Леонид Спивак - Когда Америки не было

Британцы в Америке теснили французов по всем направлениям: был взят форт Фронтенак на озере Онтарио, пала крепость Луисбург на полуострове Новая Шотландия. Индейские племена, умасливаемые подачками англичан, переходили на сторону Альбиона. Спасать французов в Квебеке отправили нового командующего – Луи-Жозефа маркиза де Монкальма-Гозона, ветерана, служившего на передовых рубежах с конца 1720-х годов в Италии и Германии. Вместе с Монкальмом на борту брига «Ликон» находился бывший мушкетер и его надежный друг Луи Бугенвиль.

Версаль, направив генерала Монкальма в Канаду, дал ему всего триста солдат: считалось, что судьба Новой Франции решится на полях сражений в Европе. Мало того что французы испытывали дефицит боеприпасов и продовольствия – у них не было опытных военных специалистов, особенно не хватало офицеров артиллерии. У Монкальма служили всего два военных инженера – и ни одного сапера. Именно по этому поводу состоялся упомянутый выше спор Бугенвиля с военным министром Франции.

Острова Вест-Индии, по мнению Версаля, были основной целью, за которую стоило ожесточенно сражаться. «Сахарные острова» приносили гигантские доходы обеим колониальным империям. Одну пятую всего английского импорта в 1775 году составлял сахар, и стоил он в пять раз дороже ввозимого в Британию табака. Белый и коричневый сахар, а также черная патока (меласса) с французских Карибских островов приносили еще большие прибыли. Совсем иное мнение бытовало в отношении Канады. «Несколько тысяч арпанов снега», – иронизировал по поводу Новой Франции Вольтер.

Из-за растянутости коммуникаций и недостатка сил маркиз де Монкальм мог рассчитывать только на затяжную оборонительную войну. Он был не в силах собрать в кулак все французские соединения. Часть войск несла службу на стратегически важном озере Шамплэн и форте Ниагара, другая охраняла подступы к Монреалю. Отчаянные депеши маркиза оседали в недрах военного министерства. Между тем британский генерал-майор Джеймс Вульф вторгся в Канаду. Численное превосходство англичан составляло пять к одному, а эскадра Великобритании, отрезавшая Квебек с моря, составляла двадцать с лишним кораблей.

Когда-то Людовик XIV произнес фразу: «Бог всегда на стороне больших батальонов». Луи де Монкальму не сопутствовала удача Фронтенака. Преисполненный решимости генерал Вульф готовился сокрушить «этих чертовых псов канадцев». В июне 1759 года «красные мундиры» предприняли первый штурм Квебека. Маркиз поставил под ружье все мужское население города – от седобородых купцов до юношей-семинаристов – и сумел отбить первый штурм.

Непреклонный Вульф, занявший противоположный берег Св. Лаврентия, приказал начать обстрел города. Триста зажигательных ядер мортир ежедневно в течение всего лета обрушивались на Верхний Квебек, который превратился в город-призрак. Терроризированное население покинуло свои дома и бежало к дальнему крепостному валу или в поля за пределы города. Как говорили английские канониры, «мы превратили Квебек в преисподнюю». Тем не менее Монкальм успешно отразил второй британский штурм.

Джеймс Вульф приступил к тактике выжженной земли. Он твердо рассчитывал, что господство террора заставит французов выбраться со своих укрепленных позиций для защиты родственников и близких. Словно хищный зверь, Вульф кружил вокруг французской цитадели. В течение всего августа небо над рекой Св. Лаврентия было темным, будто разгорелся огромный пожар в лесу: дым от горящих французских селений застилал небо.

По вечерам генерал Вульф любил декламировать элегии Томаса Грея – томик стихов ему подарила невеста перед отплытием в Канаду. Среди офицеров, слушателей командующего, был флотский капитан Джеймс Кук, будущий всемирно известный английский мореплаватель, который разгадал тайны фарватера реки Святого Лаврентия.

Вульф продолжал искать брешь в укреплениях «канадского Гибралтара». Монкальм и прикрывавший его со стороны реки Бугенвиль успешно держали оборону. Британцы несли большие потери, и Вульф даже начал задумываться о снятии осады до наступления ранней канадской зимы. Но, как это часто бывает, нашелся предатель, указавший «проход к Фермопилам».

Сначала англичанам удалось обманным маневром отвлечь морские силы Бугенвиля от стен Квебека. Затем, в глухую ночь с 12 на 13 сентября 1759 года, британцы, пользуясь картами Кука, смогли тайно высадиться в отдаленной бухте, где среди крутых холмов проходила тропинка, пригодная для транспортировки пушек. С самого верха скалы их окликнул французский часовой. Находчивый офицер из шотландского полка, владевший французским языком, ответил, что это направленное Бугенвилем пополнение. Затем британские гренадеры без труда перерезали посты полусонных французских ополченцев.

Когда рассеялся утренний туман, командующий Монкальм увидел в подзорную трубу развертывавшиеся к западу от Квебека британские батальоны. Они находились на равнине Авраама, на расстоянии одной мили от городской стены, наиболее уязвимой с точки зрения обороны города. Вслед за гренадерами в красных мундирах матросы вручную втаскивали на покрытые росой луга корабельную артиллерию.

Британский историк Фрэнк Маклинн в книге «1759» анализировал сложившуюся ситуацию: «Так как время еще было на стороне Монкальма, он любой ценой должен был дождаться подкреплений Бугенвиля. Нетерпеливое ожидание этого офицера можно сравнить с тем нетерпением Наполеона, с которым император ждал маршала Груши при Ватерлоо, что случилось через пятьдесят шесть лет после этих событий».

Кафедральный собор Нотр-Дам

Интерьер собора

Монкальм посчитал, что сможет упредить атаку англичан. Не дождавшись Бугенвиля, он вывел на равнину Авраама лучшие силы – в одном ряду с гасконцами и беарнцами стояло квебекское ополчение. Французы бросились в отчаянную атаку, которая была встречена шквалом картечи и палашами вымуштрованной английской пехоты. Утратив дисциплину на поле боя, канадцы начали отступать к стенам города. В эту минуту смертельное ранение получил Луи де Монкальм.

Сражение было проиграно. Помимо маркиза, на полях Авраама погибли два его бригадных генерала – Фонтбонн и Менесергю. В этот же день под стенами Квебека нашел свою смерть и британский командующий Джеймс Вульф. По легенде, накануне решающего штурма он декламировал собственное стихотворение, которое затем легло в основу популярной застольной песни английских офицеров.