Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

13 января 1475 г. Канигьяни получил от Эдуарда IV охранную грамоту сроком на 5 лет для себя самого, своих слуг и своего имущества против «Кристофера Спайна» и других флорентийских купцов, близких к Медичи. Они, как было сказано королю, собирались докучать Канигьяни «без уважительных и законных оснований» из-за услуг, которые он оказывал королевской власти, и его женитьбы на англичанке. Канигьяни немного исказил факты. Кроме того, он подал иск в суд, который вынес вердикт 25 февраля 1475 г. По нему Медичи должны были заплатить 2 тыс. ф. ст., которые они остались должны английским торговцам шерстью. Оставшиеся 952 ф. ст. на судебные издержки платил Канигьяни. Как бы там ни было, королевский долг Медичи сократился с 6600 до 5 тыс. ф. ст. Эта сумма фигурировала в официальном документе от 6 июня 1475 г., поскольку пошлина за 711 мешков шерсти составляла более 1600 ф. ст. Канигьяни написал жалобу Лоренцо Великолепному, утверждая, что Спини «достоин доверия меньше, чем турок». Прочитав это, Лоренцо, должно быть, криво усмехнулся и пожал плечами.

Хотя после роспуска компании с Герардо Канигьяни лондонский филиал перестал существовать как независимое предприятие, известно, что в 1473 г. Медичи заново открыли контору в Сити. Они не могли обойтись без такой конторы, поскольку торговали шерстью. Это новое предприятие, в противовес старому, которое переживало процесс ликвидации, имело статус дополнительного отделения филиала в Брюгге и подчинялось управлению Томмазо Гвидетти. Решающее доказательство представляет баланс от 12 ноября 1477 г., который обнаружен в архиве Медичи. Судя по нему, ресурсы нового предприятия были довольно значительными и составляли почти 3750 ф. ст., крупную сумму в XV в.

На обеих сторонах баланса бросаются в глаза счета зарубежных корреспондентов, стандартная черта всех финансовых документов Банка Медичи и других итальянских торговых банков того периода. В составе активов самой крупной суммой, причитающейся со стороны зарубежного банка-корреспондента, стала позиция в 554 ф. ст. 17 ш. 1 п., отнесенная на специальный счет компании Медичи и Портинари в Брюгге за поставки шерсти. Есть еще два счета той же фирмы, один счет ностро с балансом в 171 ф. ст. 15 ш. 1 п. и один счет лоро с балансом в 303 ф. ст. 2 ш. 6 п., так что общий долг достигал почти 1030 ф. ст. «Наши» во Флоренции были должны еще 520 ф. ст., почти наверняка за шерсть, доставленную в Пизу на галерах. Еще один важный счет, связанный с зарубежными банками-корреспондентами, – позиция приблизительно на 118 ф. ст., отнесенная на счет Джованни Фрескобальди и Филиппо Нерли из Венеции. Наверное, стоит также отметить, что лондонский филиал поддерживал активные деловые отношения с компанией Бартоломео Маркионни из Лиссабона, откуда поступали по коносаменту сахар и вино.

Таблица 69

Баланс лондонской конторы Банка Медичи, 12 ноября 1477 г. (все суммы приводятся в фунтах стерлингов).

* Речь идет об охранной грамоте от 5 июня 1475 г.

В активе самой большой суммой, представленной к оплате зарубежному корреспонденту, является сумма почти в 333 ф. ст. в связи с переводными векселями, выписанными на венецианский банк «Федериго де Приоли и K°.». Может быть, в лондонском филиале не хватало оборотного капитала и там решили добыть средства, продав переводные векселя? Второй по величине является сумма в 287 ф. ст.; возможно, она представляет собой прибыль от поставки коринки, посланной по коносаменту компании Медичи в Венеции. Далее, имеется остаток в 82 ф. ст. 17 ш. 6 п., записанный на счет Фрескобальди и Нерли и почти равный их дебетовому сальдо. В активе римского филиала записано всего около 60 ф. ст., ничтожная сумма – возможно, потому, что римский филиал предпочитал иметь счет в компании, не связанной с Банком Медичи: Джованни Торнабуони не всегда проявлял покладистость. Единственной оставшейся важной позицией служит сумма в 116 ф. ст., которая связана с партией сахара, принадлежащей Бартоломео Маркионни из Лиссабона.

Судя по балансу, пассивы включают 1111 ф. ст., подлежащие оплате английским купцам. Несколько из них, что вполне естественно, были торговцами шерстью, которые прочесывали свои округа, собирали шерсть и перепродавали ее либо экспортерам в Италию, либо отечественным купцам в Кале. Хотя у Медичи не было депозитного банка в Лондоне, они принимали вклады, подлежащие оплате «по требованию». В разделе «Пассивы» имеется позиция на 666 ф. ст. (ровно 1000 марок), которая, возможно, отражает таможенные пошлины, подлежащие вычету из долга короля. Другие позиции понятны без объяснений, например, «Вознаграждение брокерам» или «Аккредитивы, оплаченные авансом». В Лондоне, как и в Брюгге, флорентийский консул облагал пошлиной все товары, как ввозимые, так и вывозимые, и все денежные переводы и тратты. В разделе «Пассивы» нет ни одного счета оборотных средств, если не считать позицию «Начисленная прибыль» долей партнеров.

В составе активов недоумение вызывают одна или две позиции. Задолженность со стороны английских священнослужителей, конечно, связана с пересылкой папских булл и других церковных документов. Счет Томмазо ди Фолько и Джованни д’Адоардо Портинари наверняка относится к сделке с шерстью, в которой каждый из них участвовал на 50 %. Поскольку Томмазо Портинари, будучи партнером Медичи, в соответствии с общепринятой практикой, не имел права вести дела с самим собой, приходится только гадать, не обманывал ли он хозяев тем, что не приглашал их участвовать в каких-то выгодных сделках и не прикарманивал ли прибыль у них за спиной.

Лондонским отделением управлял Томмазо Гвидетти; в письмах его именуют «нашим Томмазо Гвидетти». С его текущего счета списано 121 ф. ст. 13 ш. 9 п.; возможно, это аванс в счет его заработной платы. Судя по всему, он руководил лондонским филиалом всего с одним помощником, Алессандро д’Адоардо Портинари, упомянутым вместе с его братом Фолько и вместе с Гвидетти в охранной грамоте Эдуарда IV от 6 июня 1475 г. Похоже, Томмазо Портинари старался окружать себя родственниками, которые хранили верность ему, а не компании Медичи. В свое время Козимо неуклонно выступал против подобных методов; они последовательно запрещались в соглашениях о партнерстве.

В 1477 г. лондонская контора Банка Медичи дышала на ладан. Через несколько месяцев Лоренцо Великолепный принял окончательное решение разорвать деловые отношения с Томмазо Портинари; он вынудил последнего принять руководство филиалом Медичи в Брюгге и конторой в Лондоне. Таким образом, лондонская контора стала частью новой компании, которую Медичи больше не контролировали.