Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

- Полно, любезный друг! Поставьте себя на моё место, - возразил мушкетёр, - я смертельно скучал, и потом, сказать правду, я не люблю английских лошадей. Если всё дело только в том, что кто-то должен узнать нас, то, право, довольно будет и седла - оно достаточно заметное. Что до лошади, мы найдём, чем оправдать её исчезновение. Лошади смертны, в конце концов! Допустим, что моя пала от сапа или от коросты.

Д'Артаньян продолжал хмуриться.

- Досадно! - продолжал Атос. - Вы, как видно, очень дорожили этим животным, а ведь я ещё не кончил своего рассказа.

- Что же вы проделали ещё?

- Когда я проиграл свою лошадь - девять против десяти, каково? - мне пришло в голову поиграть на вашу.

- Я надеюсь, однако, что вы не осуществили этого намерения?

- Напротив, я привёл его в исполнение немедленно.

- И что же? - вскричал обеспокоенный д'Артаньян.

- Я сыграл и проиграл её.

- Мою лошадь?

- Вашу лошадь. Семь против восьми - из-за одного очка… Знаете пословицу?

- Атос, вы сошли с ума, клянусь вам!

- Знаете, милый д'Артаньян, надо было сказать мне это вчера, когда я рассказывал вам свои дурацкие истории, а вовсе не сегодня. Я проиграл её вместе со всеми принадлежностями упряжи, какие только можно придумать.

- Да ведь это ужасно!

- Погодите, вы ещё не всё знаете. Я стал бы превосходным игроком, если бы не зарывался, но я зарываюсь так же, как и тогда, когда пью, и вот…

- Но на что же ещё вы могли играть? У вас ведь ничего больше не оставалось.

- Неверно, друг мой, неверно: у нас оставался этот алмаз, который сверкает на вашем пальце и который я заметил вчера.

- Этот алмаз! - вскричал д'Артаньян, поспешно ощупывая кольцо.

- И так как у меня были когда-то свои алмазы и я знаю в них толк, то я оценил его в тысячу пистолей.

- Надеюсь, - мрачно сказал д'Артаньян, полумёртвый от страха, - что вы ни словом не упомянули о моём алмазе?

- Напротив, любезный друг. Поймите, этот алмаз был теперь нашим единственным источником надежды, я мог отыграть на него нашу упряжь, лошадей и, сверх того, выиграть деньги на дорогу…

- Атос, я трепещу! - вскричал д'Артаньян.

- Итак, я сказал моему партнёру о вашем алмазе. Оказалось, что он тоже обратил на него внимание. В самом деле, мой милый, какого чёрта! Вы носите на пальце звезду с неба и хотите, чтобы никто её не заметил! Это невозможно!

- Кончайте, милый друг, кончайте, - сказал д'Артаньян. - Даю слово, ваше хладнокровие убийственно!

- Итак, мы разделили этот алмаз на десять ставок, по сто пистолей каждая.

- Ах, вот что! Вам угодно шутить и испытывать меня? - сказал д'Артаньян, которого гнев уже схватил за волосы, как Минерва Ахилла в «Илиаде».

- Нет, я не шучу, чёрт возьми! Хотел бы я посмотреть, что бы сделали вы на моём месте! Я две недели не видел человеческого лица и совсем одичал, беседуя с бутылками.

- Это ещё не причина, чтобы играть на мой алмаз, - возразил д'Артаньян, судорожно сжимая руку.

- Выслушайте же конец. Десять ставок по сто пистолей каждая, за десять ходов, без права на отыгрыш. На тринадцатом ходу я проиграл всё. На тринадцатом ударе - число тринадцать всегда было для меня роковым. Как раз тринадцатого июля…

- К чёрту! - крикнул д'Артаньян, вставая из-за стола. Сегодняшняя история заставила его забыть о вчерашней.

