Игорь Сенченко - Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Легенды гласят, что Раби’а, потомок Исма’ила в 13-ом колене, живший в XI в. до н. э., имел лошадей, перешедших к нему от отца его, владельца лошадей-потомков лошади Саламана. Внук Раби’а, легендарный ‘Аназа, родоначальник могущественного племени бану ‘аназа, собравшего вокруг себя крупнейший в Верхней Аравии племенной союз, стал первым на «Острове арабов» человеком, кто начал разводить лошадей на продажу. Впоследствии, по сложившейся традиции, на протяжении столетий чистокровность лошади арабской породы было принято удостоверять в Аравии у бедуинов-коневодов из племени бану ‘аназа; их решений не оспаривал никто.

Пятью коленами чистокровной арабской лошади, родословная которых уходит в глубину веков, считаются: кухайлан, сиглави, ‘абайан, хамдани и хабдан. Жеребца одной из этих пород (кухайлан) К. Хакимов и отправил в Одессу (20*).

Карим Хакимов, пишет о нем историк В. А. Кузьмин, был на редкость коммуникабельным человеком. «.Он становился душой любой компании, хорошо пел», обладал чувством юмора. В г. Сана’а’, столице Йеменского Королевства, долго помнили, как по вечерам К. Хакимов нередко брал в руки скрипку – и звуки прекрасных мелодий разносились по близлежащим улочкам города. Двери представительства «Ближвостгосторга» были открыты не только для чиновников, торговцев и знати, но и для «исламских богословов и священнослужителей, и представителей арабской интеллигенции. Йеменцев принимали обычно на втором этаже, не имевшем по традиции окон. Там, за столом на йеменский лад, то есть сидя на разостланном на полу ковре, за финджаном (маленькой чашечкой) с кофе или стаканчиком с чаем, но непременно с башкирскими лепешками и с обязательным для встреч по-йеменски кальяном, и велись беседы с гостями. Все, кто знал К. Хакимова, отмечает В. Кузьмин, говорили о нем как о человеке исключительно добром, гостеприимном и отзывчивом, и как о «мастере на все руки». За годы дипломатической работы в Аравии «ему приходилось быть и водителем, и механиком, ремонтировать электростанцию и мастерить мебель» (21).

Проработал К. Хакимов в Йемене недолго, всего два с половиной года (с июня 1929 г. по 23 декабря 1931 г.), но сделал для развития и укрепления советско-йеменских отношений немало. Как писал отечественный дипломат-арабист Вениамин Викторович Попов, служивший послом СССР в Йеменской Арабской Республике (1987–1990), «.благодаря глубокому знанию истории, традиций, обычаев арабов, необычайному такту, умению расположить к себе людей, Хакимов пользовался у йеменцев и саудовцев огромным уважением. Арабы поражались его умению столь глубоко, витиевато и чисто “по-арабски” излагать мысли. Он был вхож во дворцы, и его с радостью встречали бедняки в своих лачугах; его дом всегда был полон гостей – приходили и купцы, и приближенные королевской семьи, и простой люд» (22).

К. А. Хакимов – легенда советской дипломатии в Аравии. Среди иностранных дипломатов, работавших там, он выделялся знанием нескольких иностранных языков. Свободно владел арабским, турецким, персидским и французским языками, «легко, – со слов тех же британцев, – переходя с одного на другой». В Йеменском Королевстве его с уважением величали Каримом-пашой.

Он часто хаживал на столичный рынок, в центре которого располагались старинные склады, где хранились товары «Ближвостгосторга», доставлявшиеся караванами из Ходейды. Именно там, в беседах с погонщиками караванов и торговцами, он и узнавал много интересных сведений о племенах, их взаимоотношениях и о положении дел в тех или иных районах Йемена.

С Каримом Хакимовым в Йеменском Королевстве трудились и работавшие с ним в Джидде Моисей Маркович Аксельрод и Наум Маркович Белкин, оставившие интересные заметки и очерки об этой стране. Будучи уже резидентом ОГПУ в Йемене, Н. Белкин, уделял пристальное внимание сбору информации о внутриполитической ситуации в Йеменском Королевстве и в протекторатах Англии в Южной Аравии (23).

