Анджей Земянский - Побег из Фестунг Бреслау

— Давай тогда я прибью его прикладом. Будет в соответствии с уставом?

— Не получится. Там написано, что необходимо расстреливать.

— Слушай, черт подери, не нужно множить сущности!

Бирк совершенно потерял силы, из него как будто вышел весь воздух, что-то шептал себе под нос, и только Холмс подошел послушать.

— Я все скажу. Все. Мы планировали взорвать потолок подвала под Главной Почтой.

— Так мы тебя сегодня расстреливаем не по этому делу.

— Зато схватите моих подельников. Медаль получите.

— Нуу… Одна медаль у меня уже имеется.

— В пиджаке, в тайном кармане со спины у меня имеется план, как туда можно попасть. Тот бункер, в котором я спал, соединен с пробным геодезическим шурфом. Дальше идет подземный технический тоннель планируемой линии метро, которая должна была здесь построена. По нему можно добраться до засыпанной речки под Доминиканской Площадью и под самую почту.

Холмс вытащил из тайного кармана в пиджаке Бирка хорошо пропитанный жиром конверт. Открыл с трудом, потому что изнутри тот был укреплен как бы не брезентом. В средине, и правда, были подробные планы. Польский разведчик вытащил из кармана блокнот.

— Хорошо. Фамилии подельников?

Бирк послушно начал диктовать. Кто, где его можно найти, какие преступления на счету, какие можно задействовать крючки. Холмс был доволен.

— Это ты здорово себя показал, — помог он пленнику подняться на ноги и кивнул Шильке. — Только ведь мы тебя расстреливаем совсем не по этому делу.

— А по какому?

— Ты убил Торбена Луке.

Бирк злобно фыркнул.

— Так ведь это был никто.

— Кто заказал тебе убить его?

— Вы что, думаете, он мне представился? Даже не могу описать, как выглядел. Мы всегда встречались в темном коридоре. Инструкции всегда давал мне в письменной форме.

Холмс вновь раскрыл свой блокнот, он скрупулезно записывал слова убийцы.

— Сколько он тебе заплатил?

— Не имеет значения. Я за подобную работу не берусь. Но эту выполнить должен был, потому что этот тип заказчик не простой. Слишком много он знал, слишком многое мог.

— Ибо?

— От него на километр несло, что он офицер крипо. Даже когда разговаривал, так исключительно шепотом, чтобы нельзя было распознать голос. А перед такими я предпочитаю не выпендриваться.

— Есть что-нибудь еще, что помогло бы его идентифицировать?

Бирк пожал плечами.

— Он наверняка вел дело одного такого торговца краденым. Слишком уж много он знал о делишках Барбеля Штехера и его веселой компашки.

Шильке с Холмсом обменялись взглядами.

— Ну ладно. — Шильке снял наручники с осужденного, который, находясь в состоянии шока, долгое время не мог поверить в то, что происходит. — Скажи нам еще, кем был тот Торбен Луке, которого ты убил. Специалистом по укрытию сокровищ?

— Он? — Бирк массировал запястья. — Он был часовщиком.

— Кем?

— Часовщиком.

Шильке и Холмс вновь обменялись взглядами, но в этот раз, наполненными изумлением.

— Ну ладно, бандюга. Кое в чем ты нам помог, но тебе следует отсюда смыться.

— Ага, значит, вы убьете меня не в соответствии с уставом, где-нибудь в подворотне, а тело бросите в Одер?

Холмс похлопал его по плечу.

— Вот погляди-ка на лицо Дитера, — сказал он. — Разве он похож на убийцу? Разве не видишь ли ты на нем добродушия, сильно окрашенного пацифизмом?

Шильке вынул из кармана два листка.

— Вот тебе приказ об отъезде, а тут гарантийный талон посадки на самолет. Мы отвезем тебя на аэродром, и ты полетишь в Берлин.

Бирк отсутствующим взглядом глядел на бланки с кучей печатей.

— А мои вещи? — неожиданно выпалил он.

— Твои вещи как раз собирает Хайни. И, похоже, именно он ими и займется. А ты их увидишь уже после войны.

Холмс кивнул Ватсону и отдал распоряжения отвезти все еще трясущегося Бирка на аэродром, где проследить, чтобы он сел в самолет. После этого он, вместе с Шильке, отошел в сторонку.

— Красивая операция, и реализация замечательная. Колья Кирхофф будет весьма доволен.

— Правильно. Что-то в его следствии тронулось.

— Конкретные вещи любого радуют. Ты сделал нечто такое, чего не добились другие службы. Титц обязан полюбить тебя еще сильнее.

Шильке вынул сигарету. Несколько секунд он крутил ее в пальцах, потом закурил, прикрывая огонь ладонью.

— Слушай… Ведь ты же не собираешься взрывать Главную Почту?

Холмс театрально возмутился.

— Ну ты чего?! Ну ты чего?! — А через пару секунд на его лице появилось выражение заядлого святоши. — А зачем вообще взрывать?

Русский броневик, переданный отряду Шильке, был захвачен, похоже, еще в тысяча девятьсот сорок первом году. Так что он проехал уже почти с полмира, был уже хорошенько побитым, неоднократно подлатанным, с дырами от снятого оснащения. Кто-то в крепеж под оригинальную пушку калибра сорок три миллиметра сунул финский тяжелый пулемет, а вместо разбитой передней плиты — просто-напросто приварил батарею отопления. Вместо оригинальной радиостанции имелась американская «walkie-talkie», дающая возможность поддерживать связь с их же французским грузовиком, на бортах которой все еще виднелись плохо стертые надписи о том, что фирма занимается перевозкой мяса в городе Нант. Могло бы показаться, что колонна спецотряда абвера выглядит несколько странно, но в Бреслау ничто уже не выглядело, как ранее. Так что, паркуясь на Граупенштрассе, неподалеку от Старой Биржи, они выглядели даже ого-го. Рядом, на откосе, принудительные работники убирали остатки разбомбленного выставочного здания.

— Гляди, — тихо сказал Шильке Холмсы. — Ватсон был прав.

— В чем?

— Какая точечная бомбардировка, вся Шлёссплатц разбита, даже королевский замок разрушен, но здание суда целехонькое.

— Тааак, — буркнул Холмс. Какая-то мысль не давала ему покоя. — Точечная бомбардировка, — прикусил он губу и повторил: — Точечная бомбардировка.

— Ты о чем задумался?

— Ни о чем. Начинаем.

Проинструктированный заранее Хайни подошел к одному из охранников, к такому же молодому парню, как и он сам, вот только на том был мундир Гитлерюгенд, а на Хайни — настоящая форма, камуфляжная куртка, шлем с очками-консервами ну и… чин обер-ефрейтора.

— Эй, ты! — крикнул Хайни. — Давай мне сюда несколько работников. И бегом!

— Сейчас… — Охранник не понял. — Но я не могу без приказа. И он должен быть на бумаге…

— А на бумаге я сейчас тебе приговор выпишу, за саботирование операции, баран!

— Но…

— Чего?! И как ты вообще стоишь в присутствии фронтовика, придурок! Смирно!

— Я…

— Пасть заткни!

Шильке с любопытством наблюдал чуть ли не лабораторный пример действия власти. Даже на столь низком уровне. Хайни обошел стоящего навытяжку паренька и подошел к группе рабочих.