Кэтрин Арнольд - Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

В этот момент у Хультина родилась идея. Предположив, что ключи к генетическому коду испанского гриппа могут быть найдены в телах его жертв, он узнал о разрушительных вспышках испанского гриппа на Аляске в 1918 году, где люди были похоронены в «вечной мерзлоте», то есть земле, включая скалы или почву, при температуре замерзания воды или ниже 0 °C.

Выбрав тему своей докторской диссертации, Хультин отправился на северное побережье Аляски, чтобы в эксгумированных телах попытаться изолировать вирус. Используя местные записи и погодные карты, он хотел точно определить места подходящих захоронений с учетом изменчивой природы самой вечной мерзлоты. Естественный процесс, происходящий с вечной мерзлотой, несет в себе собственные проблемы. Постоянное замораживание и оттаивание, вероятно, повлияли на состояние человеческих останков. Хультин шел на огромный риск: у него не было никаких гарантий, что его проект увенчается успехом или что он найдет хорошо сохранившиеся тела, не говоря уже о подходящих образцах тканей. Исследователь обратился в Национальный институт здравоохранения за финансированием, но ответа так и не получил. Однако, по словам Хультина, американское правительство узнало о его планах и провело собственную исследовательскую экспедицию [4]. В 1951 году американские военные запланировали экспедицию стоимостью 300 000 долларов под кодовым названием «Проект Джордж» для эксгумации жертв испанского гриппа из вечной мерзлоты Аляски [5]. Если это кажется читателю маловероятным, то стоит иметь в виду, что эти события происходили во время холодной войны. В 1918 году от испанского гриппа погибло 450 тысяч русских. Если бы Советский Союз разработал собственный штамм вируса и использовал его в качестве биологического оружия против Соединенных Штатов, последствия были бы непредсказуемы.

Якобы сверхсекретный «Проект Джордж» был обнаружен официальными лицами Университета Айовы, и через день Хультин оказался на пути в Ном, Аляска, вместе со своими коллегами – доктором Альбертом Макки и доктором Джеком Лейтоном, – получив 10 000 долларов финансирования [6]. Команда прибыла в Ном, но когда они начали раскопки, то вскоре обнаружили, что вечная мерзлота была разрушена небольшим ручьем, который изменил курс. В результате любые тела, погребенные там, разложились бы и не были пригодны для взятия проб. Как позже заметил вирусолог Джеффри Таубенбергер, термин «вечная мерзлота» является неправильным. Вечная мерзлота существует в серии непрерывных циклов «где температура то чуть выше, то чуть ниже точки замерзания. Замораживание и оттаивание – это самое худшее, что может произойти с биологическим материалом, потому что формируются кристаллы льда и пробивают отверстия в мембранах клеток, и это вызывает всевозможные повреждения. Так что, в принципе, биологические ткани не могут сохраниться, постоянно замерзая и оттаивая» [7].

Неудача не смутила Хультина и его команду, они наняли пилота и полетели на полуостров Сьюард в поисках других захоронений, так как военнослужащие, занятые в «Проекте Джордж», прибыли в Ном с полным набором бурового и землеройного оборудования. В то время как армия не нашла ничего, кроме костей, команда Хультина отправилась к миссии Бревиг, ранее известной как миссия Теллера. 85 процентов жителей миссии Бревиг умерли от испанского гриппа за одну неделю в ноябре 1918 года [8]. Исследователи эксгумировали тела и взяли образцы тканей из легких, почек, селезенки и мозга, упаковали их и отправили в Айову. Однако результаты оказались неутешительными. Несмотря на всесторонний анализ, никаких следов живого вируса обнаружено не было [9].

Почти полвека спустя доктор Джеффри Таубенбергер, заведующий отделом молекулярной биологии в Институте патологии Вооруженных сил (ИПВС), начал продумывать новый исследовательский проект. ИПВС, расположенный в кампусе Медицинского центра армии Уолтера Рида в Вашингтоне, был основан в 1862 году генералом Гражданской войны как музей военной патологии, предназначенный для борьбы с «болезни поля боя». Имея в распоряжении обширную коллекцию образцов и обладая опытом анализа тканей для диагностики заболеваний, ИПВС был ценным ресурсом как для исследователей, так и для клиницистов, считавшихся «верными членами международного биомедицинского сообщества» [10]. Каждый год ИПВС получал по меньшей мере 50 000 запросов на заключение по неоднозначным случаям от патологов. И его сотрудники, включая экспертов во многих областях патологии человека и животных, «вносили значительные или незначительные уточнения примерно в половину запросов, по которым работали» [11].

Хотя директор учреждения все еще отчитывался перед главным санитарным врачом армии, а не командующим Уолтером Ридом, институт расширил сферу своих исследований. В 1991 году Тим О’Лири был назначен заведующим кафедрой клеточной патологии и намеревался создать «подразделение молекулярной патологии с идеей, что методы молекулярной биологии будут полезны в качестве дополнения к анатомо-хирургическим методам» [12].

В результате Джеффри Таубенбергер и его команда были вовлечены в исследовательские проекты по изучению генетической структуры рака молочной железы. Также они восстанавливали РНК вируса из разлагающейся плоти мертвых дельфинов, чтобы определить, умерли животные от вируса типа кори или от состояния, известного как «красный прилив», вредного цветения водорослей, опасного для морских обитателей. Перед командой Таубенбергера, состоящей из докторов Эми Краффт и Томаса Фаннинга, а также микробиолога Энн Рид, была поставлена задача изолировать вирус из нескольких разложившихся образцов тканей с помощью метода, известного как ПЦР, или полимеразная цепная реакция.

Когда в 1995 году институту пригрозили сокращением финансирования, Таубенбергер и его коллеги ответили на это тем, что попытались применить ПЦР к огромной институтской коллекции образцов тканей.

«Эта идея была что-то вроде хобби, – признался Таубенбергер. – Мы проводили мозговой штурм с Тимом О’Лири, и идея, которую мы выдвинули, состояла в том, чтобы проанализировать все до 1918 года… грипп 1918 года был бы чем-то чрезвычайно полезным, потенциально имеющим практическое значение» [13].

Таубенбергер слышал что-то о пандемии испанского гриппа 1918 года в медицинской школе, но мало что знал о ней. Прочитав книгу Альфреда Кросби «Забытая пандемия Америки», Таубенбергер заинтересовался масштабом катастрофы и тем, как быстро она была стерта из «культурной памяти» [14]. Работая в военной исследовательской лаборатории, Таубенбергер был особенно удивлен потерями, понесенными американской армией.

США вступили в Первую мировую войну очень поздно по сравнению с европейскими странами – участницами боевых действий, поэтому было гораздо меньше американских военных потерь – около 100 000 в общей сложности за время всей войны, но из них более 40 000 умерли от гриппа. Таким образом, 40 процентов людей, которые были молоды, здоровы, хорошо питались, 18-25-летние крепкие американские солдаты умерли от гриппа в 1918 году. А это совершенно невероятное количество, если вдуматься! [15]