Джордж Сильвестр Вирек - Пленники утопии. Советская Россия глазами американца

Я не жалею об испытаниях, выпавших на мою долю. Потеряв мир, я обрел душу. Моя утрата стала моим богатством. Оставшись без всего, я получил духовную независимость. Обязанности положения всегда тяготили меня. Преданный государю и стране, я подчинял свои желания интересам государства. Теперь я свободен и воздвиг храм своей души на руинах имперского величия.

Как знать, не окажется ли опыт большевизма благом для русского народа. Он поможет ему обрести свою душу, как я обрел свою. Но спасение России должны принести сами русские люди. Они должны освободиться от оков материализма.

Большевизм возвеличивает зверя в человеке. Современная наука идет по тому же ложному пути. Несмотря на огромный дар, Фрейд – пророк низменной философии. Он прав в том случае, если человек всего лишь животное, ибо тогда ему мало что остается кроме пола. Психоанализ – вот тип науки, поощряемой большевизмом.

Самый опасный человек современного мира, самый умный адвокат дьявола – Бернард Шоу. Если отбросить красивые фразы, Шоу предстанет первосвященником самого грубого материализма. Как Повелитель мух, он увлекает своих последователей в пропасть, где душа должна погибнуть. Шоу – противоположность всему, во что я верю. Поддержка Советов привела его бездушное учение к логическому завершению.

Даже у большевизма есть душа, но изувеченная еще во чреве. Душа есть у каждого человеческого существа, как бы глубоко она ни была похоронена. Я общался с королями и крестьянами, философами и преступниками. Мне неважно, во что одет человек – в мундир, комбинезон, пижаму или арестантскую робу, – если я могу коснуться его души.

Америка понимает это. Ее сознание открыто. В Европе мы зашли в тупик. Европа покрыта коркой традиций и чопорности. Всё определено, всё решено, никаких иллюзий. Для Америки ничего не завершилось. Она знает, что для Духа нет невозможного.

Даже ваш Генри Форд, властелин машин – и сам почти машина – верит в бессмертие души. Форд придумал новый мотор. Это важно, но не очень. Гораздо важнее, что Форд открыл собственную душу. Как и он, я верю в переселение душ. По-моему, это самое логичное объяснение цикла человеческого существования.

Я придаю исключительное значение тому, что Форд открыл для себя реинкарнацию. Уверен, Америка по-настоящему понимает значение духовных сил жизни, если самый машинно-мыслящий американец Генри Форд придает своей душе большее значение, чем богатству, которым он превосходит многих королей.

Я не презираю богатство или материальный комфорт. Америке легче понять духовные истины, потому что она сыта. Хотя душа более важна, тело – ее инструмент – должно быть совершенно. Душа не может действовать без совершенного тела. Я не философ. Я реалист. Я делаю акцент на духе, потому что для меня он реален – более реален, чем материя. Я не принижаю материю, но хочу изменить приоритеты. Современный мир отдает предпочтение телу, я же – душе.

Америка – лучший друг России. Лучший друг, потому что отказывается признавать силы зла, воплотившиеся в большевизме. Если порядок будет восстановлен, если Россия повернется от материализма к духовности, Америка будет ее естественным союзником. Америка поможет русскому народу материально, подобно тому как сегодня она духовно помогает России, отделяя Советы от русского народа.

Новая Россия будет рада американскому капиталу, потому что американский капитал созидает, а не эксплуатирует. Америка – мировой лидер не только в материальном, но и в духовном отношении. Человечество созрело для нового откровения, которое займет место подлого евангелия материализма.

Новое рождение – возрождение духа – может начаться в Америке».

«Государь и его дети лежат в русской земле. Избежавшие Красного Рока Романовы рассеялись по всему земному шару. Некоторые нашли убежище во Франции, некоторые в Германии, некоторые в Англии, – ответил великий князь, когда я спросил его о судьбе членов царской семьи. – Двое моих сыновей обосновались в США и сами зарабатывают себе на жизнь. Дмитрий встречал меня в Нью-Йорке, Ростислав нашел работу в Чикаго».

Его лицо освещается нежностью, когда он говорит о детях.

«Я живу в двухкомнатной квартирке в Париже, – говорит великий князь, жестом показывая, что материальная сторона его не слишком заботит. – Но я бы не променял свою судьбу ни на какую другую, даже если бы мог. Впервые в жизни я свободен душой.

Революция застала меня в Киеве, в штаб-квартире военно-воздушного флота, которым я командовал. К счастью, моя теща, покойная вдовствующая императрица [Мария Федоровна], была со мной, иначе она разделила бы трагическую судьбу своего сына. Правительство Керенского немедленно отстранило меня от должности. Я попросил разрешения вернуться в свое кавказское имение – я родился в тех краях. Этого правительство мне не позволило, но разрешило отправиться в Крым. Там я обосновался в одном из поместий, унаследованных от матери. Чудесное место, с виноградниками, которые я сам высаживал. Вдовствующая императрица, жена и семеро наших детей поехали со мной.

Перед самой революцией государь снова передал верховное командование своему дяде, великому князю Николаю Николаевичу. Приехав в Ставку, тот объявил себя находящимся в распоряжении Временного правительства. Керенский отменил назначение, боясь видеть одного из Романовых во главе армии. Не имея возможности послужить стране, Николай с женой тоже отправились в Крым, где у них было поместье [Дюльбер в Кореизе]. Это решение спасло ему жизнь. В апреле 1917 г. к нам присоединился великий князь Петр Николаевич.

Имение Петра обнесено высоченной стеной. Мы никогда не понимали, зачем это было сделано. Выбор Крыма стал волей Провидения. Это единственное место в Российской империи, где мы могли спастись от кровавой руки убийц, но смерть нависала над нами, как дамоклов меч.

Временное правительство назначило офицера для надзора за нами. Мы жили каждый в своем доме и могли гулять по имениям, но не покидать их. Формально свободные, фактически мы оказались пленниками. Почту к нам почти не пропускали. Изредка до нас доходили весточки от царских детей, но мы не получили ни слова ни от государыни, ни от государя. В Европе решались судьбы мира, пока мы тихо сидели в Крыму, любопытствуя, что же творится на свете.

Так прошли восемь или девять месяцев. В ноябре красный потоп захлестнул Россию. Сразу после захвата власти большевики заменили надзиравшего за нами офицера на своего матроса. Вместо прежней охраны появились большевики из Севастополя. Нам запретили покидать поместья. Затем всю семью, включая великого князя Николая и вдовствующую императрицу, собрали в имении великого князя Петра.