Саймон Скэрроу - Орел в песках

— И что теперь с ним делать?

— Стеречь. На случай, если понадобятся его свидетельства против Лонгина. — Катон взглянул на Скрофу. — Ты понял, в чем дело? Тебя использовали всю дорогу.

— Нет, — нахмурился Скрофа. — Лонгин — мой покровитель. Мой друг!

— Да уж, друг! — Макрон фыркнул и иронично посмотрел на Катона. — Теперь понятно, почему Лонгин выбрал именно этого красавчика.

— Именно. — Катон не сводил глаз со Скрофы. — Послушай, ты сам понимаешь, что в моих словах есть смысл. Ты не обязан хранить верность Лонгину. Он предал тебя. Как предаст императора и Рим, если представится возможность. Ты должен помочь нам.

— Помочь вам? — усмехнулся Скрофа. — С чего мне помогать вам? Пока вы тут не объявились, я греб деньги лопатой. Теперь вы отняли мою должность, швырнули в клетку, напали на меня… С чего мне помогать вам?

— Он дело говорит, — заметил Макрон.

— У него нет выбора, — ответил Катон. — Лонгин не оставит его в живых. Скрофа и так слишком много знает, пусть даже и сам в это не верит. Он поможет нам — или умрет. Все просто.

Скрофа посмотрел на Катона и пожевал губу.

— Насчет Лонгина — ты серьезно?

— Очень.

Скрофа покачал головой:

— Не верю.

Все замолкли, и Макрон не мог отделаться от чувства жалости к несчастному человеку на койке напротив. Скрофе нет места в армии: он ленив, продажен, некомпетентен и слишком глуп — ничего не видит, ослепленный мечтой о славе. Впрочем, он еще может пригодиться и искупить вину. Макрон поднялся на ноги.

— Все, Катон, пойдем. Здесь мы больше ничего не узнаем.

Перед тем как дверь закрылась, Скрофа крикнул:

— Прошу, выпустите меня из этой клетки! Клянусь, я не доставлю хлопот.

Макрон недолго подумал над просьбой и покачал головой.

— Прости. Мне нужны полная верность и подчинение бойцов. Если они увидят, что ты разгуливаешь по форту, они только запутаются. Придется тебе оставаться здесь. Как говорится, с глаз долой… По крайней мере, на время. Так будет лучше.

Макрон закрыл за собой дверь и вернул на место засов, а Скрофа принялся кричать, что над ним издеваются. Макрон повернулся к охране.

— Если будет орать долго, разрешаю его выпороть.

— Так точно, командир. Спасибо, командир.

— Пойдем, Катон.

Они поднялись из подвала в штаб-квартиру.

— Что теперь? — спросил Катон. — Лонгин предупрежден, что Нарцисс интересуется им. Он настороже и наверняка заметает следы. Мы не наберем достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение. Скрофа подтвердит только, что ему приказали проявлять жестокость. Худшее, в чем Нарцисс сможет обвинить Лонгина, — некомпетентность.

— Этого достаточно, чтобы снять его с должности.

— Возможно.

— Так что нам теперь делать?

— Я предлагаю сосредоточиться на Баннусе. Если уничтожим его, то восстановим мир в округе и сорвем любые попытки Лонгина затребовать подкрепление.

— Значит, Баннус, — кивнул Макрон. — Поговорим утром. Я так устал, что еле мозги ворочаются. И тебе, Катон, лучше хорошенько выспаться. Чувствую я, что какое-то время нам будет не до отдыха. Лучше сейчас отдохнуть впрок.

— Слушаюсь, командир.

Макрон слабо улыбнулся.

— Да ладно. Оставь формальности, когда никого нет поблизости.

Катон кивком указал за спину Макрону — тот обернулся и увидел смутную фигуру знаменосца, охраняющего вход в святилище, где хранились штандарты когорты. Макрон прочистил горло и официальным тоном произнес:

— Отлично, центурион. Я отправляюсь спать. Увидимся утром.

— Так точно, командир. — Катон отсалютовал, и Макрон, повернувшись, устало вышел из здания и отправился в свою квартиру. Добравшись до дома префекта, он рухнул в койку, на мгновение прикрыл глаза и тут же уснул — так крепко, что даже не почувствовал, как слуга Скрофы стащил с него сапоги, перенес ноги на койку и укрыл Макрона толстым одеялом. Как только слуга прикрыл за собой дверь, в комнате зазвучал глубокий переливчатый храп.

Макрон проснулся поздним утром, проклиная себя, что не распорядился разбудить его на рассвете. Он не желал уподобляться прежнему префекту. Макрон гордился тем, что жил жизнью простых солдат, которыми командовал, и вышел из квартиры в дурном настроении, не притронувшись к еде, приготовленной слугой в столовой. Когда Макрон вошел в кабинет префекта в штаб-квартире, его уже ждал Катон, склонившийся над картой, расстеленной на столе.

— Почему меня никто не разбудил?

— Ты префект. Нам не по должности беспокоить тебя без приказа — если только нет тревоги. Тебе нужно было отдохнуть.

— Я сам решу, что мне нужно, хорошо?

— Так точно, командир.

Макрон взглянул на карту.

— Что, планируешь новую вылазку против Баннуса?

— Просто размышляю, командир.

— Даже так? Звучит пугающе. — Макрон улыбнулся, увидев, как обиженно насупился Катон. — Когда ты начинаешь размышлять, я понимаю, что нас ждут неприятности. Продолжай.

Катон успокоился и снова посмотрел на карту. Он показал на цепочку деревушек, протянувшихся от Бушира к реке Иордан.

— Учитывая количество воинов, которые, как мы считаем, есть у Баннуса, ему необходим доступ к еде и воде. Сейчас он не ждет беды от наших патрулей. Единственная опасность для него — если мы загоним его в угол всей когортой и вынудим принять бой. Я подозреваю, что он убрался с холмов и стоит лагерем где-то рядом с одной из этих деревень.

— Ты уверен?

— Не знаю. Я послал на разведку конные патрули. Они должны вернуться сегодня, тогда и станет ясно, удалось ли найти Баннуса. Если удалось, тебе придется думать, как вынудить его сражаться, командир.

— Это будет непросто, — задумался Макрон. — Ты же знаешь, как воюют эти бандиты. Укусят и бегут. Стиль такой. Ну? Есть гениальные мысли?

Катон склонил голову набок и задумался. Не успел он ответить, как снаружи послышался топот сапог, а затем резкий стук в дверь.

— Войдите!

В дверь вошел ординарец и отсалютовал.

— Доклад от дежурного центуриона, командир.

— Ну?

— Колонна всадников движется к форту, командир.

— Это один из твоих патрулей, Катон. Хорошо. Если им повезло, они везут новости о Баннусе.

— Прошу прощения, командир, — вмешался ординарец, — всадники едут с севера. Патрули уходили на запад.

— С севера, говоришь? — Макрон почувствовал, как засосало под ложечкой. Он повернулся к Катону. — Посмотрим.

Когда они добрались до укрепленной башни над северными воротами, колонна всадников была уже меньше чем в миле от форта; блики света играли на начищенных латах и шлемах. Катон прикрыл глаза от солнца, прищурился и разглядел, как мигнул в начале колонны алый штандарт.

— Наши. По крайней мере, римляне.

— Тогда с какого хрена они возвращаются с севера? — спросил Макрон.