- Терпение, - сказал Атос. - У меня был свой план. Англичанин - чудак. Я видел утром, как он разговаривал с Гримо, и Гримо сообщил мне, что англичанин предложил ему поступить к нему в услужение. И вот я играю с ним на Гримо, на безмолвного Грима, разделённого на десять ставок.

- Вот это ловко! - сказал д'Артаньян, невольно разражаясь смехом.

- На Гримо, самого Гримо, слышите? И вот благодаря десяти ставкам Гримо, который и весь-то не стоит одного дукатона, я отыграл алмаз. Скажите после этого, что упорство - не добродетель!

- Клянусь честью, это очень забавно! - с облегчением вскричал д'Артаньян, держась за бока от смеха.

- Вы, конечно, понимаете, что, чувствуя себя в ударе, я сейчас же снова начал играть на алмаз.

- Ах, вот что! - сказал д'Артаньян, лицо которого снова омрачилось.

- Я отыграл ваше седло, потом вашу лошадь, потом своё седло, потом свою лошадь, потом опять проиграл. Короче говоря, я снова поймал ваше седло, потом своё. Вот как обстоит дело. Это был великолепный ход, и я остановился на нём.

Д'Артаньян вздохнул так, словно у него свалился с плеч весь трактир.

- Так, значит, алмаз остаётся в моём распоряжении? - робко спросил он.

- В полном вашем распоряжении, любезный друг, и вдобавок сёдла наших Буцефалов.

- Да на что нам сёдла без лошадей?

- У меня есть на этот счёт одна идея.

- Атос, вы пугаете меня!

- Послушайте, вы, кажется, давно не играли, д'Артаньян?

- И не имею ни малейшей охоты играть.

- Не зарекайтесь. Итак, говорю я, вы давно не играли, и, следовательно, вам должно везти.

- Предположим! Что дальше?

- Дальше? Англичанин со своим спутником ещё здесь. Я заметил, что он очень сожалеет о сёдлах. Вы же, по-видимому, очень дорожите своей лошадью. На вашем месте я поставил бы седло против лошади.

- Но он не согласится играть на одно седло.

- Поставьте оба, чёрт побери! Я не такой себялюбец, как вы.

- Вы бы пошли на это? - нерешительно сказал д'Артаньян, помимо воли заражаясь его уверенностью.

- Клянусь честью, на один-единственный ход.

- Но, видите ли, потеряв лошадей, мне чрезвычайно важно сохранить хотя бы сёдла.

- В таком случае поставьте свой алмаз.

- О, это другое дело! Никогда в жизни!

- Чёрт возьми! - сказал Атос. - Я бы предложил вам поставить Планше, но, так как нечто подобное уже имело место, англичанин, пожалуй, не согласится.

- Знаете что, любезный Атос? - сказал д'Артаньян. - Я решительно предпочитаю ничем не рисковать.

- Жаль, - холодно сказал Атос. - Англичанин набит пистолями. О господи, да решитесь же на один ход! Один ход - это минутное дело.

- А если я проиграю?

- Вы выиграете.

- Ну, а если проиграю?

- Что ж, отдадите сёдла.

- Ну, куда ни шло - один ход! - сказал д'Артаньян.

Атос отправился на поиски англичанина и нашёл его в конюшне: тот с вожделением разглядывал сёдла. Случай был удобный. Атос предложил свои условия: два седла против одной лошади или ста пистолей - на выбор. Англичанин быстро подсчитал: два седла стоили вместе триста пистолей. Он охотно согласился.

Д'Артаньян, дрожа, бросил кости - выпало три очка; его бледность испугала Атоса, и он ограничился тем, что сказал:

- Неважный ход, приятель… Вы, сударь, получите лошадей с полной сбруей.

Торжествующий англичанин даже не потрудился смешать кости; его уверенность в победе была так велика, что он бросил их на стол не глядя. Д'Артаньян отвернулся, чтобы скрыть досаду.

- Вот так штука, - как всегда спокойно, проговорил Атос. - Какой необыкновенный ход! Я видел его всего четыре раза за всю мою жизнь: два очка!