Марта Таро - Эхо чужих грехов

«Вот и ответ», – понял Алексей. Всё оказалось старо, как мир: всепоглощающая зависть выросла там, где не хватало любви.

В их с Катей семье такого не будет никогда. У них родится много детей, и каждый будет желанным и обожаемым. Любви и нежности Алексея хватит на всех. Никогда больше не повторится в семье Черкасских этот ужас!

«Это всё, конечно, хорошо, – пришла вдруг здравая мысль, – но у вчерашнего случая имеются свидетели, кроме членов семьи о случившемся знают слуги и доктора в больнице. Если сейчас не принять мер, придётся объясняться с английской полицией». Может, пора связаться с российским посланником? Но чем здесь сможет помочь граф Ливен? Сложно было даже представить.

«Если бы я вчера послушался Щеглова…» – вспомнил Алексей.

Стоп! Ведь Щеглов уполномочен расследовать это дело со стороны российских властей. Вот он – выход из положения. Алексей поспешил в посольство и успел как раз вовремя – перехватил Щеглова уже в вестибюле. Поручик навёл справки о проживающих в Лондоне русских и собирался ехать в порт, чтобы нанести визит в контору Ивана Ивановича Штерна.

– Все эмигранты обычно знают друг друга, – объяснил Щеглов Алексею. – Если ваш дядя появился в английской столице, он неминуемо мелькнёт в русской среде, так что Штерн – перспективный источник для получения сведений.

– Пётр Петрович, вам больше нет нужды искать князя Василия, он уже и впрямь появился, – заявил Черкасский и рассказал о драматических событиях прошедшей ночи, а потом признал главное: – Вы оказались правы. Дядя был уверен, что уничтожит нас, вот и рассказал о том, как убил моего отца и мачеху, потом собственную мать, а напоследок жену. Мне кажется, его просто распирала гордость, он хвастался своими злодеяниями.

– Мне приходилось сталкиваться с подобным. Я думаю, что секрет всегда тягостен человеческому сердцу, отсюда желание поделиться им. Ну, а если тайна преступна, это на самом деле ничего не меняет, только злоумышленнику придётся убить тех, кому он излил душу, – отозвался Щеглов и напомнил: – Что вы собираетесь делать?

Алексей не знал. На одной чаше весов лежал закон, а на другой – судьба двоюродных братьев – Николая и Никиты. Тех, кого он любил с детства.

Щеглов, как видно, всё понял и сказал то, что Алексей никогда бы не решился произнести вслух сам:

– Наверное, для всех было бы лучше, если бы операция прошла не очень успешно…

Черкасский промолчал. Что он мог сказать? А Щеглов предложил:

– Алексей Николаевич, давайте поедем в эту больницу, узнаем, как обстоят дела, а уже потом вы с братом примете решение.

Это показалось Алексею разумным, и он согласился. Вскоре экипаж уже вёз их по тому же маршруту, по которому братья Черкасские ездили ночью.

К изумлению Черкасского, его кузена в больнице не оказалось.

Врач, делавший ночью операцию, ещё не приехал, и к посетителям вышел растерянный молодой помощник. Он комкал в руках листок бумаги и пытался что-то сказать, но ловил ртом воздух и замолкал.

– Что случилось? – Алексей схватил молодого человека за плечи и тряхнул. – Говорите немедленно!

– Ужасное несчастье, сэр. Всё шло хорошо, сиделка дежурила у постели больного, тот лежал спокойно. На рассвете пострадавший вдруг открыл глаза, увидел сиделку, истошно закричал и стал повторять одну и ту же фразу, похоже, по-русски. Он вскочил с постели, сделал несколько шагов, упал и… умер, – рассказал помощник врача и протянул Алексею листок. – Сиделка записала то, что кричал больной. Как уж смогла. Простите…

Алексей развернул бумажку, прочитал и молча протянул записку Щеглову. Печатные английские буквы на листке сложились в два русских слова: «Матушка, нет».

– Мать забрала Василия с собой, – произнёс Алексей. Он перевёл Щеглову слова англичанина и вдруг вспомнил: – А ведь вчера был день рождения Анастасии Илларионовны, просто из-за случившегося кошмара всё вылетело у меня из головы.

– Возмездие принимает разные облики, – философски заметил Щеглов, но сразу вернулся к прозе жизни: – А где же князь Николай?

Черкасский задал тот же вопрос англичанину, и врач сообщил, что сын покойного оплатил все счета, велел готовить тело к отправке в Россию, а сам поехал в церковь, заказывать службу.

– Если нужно, я могу сопровождать гроб, – предложил Щеглов.

– Спасибо, но я думаю, кузен откажется от любой помощи.

– Ну что ж, мою задачу можно считать почти выполненной, – заметил Щеглов. – Среди русских эмигрантов мне больше искать не нужно, если только французов расспросить о процентщице Триоле. Не подскажите, как на них выйти?

Это-то как раз оказалось просто. Все поставки из Франции шли в лондонский порт через контору Штерна, да и всех французских швей тот знал прекрасно. Так что первая мысль Щеглова о встрече с поверенным оказалась правильной. Оставив в распоряжении поручика свой экипаж, Алексей вернулся на Аппер-Брук-стрит. На пороге дома сердце его дрогнуло от счастья: здесь его ждала Катя.

В доме царила весёлая суета: освобождали детскую. Алексей спросил у мадемуазель де Гримон, где сейчас его жена, и Луиза указала на музыкальный салон:

– Миледи с малышом и Генриеттой ушли туда.

Алексей отправился искать жену. Уже в вестибюле он услышал звуки рояля и чарующий голос, выводящий слова забавной французской песенки. Черкасский подошёл к дверям салона и замер, любуясь прелестной картиной: на банкетке перед роялем сидели Генриетта и Катя. Они в четыре руки наигрывали песенки, а на коленях у матери замер Павлуша. Жена первой заметила Алексея.

– А вот и наш папа, – обрадовалась она.

Катя поднялась и, прижимая к себе сына, подошла к мужу. Алексей с нежностью поцеловал маленькую ручку Павлуши и гладкий лоб жены над тонкими дугами соболиных бровей, а потом обратился к Генриетте.

– У вас ангельский голос, мадемуазель! Честно скажу: я ещё не слышал такого тембра. Вы можете петь оперу?

– Да, милорд, Моцарта, Гайдна и нового композитора – Россини.

– Спойте для меня что-нибудь по вашему выбору.

Алексей обнял жену и увлек её вместе с малышом на диван, где сел, обняв уже обоих. Генриетта выбрала ноты и запела арию из «Волшебной флейты». Яркое сопрано играло множеством тонких оттенков. Алексей пришёл в восторг.

– Мадемуазель, вы станете большой звездой, все театры мира будут ссориться из-за вас, – заявил он.

Генриетта притихла за роялем, комплимент её даже как будто огорчил. Наконец она горько вздохнула и ответила:

– Увы, милорд, я мечтала об этом, но мне не суждено…

– Почему?

В разговор вмешалась Катя:

– Луиза получила письмо из канцелярии нового французского короля, что он признаёт наследные права единственной дочери казнённого герцога де Гримона. К счастью, во время революции его поместья не сумели продать. Теперь земли возвращают Генриетте, она станет герцогиней и богатой невестой, – объяснила Катя и обратилась к девушке: – Не расстраивайся, дорогая! Вспомни, как вы с тётей тяжело жили, теперь ты по праву получишь всё, что принадлежало твоим родителям.