Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

История с убийством Александра II уперлась в стену фальсификации сразу после самого факта убийства, путем списания его на «организацию революционеров» из пресловутой группы «Народная воля». Так как все было обставлено через следствие и суд, с последующим широким обнародованием результатов, то никакого документального анализа вроде бы и не требовалось. Все казалось ясным с точки зрения мотивации преступников и наступивших юридических последствий. Материалы суда и следствия на долгие годы отправили под сукно, а когда они были извлечены на свет божий в феврале 1917-го, то особого интереса не вызвали именно из-за их видимой публичности.

Пришедшие к власти «революционеры» лишний раз убедились, что все было так, как писали в те времена газеты, и никаких секретов в деле нет. В действительности секретов оказалось более чем достаточно… Подлинная история устранения царя-реформатора стала предметом умолчания всей романовской семьи, так как начиная с 1879 года дети императрицы Марии Александровны бросились на защиту своих кровных интересов, интересов прежде всего материальных, удовлетворить которые мог только российский трон. Надо отдать справедливость: не все ветви большой романовской семьи восприняли ситуацию с потомством барона де Гранси как личную трагедию. Были среди них вполне трезвые люди, но взвешенные оценки имели одну общую базу – собственное безукоризненное происхождение, в отличие от императрицы, рожденной от придворного слуги. Братья и сестры Александра II, например, не рассматривали появление княжны Долгорукой и второй семьи императора как нечто совершенно неприемлемое. Во-первых, Екатерина Михайловна Долгорукая, как не думай, являлась русской аристократкой, и открытое пренебрежение таким простым обстоятельством в России было невозможно. С другой стороны, назначение наследника было прерогативой императора и здесь, даже в случае повторного брака императора и коронации новой императрицы появлялись всего лишь варианты…

В начале 1879 года можно было констатировать только одно – у наследной четы, великого князя Александра Александровича и его супруги Марии Федоровны, датской принцессы Дагмар, появилась явная угроза в лице княжны Долгорукой и ее детей. Появление ее в Зимнем дворце означало, что замещение места супруги императора и, естественно, императрицы уже в повестке дня. Для просчета такого варианта не требовалось особого умственного напряжения. Учитывая слабое здоровье императрицы, можно было с уверенностью полагать, что счетчик неумолимой судьбы запущен. Соответственно, и вариантов благополучного разрешения ситуации для наследной четы было немного – всего один. В Аничковом дворце, резиденции наследника, соответствующие решения принимались сугубо в порядке конфиденциальных бесед и совершенно секретно. Для историков практически ничего не утекло из гостиных и кабинетов Аничкова дворца за время с 1879 по 1 марта 1881 года, кроме тревожного настроения его хозяев и обрывков фраз, таких же тревожных, а иногда даже безнадежных. Продвижение княжны Долгорукой во власть могло остановить только устранение императора и ничего больше.

К моменту возникновения реальной династической проблемы наследнику удалось обзавестись своими людьми в разных властных структурах, министерских и армейских, но все они были, во-первых, фигурами второго ряда, а во-вторых, людьми, которым невозможно было доверить династический секрет самого интимного свойства. Был все же человек, пригодный для выполнения миссии, как в силу своего служебного положения, так и близости к хозяину Аничкова дворца. Таким человеком оказался генерал П.А. Черевин – в нем срослись все требования переживаемого момента.

В тощем фонде генерала Черевина, в историческом архиве Санкт-Петербурга сохранились всего 18 писем и одна телеграмма: все они на французском языке и на фирменных бланках «Ливадия», «Гатчина», «Аничков дворец», «Красное Село». Письма помечены короной, начинаются словами «Her General Pierre» и подписаны «Maria». Содержание этих писем малоинтересно, но их существование и сохранность определили ту безмерную благодарность, которую испытывала императрица Мария Федоровна к человеку, по существу обеспечившему ей российский трон. Никогда не писавшая по-русски, урожденная принцесса Дагмар снизошла даже до того, что в одном из писем за 1885 год посвятила ему несколько поэтических строк:

Военную службу Черевин начал, как тогда и полагалось всякому приличному человеку, в Кавалергардском полку. За одиннадцать лет, проведенных в полку, он прошел путь от корнета до полковника. Следующий важный в своей карьере шаг Черевин сделал уже с помощью М.Н. Муравьева, в комиссии которого по расследованию покушения Д.В. Каракозова он оказался. Муравьев как председатель следственной комиссии оценил административные способности Черевина и рекомендовал его императору.

В 1867 году Черевин становится флигель-адъютантом Е.И.В., а затем зачисляется в Свиту Его Величества. В мае 1869 года Александр II назначает Черевина командиром Собственного Е.И.В. Конвоя. Петр Александрович командовал Конвоем до 1878 года. В турецкой кампании 1877–1878 годов на него было возложено командование Кавказской казачьей бригадой, с которой он не раз отличался на полях Болгарии. Co дня перехода через Дунай до самого последнего момента войны бригада постоянно действовала в авангарде армии. За боевые отличия он 17 октября 1877 года был произведён в генерал-майоры Свиты Его Величества. За свои многочисленные боевые отличия Черевин дважды был удостоен золотого оружия с надписью «За храбрость», причём вторая сабля была с алмазными украшениями. В августе 1879 года он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени. Боевая храбрость сочеталась в генерале со склонностью к спиртным напиткам, которой он не изменял даже в период боевых действий.

Тесные отношения с наследником престола завязались у Черевина, скорее всего, во время службы в Конвое Е.И.В., так как конвойцы принимали участие в большинстве представительских мероприятий: встречах и проводах высокопоставленных особ, парадах и смотрах. Так или иначе, Черевин стал своим человеком в Аничковом дворце до такой степени, что здесь не только снисходительно смотрели на его склонность к вину, но и стали оказывать поддержку в карьерном продвижении.

В августе 1878 года единственная в России спецслужба, III отделение С.Е.И.В. канцелярии, понесла неожиданную потерю: среди бела дня в центре столицы был убит ее лавный начальник генерал-адъютант Н.В. Мезенцев. Все случилось утром 4 августа. В своем дневнике военный министр Д.А. Милютин записал: