выполнять!

Ватсон нажал на спускной курок. Раздался лишь сухой треск. И ничего более. Бирк от страха чуть не потерял сознание.

— Да что там, черт подери?

— Это обойма. Я же говорил, что плохо входит.

— Так поменяй на другую!

Ватсон обратился к несчастному.

— Ну, видишь. И чего было истерику устраивать? Я пойду ремонтировать, а ты можешь расслабиться.

Глаза Бирка вылезали из орбит. Солдаты начали живо комментировать ситуацию.

— А может я его пришью из автомата?

— Нет, нельзя. В уставе написано: из винтовки. А у нас его нет.

— Так ведь пулемет — это тоже не ружье.

— То есть как? Это ручной пулемет, его держат в руках, как винтовку [52] В романе Автора все немцы являются знатоками языка польского, все время угощающими нас игрой слов. Вот и тут: karabin — винтовка, а karabin maszynowy — ручной пулемет (но не пистолет-пулемет!). В немецком языке винтовка — Gewehr, ручной пулемет — Handgewehr, пулемет — maschinengewehr. И как тут бедному переводчику выкручиваться? .