Рут Гудман - Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века

В начале правления королевы Виктории ни законодательные акты, ни социальное давление почти не ограничивали детский труд. Закон о фабриках 1833 года запрещал трудоустройство лиц, не достигших девяти лет, и ограничивал рабочий день для детей в возрасте от 9 до 13 лет восемью часами, а для детей в возрасте от 14 до 18 лет — двенадцатью часами. Однако закон распространялся только на тех, кто работал на текстильных мануфактурах, а инспекция на производстве бывала редко. Штрафы для работодателей, нарушивших закон, тоже были незначительными. Публика в целом привыкла к детскому труду и воспринимала его как данность. Мало кто из викторианцев испытывал сомнения по поводу найма подростков или отправки собственных детей на работу. Первая волна промышленной революции создала новый спрос на детский труд в период повышенного экономического давления, когда несколько лишних пенсов в семейном бюджете могли обеспечить разницу между выживанием и голодом.

Первые машины, пришедшие на смену ручным прялкам и ручным ткацким станкам, представляли собой довольно грубые устройства, которым для бесперебойной работы требовалась помощь нескольких человек. Работа была несложной, однако приходилось постоянно ходить около станка взад и вперед, завязывая оборвавшиеся нити, вставляя карты в нужные места, убирая пух и загружая новые бобины — без этого весь мощный механизм вскоре засорялся и останавливался. Труд взрослых был довольно дорог, и его не хватало. Детский труд не только стоил дешево — это был почти не освоенный ресурс. Владельцы набиравших обороты северных ткацких мануфактур вскоре обнаружили, что для обслуживания ткацких станков выгоднее привозить мальчиков и девочек с юга, в основном детей-сирот и обитателей работных домов. Но, даже если работа была несложной, она продолжалась по многу часов подряд и представляла немалую опасность для здоровья. Пыль, витавшая в воздухе ткацких мануфактур, достигала максимальной концентрации внизу, под станками — именно там, где сидели, сгорбившись, самые юные работники, ожидавшие, когда порвется очередная нить, и выметавшие из-под станка горы отходов. Дети занимали меньше места, что позволяло владельцам мануфактур ставить в цеха больше ткацких станков и другого оборудования, оставляя между ними минимум свободного пространства. При этом станки работали без перерывов, что грозило зазевавшимся детям и подросткам травмами или увечьями.

Ткацкие мануфактуры ненасытно поглощали детский труд, и именно здесь сторонний наблюдатель мог обнаружить максимальную концентрацию работающих детей. С 1835 по 1850 год половине всех работников британских ткацких мануфактур было меньше 18 лет. Этот наглядный факт привлекал такое внимание общественности, какого не привлекало ни одно другое производство, поэтому неудивительно, что первый закон, касающийся детского труда, был направлен именно на ткацко-прядильные фабрики.

Если сегодня вы хотите узнать, какой могла быть жизнь детей на ткацкой мануфактуре в начале XIX века, посетите Куорри Бэнк Милл в Стиале. Сейчас ею управляет Национальный фонд, и он сделал неплохую попытку представить производство, каким оно было в дни своей работы. Конечно, то, что вы увидите, будет чище, тише и безопаснее, чем реальность XIX века, — Национальный фонд, в конце концов, обязан заботиться о вашем здоровье и безопасности, — но мануфактура все же одно из лучших действующих примеров тогдашних условий жизни рабочих. Фабрика в Стиале была одним из самых просвещенных и благополучных предприятий своего времени: обстановка и часы работы, школьное образование и качество жизни здесь находились на гораздо более высоком уровне, чем того требовал закон. Но, несмотря на эти прогрессивные новшества, повседневные реалии — ночи в общежитии и рабочие дни среди какофонии механизмов — все же оставались достаточно суровыми.

Дело было не только в том, что с распространением индустриализации появилось больше работы, подходящей для маленьких рук, но и в том, что семьям теперь сильнее нужны были деньги. Во многих отраслях традиционного производства появление новых машин снижало заработную плату взрослых рабочих. Так, великое множество ткачей, работавших на ручных ткацких станках, теперь было вынуждено конкурировать с ткацкими станками на водяной и паровой тяге. Заработки падали, семьям приходилось искать новые средства к существованию, и они все чаще призывали на помощь своих детей младшего возраста. Из-за голода, с одной стороны, и доступностью работы — с другой, детский труд стремительно набирал обороты.

Пожалуй, самая высокая концентрация работающих детей в одном месте наблюдалась на текстильных мануфактурах, однако большинство работающих детей в ранней викторианской Британии были заняты в сельском хозяйстве. В 1801 году 66 % населения Англии проживало в сельской местности. В 1851 году, когда численность населения удвоилась, в сельских общинах по-прежнему проживало 46 % населения. Даже в 1911 году, когда население снова увеличилось примерно вдвое, 21 % продолжал жить за пределами больших и маленьких городов. Эти семьи обычно занимались обработкой земли, и здесь хватало работы для детей практически любого возраста — они могли трудиться самостоятельно, получая отдельную плату, или помогать родителям, увеличивая выручку своих матерей и отцов. Спрос на детский труд особенно повышался во время сбора урожая, и традиционное расписание британских школьных каникул до сих пор отражает этот факт. Собирать срезанные колосья, вязать снопы, складывать их в копны, подбирать оставшиеся после первой уборки колосья и увозить урожай с поля — все это была работа для женщин и детей. Подобный труд требовался при уборке гороха и картофеля, хмеля и льна. Прополку полей по-прежнему выполняли в основном вручную, и маленькие руки были здесь эффективны и обходились недорого. Традиционной работой для мальчиков считалось отпугивание ворон и рубка дров, а также чистка конюшен, подметание дворов и обустройство навозных куч. Девочки обычно собирали срезанные колосья, связывали их в снопы, подбирали остатки урожая и помогали с дойкой. В каждом регионе страны детскими считались свои виды сельскохозяйственных работ — от выпаса овец до обдирания коры с ивовых прутьев, из которых потом плели корзины. Мальчиков и девочек, которые не получали платы, но помогали своим родителям сводить концы с концами, также отправляли собирать хворост, рубить дрова, носить воду, собирать с живых изгородей плоды (для людей и для животных), работать в огороде или на земельном участке. Кроме того, мальчики и девочки помогали в домашнем хозяйстве и ухаживали за младшими детьми.

Отпугивание ворон нередко становилось первой работой сельского мальчика. Уильяму Арнольду было шесть лет и два месяца, когда его впервые отправили на поле. Это было в конце февраля или в начале марта. «Я не думаю, что когда-нибудь забуду эти длинные и голодные дни», — написал он в своих воспоминаниях. Он должен был в одиночестве стоять целый день под открытым небом, набрав кучу мелких камней, чтобы бросать их в птиц, которые садились на поле и пытались выклевать семена, посеянные в распаханную землю. Рабочий день начинался еще до рассвета и продолжался до заката, без перерыва, во время которого можно было бы на время уйти под крышу, и без всякой компании, посреди ледяного поля. Когда ростки проклюнулись сквозь землю, Арнольду поручили пасти овец. Во время сбора урожая он помогал родителям: жал ячмень и водил под уздцы лошадь, тащившую за собой повозку, от поля к амбару и обратно. Когда стало холодать, его назначили ответственным за 40 свиней, а в середине зимы он присоединился к бригаде пахарей.