Владимир Птах - Подарок из Египта

— Зачем мне врать? Все твои накидки здесь, да и где ж им быть, я ключи никому не давал. Если хочешь, я могу еще раз пересмотреть.

И он опять стал перебирать одежду.

— А где моя тирская накидка? — вдруг спросил Квинт.

— Вот она, — сказал Метродор, вытаскивая пурпурную накидку.

— А сидонская? — не унимался Квинт, — та, что я купил у одноглазого финикий-ца?

— Сейчас найду. Я ее где-то видел. Да вот она.

И Метродор извлек из сундука вторую накидку. Это была не сидонская, но похожая на нее.

— Это не она! — воскликнул Квинт, заподозрив подлог.

— Как не она, если она, — убеждал его Метродор, — я ее хорошо помню.

— А я её что, по-твоему, не помню? На сидонской накидке ворс был густой, а эта, смотри какая облезлая.

Квинт сунул накидку Метродору под нос.

— Да сидонская это накидка, — упорствовал тот, — она просто долго в сундуке лежала. Ворс в нее и вдавился.

— Я сейчас тебе в лысину этот ворс вдавлю, — повысил голос Квинт, — где моя сидонская накидка, я тебя спрашиваю?!

— Да вот она! — стоял на своем побледневший Метродор, — Клянусь Аполлоном, это она. Я что виноват, что ты ее узнать не можешь?! — повысил голос и Метро-дор, словно был твердо уверен в своей правоте.

Квинт еще раз повертел в руках накидку и швырнул ее в сундук. Он ведь сам точно не помнил, как выглядела его сидонская накидка, и хотел взять Метродора на испуг. Но спальник не сломался, хотя уже давным-давно присвоил себе хозяйскую накидку из далекого Сидона.

Квинт вспомнил еще о нескольких наиболее любимых им накидках, но все они оказались на месте.

Тогда Квинт перешел к шкатулкам с украшениями. Он высыпал содер-жимое шкатулок на стол и принялся разгребать драгоценности руками.

Чего там только не было: перстни, кольца, геммы, цепочки, ожерелья, браслеты, амулеты и разные другие побрякушки, стоимостью не меньше нескольких тысяч каждая. Квинт стал морщить лоб, припоминая, что ж у него было. Несколько раз Квинт не мог сразу найти в этой куче какой-нибудь перстень или медальон и уже радовался пропаже, как вдруг Метродор отыскивал нужное украшение.

В конце концов Квинт убедился, что и с драгоценностями у него все в порядке. Это его несколько обескуражило. Квинт так хотел обвинить Юлию в воров-стве, а тут на тебе, оказалось, что у него ничего не пропало. Видно болтун из бани все же приврал насчет краденых Юлией подарков для любовника. «Вот же брехло, — думал Квинт, — все-таки недаром ему клиенты морду сейчас бьют». Но от этого легче Квинту не стало. С подарками или без, но жена ему изменяла, а поэтому нужно было обязательно найти тех, кто ей помогал.

Квинт устремился в подвал, чтобы вырвать признание у германцев. Не успел он туда войти, как в подвал спустился и Луций. Он не мог упустить случая поизмываться над варварами.

— Пятки им поджарь, пятки, — подзуживал он Квинта.

Но Квинт не торопился сдирать шкуру с германцев. Он лишь приказал для пущей острастки приковать их цепями к стене.

— Ну что, допрыгались? — заговорил он гнусовато, как будто их вина уже была доказана, — если хотите жить, давайте, рассказывайте, сколько вам заплатила Юлия и как она встречалась с любовником.

Насмерть перепуганные германцы стали божиться всеми известными им богами и богинями, а также духами умерших предков, что они денег от Юлии не брали и что она вообще не могла ни с кем встречаться. Боги свидетели, они ревнос-тно стерегли ее от всех.

— Да что ты с ними цацкаешься, — прервал их клятвы Луций, — ты им, Квинт, в лживые глаза повнимательней посмотри. Да сразу видно, что они продали тебя с потрохами. Эй, верзила! — крикнул он одному из рабов, — давай раздувай жаровню и неси сюда железные прутья. Сейчас я тебе, Квинт, покажу, как надо вес-ти допрос.

Квинт его не удерживал. В любом случае германцы заслужили наказание. Он им доверил жену, а они так позорно проворонили любовника. Если только проворонили, а не продались. Но это Квинт надеялся вскоре выяснить. И если подтвердится худшее, германцы одними прижиганиями не отделаются.

В жаровне уже трещали пылающие дрова, уже рабы стали поплевывать на тор-чащие из жаровни железные прутья, чтобы по шипению слюны определить, насколько хорошо они раскалились, как вдруг на лестнице, ведущей в подвал, раз-дались чьи-то быстрые шаги и перед Квинтом предстал взволнованный Луперк.

— Хозяин, — начал он сбивчиво, — там прибыл гонец от твоего сына. Марк сей-час выгружается в порту Остии.

— Как?! Мой сын приехал?! — радостно воскликнул Квинт, — наконец-то! Надеюсь с ним все в порядке?

— Гонец говорит, что да.

— Хорошо. Скажи ему, что я сейчас поднимусь. Ну что, — обратился он к рабам, — гасите жаровню. Этим выродкам сегодня повезло, — Квинт посмотрел на германцев уничтожающим взглядом. — Я потом ими займусь, — добавил он.

Луций одобрил решение Квинта. Не стоило встречать Марка пытками, пусть даже презренных варваров: это было плохой приметой.

Гонец ждал Квинта в атриуме. Он рассказал ему, что Марк вот-вот прибудет сам — как только разгрузится корабль. Марк привез из Египта много разных подарков и хотел лично проследить за их разгрузкой. Он только просил отца прислать ему в помощь пару десятков рабов, чтобы быстрее перевезти весь груз в Рим. За рабами дело не стало, Квинт поручил Метродору побыстрее ото-брать самых сильных, а также приготовить несколько мулов.

Пока Квинт отдавал эти распоряжения, Луций донимал гонца своими расспросами. Главное, что его интересовало, — это состояние корабля, на котором приплыл Марк. Дело в том, что Марк отправился в это путешествие на корабле Луция. У Луция было семь торговых кораблей в Путеолах, и один из них Марк выпросил у сво-его дяди для поездки в Египет. Луций сперва не хотел давать свой корабль Марку, ему это было невыгодно, но потом все же согласился, справедливо пола-гая, что за эту услугу он будет в доме Квинта желанным гостем.

Однако, то что он услышал от гонца, повергло Луция в шок. Оказалось, что его корабль затонул в Египте в Меридовом озере. Как рассказал гонец, это слу-чилось на обратном пути в Александрию. Они уже почти подплыли к каналу, со-единявшему озеро с Нилом, как вдруг корабль наскочил на мель. Чтобы снять корабль с мели, кормчий приказал выгрузить на берег все, что было на корабле. Он надеялся, что облегченное судно само сойдет с мели. Но корабль пло-тно зарылся в песок, и даже шестами не удавалось сдвинуть его с места. Тогда матросы привели из ближайшего селенья шесть подъяремных быков, привязали их длинным канатом к кораблю и дернули что есть силы. Корабль сорвало с мели, но в днище оказалась большая пробоина, так что судно за несколько ми-нут ушло под воду. В Рим Марк добрался на торговом судне, зафрахтованном им в Александрии.