Генрих Кениг - Карнавал короля Иеронима

Хотя крайняя осторожность барона Рейнгарда была известна всем, но к нему обращались с разными вопросами. Он отвечал общими фразами.

— Судя по дружеским отношениям обоих императоров и их министров, — сказал он, — можно заключить, что между ними водворилось полнейшее согласие. Александр I ежедневно обедал у Наполеона. Затем они вместе отправлялись в театр, а по окончании представления Наполеон проводил остаток вечера у русского императора. Таким образом, они ежедневно угощались французским обедом и русским чаем.

— Не известно ли что-либо вашему превосходительству о разделе государств? — спросил полковник Гаммерштейн с многозначительной улыбкой.

— Нет, я ничего не слыхал об этом, — отвечал посланник, — но поговаривали в частных кружках, что будет новый король…

Эти слова возбудили общее любопытство, хотя никто не решался высказать своих догадок.

— К сожалению, это пока величайшая тайна и я не могу разглашать ее, — продолжал посланник. — Но расскажу вам случай, бывший при мне в Эрфурте: один из многих германских государей возвращался домой после приема у Наполеона. Наружность его была настолько величественная, что караульный на гауптвахте, увидя его издалека, хотел созвать солдат, чтобы отдать ему честь, но офицер остановил его, говоря: «Laissez done! Се n’est qu’un Roi!»

Все улыбнулись, хотя ожидали более интересного рассказа от французского посланника. Но он встал с места и, взяв под руку хозяина дома, перешел с ним в соседнюю комнату, в которой в эту минуту не было никого из гостей.

— Вы сказали, барон, что король будет в Касселе завтра вечером? — спросил Бюлов.

— Да, он сам объявил мне об этом, хотя я застал его в самом дурном расположении духа.

— Это почему?

— Право не знаю. Говорят, он недоволен тем, что Наполеон пожаловал табакерки разным придворным и ничего не дал графу Фюрстенштейну и генералу Кудра, которые пользуются его особым расположением. Кроме того, Иерониму пришлось выслушать упреки от брата за легкомысленный образ жизни, что также не могло порадовать его!..

На следующий день в 10 часов вечера Иероним прибыл в Кассель со своей супругой. Несмотря на проливной дождь улицы, по которым должны были ехать их величества, были иллюминированы и в собравшейся толпе слышались крики «виват!»

Королевский экипаж остановился перед городским дворцом, который служил зимней резиденцией их величеств. Здесь они были встречены целой толпой придворных и высшими сановниками. Иероним ответил общим поклоном на их приветствия и, жалуясь на усталость от дурной дороги, ушел в свой кабинет.

На следующее утро Берканьи явился первым на аудиенцию. Иероним принял его, лежа на кушетке, и, выслушав составленный им доклад, спросил равнодушным тоном: найден ли шпион, который извещает императора о событиях в Касселе?

— До сих пор полиция tie могла напасть на его след, ваше величество! — ответил Берканьи, встревоженный холодным приемом короля, и чтобы смягчить его гнев, добавил торопливо: — Но мне удалось сделать одно открытие, о котором считаю долгом донести вашему величеству. Мадам Кудра опять вернулась к своим старым привычкам и по вечерам прогуливается по улицам, переодетая. Прикажете ли мне следить за ней или нет?

— Да, следите за ней, но делайте это, как можно осторожнее, из уважения к ее почтенному супругу… А теперь пошлите ко мне Бонгара!

Берканьи удалился с почтительным поклоном, немного погодя, вошел шеф жандармов.

— Выслушайте меня внимательно, Бонгар, — сказал король, приподнимаясь с кушетки. — Вот уже несколько месяцев кто-то доносит императору обо всех происшествиях при моем дворе; ему известен каждый мой шаг, чуть ли не всякое сказанное слово! Берканьи до сих пор не мог ничего узнать. Не придумаете ли вы какой-нибудь способ, чтобы выследить этого негодяя и схватить его?

Шеф жандармов, после минутного молчания, ответил:

— Устроить это нетрудно, если только вашему величеству угодно будет дать свое согласие. Я пошлю в Париж ловкого человека с полномочием вскрывать все письма, получаемые из Вестфалии, потому что едва ли этот господин посылает их прямо из Касселя.

— Браво, Бонгар! — воскликнул король. — Приятно иметь дело с умным и деловым человеком! Даю вам carte blanche распоряжаться, как вы найдете нужным. Только переговорите с Маренвиллем… А вот и он сам!

Вошел Маренвилль; король передал ему предложение шефа жандармов; и они начали совещаться о том, как все устроить и какое жалованье назначить тайному агенту, который будет послан в Париж.

Но тут королю доложили о прибытии генерала Сала, и Бонгар поспешил удалиться.

Иероним принял генерала Сала с видимым смущением, так как хотел переговорить с ним по поводу возлагаемого на него поручения и не знал, как он отнесется к нему.

— Я пригласил вас к себе, генерал, — начал он, — чтобы сообщить вам, что я хочу доверить вам одно дело как старому, испытанному другу. Дело заключается в том, что вы должны ехать с поручением в Испанию к моему брату Иосифу. Вы получите все необходимые объяснения от Ле-Камю и Маренвилля, а я приготовлю для вас особые инструкции. Вам будет любопытно взглянуть на Мадрид при нынешних обстоятельствах…

Иероним остановился, ожидая каких-либо возражений, но генерал молчал и добродушно улыбался, видимо, польщенный оказанным ему доверием.

— Кроме того, я советую вам взять с собой ваше семейство, по крайней мере до Парижа, — добавил король.

Лицо генерала Сала приняло при этих словах мрачное выражение, он ответил, что неудобно в такое беспокойное время пускаться с дамами в дальнюю дорогу.

— Мой милый Сала, я имею особую причину настаивать на этом, — возразил король, — вам известно, что между вашей женой и Ле-Камю вышли недоразумения. Они могут возобновиться, потому что с возвращением Морио из Неаполя состоится свадьба Ле-Камю с графиней Гарденберг. Ваша жена и дочь будут рады удалиться из Касселя на время этой свадьбы и связанных с нею празднеств. Они не захотят участвовать в них; и это будет принято как доказательство их неудовольствия. Между тем путешествие в Париж развлечет ваших дам и возвратит им хорошее состояние духа. Надеюсь генерал, что вы поймете мои добрые намерения и поступите так, как я вам говорю…

После долгих убеждений, генерал Сала мало-помалу успокоился и отправился известить свою супругу о предстоящем путешествии.

Иероним, оставшись наедине с секретарем, выразил ему свое удовольствие по поводу благополучно оконченного дела.

— A propos! — продолжал он. — Мне необходимо видеть сегодня моего доброго Кудра, но я так устал от всех этих переговоров, что не в состоянии принять его. Он, вероятно, здесь, выйдите к нему, Маренвилль, и передайте от моего имени, что завтра же я произведу его в генерал-лейтенанты. Это будет приятнее табакерки, которую он мог получить в Эрфурте! А затем пойдите к его жене и скажите, чтобы она остерегалась полицейских шпионов, когда будет совершать свои вечерние прогулки. Если у нее выйдут неприятности с полицией, то мне придется удалить ее от двора.