Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Как ни странно, вторую часть спасательной операции Тани оказалось выполнить труднее, чем первую. Тани попросил у Франческо Сассетти аванс в размере 3 тыс. ф. ст. на товары, посланные по консигнации в другие подразделения Банка Медичи. Однако к просьбам Тани не прислушались. Сассетти, скорее политик, склонный к компромиссам, чем лидер-предприниматель, вместо денег щедро осыпал его советами. Немного преувеличивая, Тани жаловался Лоренцо де Медичи: «Нам нужна помощь, а не советы; здесь нам дают множество советов, так как юристы составляют одну четверть населения этой страны… – И далее: – Перед моим отъездом (из Италии. – Авт. ) все обещали творить чудеса, но теперь все глухи». Самый благоприятный ответ пришел из Милана, от Пиджелло Портинари, который заявил о своей готовности принять больше шерсти и сукна, обещал быстро продать их и вернуть деньги. Его брат Томмазо также шел навстречу, хотя он мог бы сделать больше. И все же, если бы не его помощь, скорее всего, лондонский филиал не устоял бы. Франческо Нори из Лиона и пальцем не шевельнул, а Джованни Торнабуони из Рима, как обычно, видел лишь свои проблемы и свои непосредственные интересы. Он отказался принять сукно в счет оплаты лондонской задолженности. Затем, в 1469 г., он вдруг встревожился, потому что задолженность достигла 40 213 флоринов, или 6702 ф. ст., без всякой надежды на урегулирование. Торнабуони поехал во Флоренцию и, при попустительстве Сассетти захватил шерсть и сукно, которые Тани прислал по консигнации на бургундских галерах. Партия предназначалась филиалу в Брюгге. Эти поспешные и незаконные действия стали источником дальнейших трений. Короче говоря, никакой координации усилий не наблюдалось, команда не сработалась; просто чудо, что фургон не увяз в болоте.

Выполнив задание, Анджело Тани в сопровождении Томмазо Портинари весной 1469 г. вернулся в Италию. Скорее всего, он был доволен, потому что ему удалось спасти лондонский филиал и снова поставить его на ноги. Однако во главе филиала по-прежнему стоял ненадежный Канигьяни. Более того, успех миссии Тани во многом зависел от сохранения мира в раздираемой распрями Англии. А именно этого и не случилось, потому что вскоре Война Алой и Белой розы вспыхнула с новой силой. Ричард Невилл, граф Уорик, по прозвищу «делатель королей», перешел на сторону ланкастерцев, сверг Эдуарда IV и отправил его в ссылку, а Генрих VI на несколько месяцев вернулся на престол (октябрь 1470 – март 1471 гг.). Во время этой короткой реставрации агенты Медичи не докучали королю, потому что Генрих взял под свою защиту Герардо Канигьяни, Лоренцо Бардуччи «и всех остальных из братства Медичи». Но, естественно, он отказался платить по долгам узурпатора. Поэтому Канигьяни, скорее всего, с облегчением встретил возвращение Эдуарда IV. Последний, разгромив своих противников, снова взошел на английский престол. Однако Медичи почти не получили преимуществ от его победы. Почти все их клиенты, как йоркисты, так и ланкастерцы, погибли в сражениях при Барнете и Тьюксбери. Сам король еще глубже залез в долги и имел меньше возможностей расплатиться, чем раньше. 30 августа 1471 г. он признал, что должен Канигьяни 6600 ф. ст. Он предоставил ему обычную лицензию на беспошлинный экспорт шерсти в зарубежные страны через Гибралтар. Сумму пошлин следовало вычитать из долга. Возможно, сколько-то шерсти и было вывезено по этой лицензии, но подвигам Анджело Тани не суждено было повториться. Обстановка в Англии казалась такой безнадежной и нестабильной, что в 1472 г. Медичи решили выйти из дела и разорвать соглашение с Герардо Канигьяни.

Чтобы угодить Франческо Сассетти, Томмазо Портинари согласился, что филиал в Брюгге примет на себя активы и пассивы лондонской компании, в том числе долги Эдуарда IV с сомнительными перспективами погашения. Последний 6 июня 1475 г. признал, что еще должен 5 тыс. ф. ст. Лоренцо и Джулиано де Медичи, Томмазо Портинари и их агентам, и выдал им обычную грамоту, уполномочивавшую их экспортировать шерсть, а таможенную пошлину (4 марки за мешок) использовать в счет погашения долга. Сделка между Сассетти и Портинари безусловно состоялась за спиной Анджело Тани, который, напомним, был партнером филиала в Брюгге, но не в Лондоне. Узнав о произошедшем, Тани выразил решительный протест, в котором снова и снова подчеркивал, что отделения в Брюгге и Лондоне суть отдельные юридические лица и что он ни в коей мере не отвечает за убытки лондонского филиала. Несомненно, в этом отношении он был прав, однако его письмо не понравилось Франческо Сассетти, который любил всевозможные уловки, способные оттянуть принятие неприятных решений. Как показала практика, такой подход не способствовал решению проблем, а в конце концов лишь усугублял их. Как справедливо указывал Тани, взяв на себя обязательства лондонского филиала, Брюгге принимал на себя и выплату процентов, что становилось постоянным бременем и серьезно сокращало потенциальный доход. Более того, в том числе эта причина в 1478 г. привела филиал в Брюгге к краху. И только тогда убытки лондонского филиала, составившие 51 533 флорина, наконец списали.

Что случилось с Герардо Канигьяни, или Джерардом Канициани, как его называли в Англии? Вскоре после того, как он разорвал отношения с Медичи, он получил у своего доброго друга Эдуарда IV разрешение на натурализацию для себя и своих наследников (3 ноября 1473 г.). Через несколько дней он женился на богатой англичанке, кавалерственной даме Элизабет Стоктон, и стал сельским сквайром, потому что король, в обмен на сумму в 360 ф. ст., даровал ему поместье Грейт-Линфорд в Бакингемшире с патронатом над приходской церковью. Очевидно, Канигьяни вступил в Корпорацию торговцев шелком и с тех пор называл себя «купцом, гражданином и торговцем шелком из Лондона, прежде состоявшим в компании Медичи из Флоренции, фактором и уполномоченным названной компании». Кстати, Канигьяни утверждал, что никогда не являлся партнером компании.

Узнав, что Канигьяни так процветает и сделал столь блестящую партию, Томмазо Портинари решил, что последний должен компенсировать часть убытков, понесенных из-за его ненадлежащего управления. Для достижения цели разработали хитроумный план, граничивший с мошенничеством. В Лондон послали Кристофоро, или Кристолано, Спини, подручного Томмазо Портинари. Тот лестью убедил Канигьяни помочь ему организовать крупное предприятие по закупке шерсти по лицензии на 6600 ф. ст., предоставленной Эдуардом IV 30 августа 1471 г. Так как Канигьяни пользовался доверием у торговцев шерстью, Спини просил его стать поручителем за купленную у них шерсть, всего 711 мешков и 20 нагелей – количества достаточного, чтобы заполнить трюм галеры. Спини сделал первоначальный взнос. Едва груз отбыл из Саутгемптона, как Спини сбросил дружелюбную личину и отказался от дальнейших платежей, заявив, что остаток вычтут из суммы, которую Канигьяни задолжал компании Медичи. Последний, поняв, что его одурачили, подал прошение в суд лорда-канцлера, требуя судебного предписания на арест Спини и запрета ему покидать страну. Очевидно, его просьбу удовлетворили. Однако Канигьяни, боясь репрессий по отношению к родне, оставшейся во Флоренции, вынужден был освободить Спини и позволить ему вернуться в Брюгге.