Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Едва ли иерархия княжеских столов могла сильно поменяться между 907 и 944 годами. К 940-м годам добавился только Новгород. Именно из Новгорода и идут в Киев Олег II с Игорем.

А значит, вполне можно предположить следующее размещение князей:

Игорь, нетий (то есть племянник) Игоря – Чернигов; Улеб, сын Игоря – Переяславль; Торд – Полоцк; Фасти – Ростов; Сфирька – Любеч.

Получается в результате вот что. Княжения Поднепровья занимают кровные родичи Игоря и явно носящий местное имя Сфирька. А вот в двух северных городах сидят скандинавы Торд и Фасти. Аскольд ни Полоцком, ни Ростовом не владел. И уж тем более не мог ими владеть Херрауд. Значит, подчинил города, кривичский Полоцк и мерянский, в сущности, Ростов, Орвар-Одд – Олег Вещий. И ничего удивительного, что он посадил там на княжение своих людей.

Ростов (Rostofa) – один из девяти прочих древнерусских городов, упоминающихся в скандинавских источниках Средневековья (Мельникова, 1986, с. 36–37, 43–44). Пожалуй, самый дальний из тех, до которых можно было добраться из Ладожья где реками, где волоками.

Но когда? Сразу после прихода в Киев? Или, может быть, он подчинил себе эти города ещё раньше, проникнув на Русскую равнину с Балтики по Западной Двине (Даугаве), и в Киев пришёл, уже имея за спиной Полоцк и Смоленск, а затем и Ростов?

Решать этот вопрос необходимо вкупе с ещё более ранним известием о том, что Аскольд (воспользовавшись смутой в Новгороде, пока Рюрик подавлял восстание Вадима) ходил на Полоцк и/или Смоленск, «на полочане», «на кривичи» «и тех победи». «Победил», но не «дань положил», как пишется о подчинённых народах.

То есть пришёл и пограбил, а не пришёл и захватил. Если захватил, то когда они освободились или их освободили?

Полагаем, что у Одда-Олега к моменту прихода в Киев ко двору Херрауда в 894–896 годах должна быть за спиной не одна только скандинавская ватага. Под Олегом, с учётом крупной скандинавской колонии в Гнёздово, могли уже быть Полоцк и Смоленск.

Расположение Гнёздово фиксируется в 13 километрах к западу от исторического центра Смоленска, который Т.Н. Джаксон отождествляла с Сюрнесом саг и название которого она реконструирует как Свинческ (Джаксон, 2001, с. 75).

Вот только почему в летописях об этом городе ни слова, хотя время его расцвета приходится на X век? Обнаружен также и культурный слов IX века.

«Анализ особенностей погребального обряда Гнёздовских курганов позволяет выделить две культурные традиции. С первой связаны курганы высотой 2,5 м с кремациями и такими чертами погребального ритуала, как сожжение в ладье и порча оружия. Вещевой материал этих погребений характеризуется украшениями и амулетами скандинавских типов, комплексами вооружения из трёх и более видов, наборами конского снаряжения, стеклянными сосудами и ритонами, металлическими котлами, торговым инвентарём, игральными шашками из кости и стекла, остатками золотого шитья. К той же традиции принадлежат и трупоположения в камерах. Эти комплексы следует рассматривать в качестве наиболее яркого проявления присутствия скандинавской группы населения, отражённого в погребальном обряде.

Ко второй традиции должны быть отнесены часть трупосожжений и трупоположений в обычных ямах. По мнению Ю.Э. Жарнова, носителями “второй культурной традиции” могли быть как скандинавы, погребения которых по ряду причин не содержали упомянутых выше этнокультурных показателей, так и иное “нескандинавское” население. Вероятно, находки височных колец и керамики славянского облика позволяют рассматривать часть погребений второй группы как славянские. Погребения, принадлежащие обеим традициям, обнаружены во всех курганных группах Гнёздовского могильника» (Пушкина, Мурашёва, Ениосова, 2012, с. 242–273).

Ростов, основанный кривичами на первоначально мерянской земле (если верить разысканиям академика В.В. Седова), также мог уже находиться под рукой Одда-Олега.

Ко всему прочему прилагалось и личное обаяние этого неординарного искателя приключений, прошедшего жизненный путь от бонда с побережья Норвегии и ставшего искателем приключений, до легендарного конунга Руси.

В тот самый момент, когда Олег-Одд в союзе с Симеоном уже основательно устрашил ромеев, из Киева от того же Харека с Силкисив могло прийти известие о смерти Херрауда.

В редакции «Саги об Одде Стреле» конунг Херрауд умирает во время похода Одда в Бьялкланд, и, наверное, это обстоятельство само по себе заставило бы Одда (Олега) свернуть дела на Балканах и вернуться в Кэнугард (Киев) в качестве правопреемника:

«X.4.8. А в то самое время пришла новость, что умер конунг Херрауд, и воздвигнут по нему курган. Велит тогда Одд устроить поминки, когда он вернётся. А когда подготовлены были поминки, выдал Харек замуж за Одда дочь конунга, и пили за всё сразу – и поминая конунга, и радуясь свадьбе. И на той же самой вейцле был дан Одду титул конунга».

В иных версиях саги последовательность событий отличается:

«…Подчинил Одд эту страну королю Геррауду и, обложив её данью, с огромною добычей вернулся назад в страну гуннов.

Вскоре после того король Геррауд заболел и умер, и Одд велел насыпать над ним высокий курган, и немало рогов было опорожнено на поминках Геррауда и на свадьбе Одда» (XVIII. Поход в Бьялкаланд. См.: Петерсон, Балобанова, 1898).

Насколько гладко вышло у Одда-Олега провозглашение его конунгом/великим князем? Наверняка в Киеве и его окрестностях были и противники у этого «выскочки» с Севера. Но поддержка со стороны Харека, испытанное в недавних походах и сражениях войско, брак с Силкисив являлись неплохими аргументами в его пользу. И это ещё не всё!

«Говоря о Традиции в целом, нельзя не отметить, что представления о власти вообще и о власти Великих Королей в частности принадлежали в древнем традиционном обществе отнюдь не к области profanum , т. е. мирского, светского, но – к области sacrum , священного. В древней Скандинавии, например, считалось, что удача похода викингов полностью определяется удачей их хёвдинга, т. е. вождя. В древней Ирландии существовали специальные ритуалы оценки “истинности” будущего верховного короля, поскольку возведение на престол “не-истинного” короля приводило к неурожаям, падежу скота и кровавым междоусобицам.

Великие Короли – властители, создававшие империи и устанавливавшие справедливость, властители, в чье правление земля плодоносила обильнее обычного, враги не смели приближаться к границам, и никакие эпидемии и природные катастрофы не омрачали жизнь народа, – Великие Короли, подобные Артуру, почитались священными, данными свыше. Согласно Эволе, они воплощали имперскую идею ариев на уровне земной жизни. Их рождение предсказывалось в пророчествах и сопровождалось великими чудесами, их приход встречался с ликованием, и власть их поддерживалась не только законом и силой, но и могуществом и мудростью, граничившими с могуществом и мудростью богов» (Платов, 2002).