Марта Таро - Эхо чужих грехов

Алексей вгляделся в глаза жены, в них, как в зеркале, отражалось его нетерпение. Катя обвила его шею руками и, поднявшись на цыпочки, поцеловала. Он её понял, но всё-таки спросил:

– Ты уверена?

– Да, – просто ответила Катя и, протянув руки за спину, стала расстегивать платье.

– Позволь мне побыть твоей горничной!

Алексей встал за спиной жены и принялся расстегивать мелкие пуговки, целуя каждый островок появляющейся из-под золотистого атласа кожи. Когда платье соскользнуло на пол, Катина спина уже горела от поцелуев. Быстро расшнуровав корсет и спустив с плеч жены батистовую сорочку, Черкасский замер. Его Катя оказалась совершенством: точёные плечи, чуткая прямая спина и бедра, как амфора, сходившиеся к тонкой талии, но Алексей не мог оторвать взгляд от высокой груди с розовыми виноградинами острых сосков.

Страсть разрывала сердце в клочья, но Алексей так и не решился сделать последний шаг, ведь между ним и Катей стоял кошмар их единственной ночи. Никогда больше жена не должна вспомнить об этом насилии. Алексей опустился на колени и стал целовать Катины ноги, сначала пальчики, потом тонкие щиколотки, затем всё выше и выше. Проведя языком по круглой ягодице, Черкасский понял, что его выдержке приходит конец. Он взглянул на жену. Её кожа сияла, как окроплённая росой майская роза, Катя часто дышала, ноги её подгибались, и она стояла лишь потому, что Алексей держал её.

– Пойдём в постель, милая, – попросил он и, подхватив жену на руки, опустил на простыни. Сбросив свою одежду, лёг рядом. Катя сама поцеловала его. Алексей отвечал ей с неменьшей страстью. Каким же наслаждением было касаться атласной кожи, какой сладкой она была на вкус…

Губы мужа – твёрдые и тёплые – скользили по Катиному телу, зажигая его огнём. Ласка становилась всё острее и интимнее, а потом они наконец-то стали одним целым. Блаженство росло, заполняя собой всё вокруг, пока не разлетелось искрами миллионов звёзд. Катя закричала, следом застонал Алексей. Нежные волны истомы расходились по их влажным телам, завершая эту невероятную близость чудесным ярким аккордом.

– Ты – совершенство, – признался Алексей.

Он перекатился на бок и прижался к плечу Кати.

– Мы никогда больше не расстанемся. – Черкасский вгляделся в глаза жены и вновь коснулся её губ.

Поцелуй всё длился, бесконечный, как сама любовь… Алексей очнулся первым, он отпустил Катю и предложил:

– Попробуй заснуть, а я буду оберегать твой сон.

Катю уговаривать не пришлось, её глаза закрылись, и через мгновение она заснула, а Алексей долго лежал, глядя на каштановую головку у своего плеча. Причёска жены рассыпалась, и он осторожно, чтобы не разбудить, выбирал шпильки из тяжёлых волос.

Уже рассветало, когда Катя пошевелилась и открыла глаза. В тёплом кольце рук мужа она чувствовала себя, как в раю. Её светлые глаза встретились с его чёрными.

– Здравствуй, моя радость, – прошептал Алексей.

Поцеловав душистые локоны, он прижался губами к чуть припухшим губам Кати, а потом, откинув одеяло, обхватил её, перевернул и положил на себя.

– Мне всю ночь хотелось посмотреть, как твои волосы рассыплются по спине. Но стоило подождать несколько часов, чтобы увидеть это божественное зрелище.

Алексей провёл рукой по каштановым кудрям, закрывшим Катю до колен.

– Ты прекраснее, чем леди Годива, моя дорогая, и я обязательно закажу твой портрет с распущенными волосами, – пообещал он.

Уже знакомый жар растёкся по телу Кати. Она теснее прижалась к мужу и требовательно поцеловала его, а затем провела язычком по его губам.

– Ты опасно шутишь, – предостерёг Алексей.

– Я не шучу…

– Счастье моё, – простонал Черкасский, и всё на свете, кроме их объятий, перестало существовать.

Амур обнимал Психею, и пусть это были лишь бронзовые фигурки на каминных часах, поступали они так на удивление к месту. Это совпадение тронуло Алексея, но вот стрелки на циферблате показывали девять, и вчерашние проблемы вновь поднялись во весь свой рост, а решить их никто, кроме него, не мог. Пора возвращаться к действительности! Алексей поцеловал руку жены и сказал:

– Я должен поехать с Николаем в больницу. Прислать тебе Поленьку, или мне снова побыть твоей горничной?

– Тогда мы сегодня отсюда больше не выйдем, – рассмеялась Катя и уселась в постели, не стесняясь своей наготы.

– Ты даже не представляешь, чего мне стоит отказаться от этой возможности, – признался Алексей. – Не искушай, прекрасная!

Быстро одевшись, он вышел из комнаты, и через мгновение Катя услышала в коридоре его голос, зовущий Поленьку.

Горничная постучала и вошла в спальню, скромно потупив глаза. Но надолго её не хватило. Собирая с пола вещи хозяйки, Поленька смешливо фыркнула и весело сказала:

– Ну, слава богу, барышня, теперь у вас есть муж. Может, детскую перенесём в другое место?

– А это не очень сложно сделать?

– Да мы с Мартой, когда мебель из спальни убирали, так сюда её и перенесли. Вы не узнали, что ли? Это была единственная пустая комната на этаже. Мебель маленького князя и его вещи можно перенести сюда за день. К вечеру обе спальни будут готовы.

– Так и нужно сделать. А сейчас принеси мне одежду, чтобы я могла пройти к себе.

Поленька вернулась с капотом, и они быстро, как заправские конспираторы, пробежали по коридору до Катиной спальни. Это, правда, оказалось излишней предосторожностью: домочадцы так радовались воссоединению супругов, что нынче утром деликатно «ослепли», а с хозяйкой дома собирались встретиться уже в гостиной.

Алексей не нашёл кузена ни в столовой, ни в гостиной. Дворецкий сообщил, что князь Николай оставил записку, а сам уехал. Алексей развернул листок. Ник писал, что отправился в больницу, где решит все вопросы самостоятельно, и присутствия Алексея не требуется. Что ж, этого следовало ожидать. После вчерашнего взрыва отчаяния стало ясно, что Николай находится на грани срыва (если уже не перешёл её). Теперь он станет избегать всех, и в первую очередь Алексея.

«Невозможно требовать от сына, чтобы тот своими руками отдал полиции отца. Хватит того, что Ник в критическую минуту нашёл в себе силы кинуться на него. Кузен спас нам с Катей жизнь, нельзя требовать с него большего», – размышлял Алексей.

Но как же тогда поступить? Оставить на свободе заведомо безумного человека и ждать, когда убийца в очередной раз появится рядом с Катей или Павлушей? Нет, это невозможно!.. Тогда больница и принудительное лечение?.. Но у дяди есть собственные сыновья, и лишь они вправе решать его судьбу…

Господи, ну почему это случилось? Как могло дойти до такого, что один из Черкасских убил собственных брата, жену и мать? А ведь бабушка, умирая, уже всё знала. Недаром же она попросила Алексея жениться и завести детей. Как она тогда говорила? «Люби их всех одинаково…»