Из «Экономических очерков о Йемене» М. Аксельрода и Н. Белкина следует, что «главными расходными статьями казны имама» были те, что шли на содержание армии, двора и выплату жалований чиновникам. Основной денежной единицей являлся серебряный талер Марии Терезии, весом 28–32 г, содержавший 23,4 г чистого серебра (83 %). Курс талера по отношению к золотому фунту стерлингов колебался от 10 до 10,5 фунтов (24). Чеканили его, что интересно, как и прежде в Вене, и через Триест доставляли в Йемен.

В 1926 г. имам Йахйа начал, было, выпускать «собственную серебряную монету, ‘амади, равную по стоимости талеру. Однако широкого распространения она не получила». Изготавливали на Монетном дворе имама в г. Сана’а’ и мелкую медную «разменную монету» (25).

При К. Хакимове (в период с 1929 по 1932 гг.) торговый оборот между Йеменским Королевством и СССР увеличился с 0,64 млн. до 1,35 млн. рублей. Заметно активизировалась деятельность «Совторгфлота». На что английская газета «Таймс» (номер от 22.05.1929) тут же, как водится, отреагировала тем, что, ничтоже сумняшеся, назвала «Совторгфлот» «морским отделом III – го Интернационала» (26).

«В настоящее время, – докладывал К. Хакимов (выписка из его письма от 22.02.1930), – определилась номенклатура главнейших товаров, которые мы можем экспортировать в Йемен с гарантией их сбыта, это: сахар, керосин, лес, мануфактура, а также мыло, спички и цемент».

«Главная масса наших товаров, – информировал К. Хакимов, – реализуется в Ходейде; приблизительно 15 % – в Сана’а’. За истекшие полтора года нами продано всего товаров на сумму 480 тыс. талеров и закуплено 157 тонн кофе на сумму 170 тыс. талеров» (27).

В письме председателю правления «Ближвостгосторга» от 27.02.1930 г. К. Хакимов сообщал: «Белкину удалось заинтересовать принца [Сайф ал-Ислама, губернатора Ходейды и наместника имама в Тихаме] в торговле нашими товарами. Он торгует нашей мукой, лесом, перепродавая их. и зарабатывая желательный для себя процент. При этом мы имеем льготы, а значит – и экономию при выгрузках товаров, упрощение наших отношений с таможней и портовыми рабочими» (28).

В 1929/30 г. в Йеменское Королевство через Ходейду завезли, повторимся, 60 % всего импортированного страной мыла, 35 % сахара, 40 % муки, свыше 50 % крахмала и других товаров (29). В 19301931 гг. доля сахара из СССР в суммарном его импорте Йеменским Королевством достигла 50 %.

В 1931 г. в Ходейде прошла Международная торговая выставка, в которой, наряду с другими странами, принял участие и Советский Союз.

В 1932 г. товарооборот между Советским Союзом и Йеменским Королевством увеличился с 5,2 тыс. т. до свыше 22,1 тыс. тонн, а объем двусторонней торговли составил 2,4 млн. руб (30).

30 мая 1932 г. в Ходейде (уже после отъезда из страны К. Хакимова в связи с его повторным назначением главой нашей дипмиссии в Джидде) прошло совещание, посвященное вопросам торговли СССР со странами бассейна Красного моря. На нем присутствовали: уполномоченный НКВТ по Красноморскому бассейну А. А. Юрьев, советский дипломатический и торговый представитель в Йемене Аркадий Борисович Дубсон (1895–1938), уполномоченный НКВТ в Йемене Н. А. Сипкин и экономист, уполномоченный НКВТ Г. Г. Крейтиер. Из протокола совещания явствует, что на нем обсуждались «организационные вопросы красноморской торговли», с акцентом на выстраивании «системы торговых точек в Красноморье».