Галина Зеленина - Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность

Юдифь и Олоферн. Миниатюра из Исторической Библии.

Франция, кон. XIII века

Возможно, вместо франко-германской куртуазной литературы XII века внешние источники репрезентации женщин в еврейских хрониках следует искать в более ранней англо-германской так называемой милитаристской агиографической традиции, содержащей поэмы о женщинах-святых. Среди них наиболее важными представляются три староанглийские поэмы о Юлиане, Юдифи и Елене, создавшие довольно маскулинный образ женщины духовно и физически сильной (например, способной победить демона или обезглавить мужчину-воина), женщины-воина, готовой принять мучения и смерть за веру — точно так же, как еврейские мученицы стремятся освятить имя Всевышнего своей смертью или физическими страданиями. Последнее зачастую остается незамеченным, однако важно, что еврейские женщины в хрониках жаждут не только смерти, но и страданий и специально провоцируют врагов на избиения. В этих агиографиях еще нет чуждого еврейским хроникам эротического компонента и мотива невесты Христовой, которые разовьются и утвердятся в христианской литературе в течение XII века.

К сожалению, не представляется возможным подтвердить эту гипотезу, продемонстрировав пути заимствования или доказав, что еврейские хронисты были знакомы с вышеназванными христианскими текстами. Эта бездоказательность вполне естественна в ситуации крайнего дефицита источников, когда датировка и авторство самих хроник остаются под вопросом, и практически все выдвинутые на данный момент предположения касательно христианских источников ею страдают. Все остается на уровне довольно приблизительных сравнений, позволяющих говорить скорее о типологических параллелях, нежели о прямых источниках. И тем не менее стоит вчитаться в эти агиографические поэмы, чтобы увидеть, что госпожа Рахель и другие еврейские мученицы-(само)убийцы действовали не в культурном вакууме: у них были не только литературные «предки» вроде «матери семерых», но и литературные «соседки» из христианской традиции, проявлявшие физическую силу, смелость и стойкость во имя своей истинной веры:

Елена отправляется в Иерусалим —

Юлиана не желает отказаться от Христа и вернуться к языческим богам —

Демон, которого она допрашивает в темнице, восклицает:

Кидуш Га-Шем , мученичество за веру, стало характерным ашкеназским вариантом поведения в ситуации угрозы — гибели или крещения. Предпочитали гибель крещению германские евреи в 1096 году, во время погромов первого крестового похода, так же поступали французские — в 1146–1147-м, во время второго, и английские — в 1189-м, во время третьего. Мученическую смерть приняли облыжно обвиненные евреи Блуа в 1171 году. Список можно продолжать вплоть до восточноевропейских погромов Нового времени. Так, можно вспомнить украинские события 1648–1649 годов, в которые национальная память и историография разных народов вкладывает различное содержание и, соответственно, по-разному их называет: «восстание Богдана Хмельницкого» или «казацкие войны». Еврейская традиция именует их гзерот ТаХ-ТаТ , «гонения 5408–5409 [1648–1649] годов», по аналогии с гзерот ТаТНУ , погромами крестоносцев, и аналогичным образом оплакивает бесчисленных жертв и воспевает мужество мучеников.

Если следовать некой усредненной традиционной версии событий, в 1648 году гнев Божий поразил греховный Израиль, подобный «заблудшей овце», и орудием этого гнева стали татары с «православными», то есть казаками во главе с Богданом Хмельницким и другими атаманами, объединившиеся против «панов», то есть поляков-помещиков, и евреев. И пошли они войной на города и «святые общины», и евреи защищали города вместе с панами, но те зачастую их предавали, что приводило к кровопролитным расправам над евреями, характеризующимся изощренной жестокостью, и осквернению еврейских святынь. Натан Ганновер в своей хронике этих событий под названием «Пучина бездонная» писал:

И много святых общин <���…> погибли смертью мучеников от различнейших жесточайших и тяжких способов убиения: у некоторых сдирали кожу заживо, а тело бросали собакам, а некоторых — после того, как у них отрубали руки и ноги, бросали на дорогу и проезжали по ним на телегах и топтали лошадьми, а некоторых, подвергнув многим пыткам, недостаточным для того, чтобы убить сразу, бросали, чтобы они долго мучились в смертных муках, до того как испустят дух; многих закапывали живьем, младенцев резали в лоне их матерей, многих детей рубили на куски, как рыбу; у беременных женщин вспарывали живот и плод швыряли им в лицо, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и отрубали им руки, чтобы они не могли извлечь кошку; некоторых детей вешали на грудь матерей; а других, насадив на вертел, жарили на огне, и принуждали матерей есть это мясо; а иногда из еврейских детей сооружали мост и проезжали по нему. Не существует на свете способа мучительного убийства, которого они бы не применили… Библейские свитки рвали на клочья и делали из них мешки и обувь; а ремнями для тефилин подвязывали сапоги, покрышки же их выбрасывали на улицу; священными книгами мостили улицы или изготовляли из них пыжи для ружей.