Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Наличие статических описаний, временных срезов в современной литературе также есть продукт рефлексии времени, отделения человека от происходящих событий, в конечном счете - автономизация человека, его возросшей самостоятельности. Время, монтируемое из синхронных срезов (концепция Бергсона) - это концепция Нового времени, и она верна, если говорить о строении души современного человека. Но так было не всегда; когда человек был не так автономен, не в такой степени сознавал себя отдельностью, время было продолжающимся; соответственно, в средневековой литературе нет описания статичных картин, временных срезов. Представление о синхронии в значительной степени абстрактно; человек анатомирует время, реконструируя, что должно быть “видно” в данном срезе. Отсюда и понятие диахронии как соположенность синхронных моментов есть понятие вторичное; синхрония и диахрония появляются только в Новое время.

Феномен неавторства

Помимо изменения представления о времени, происходящего на протяжении Новой истории, происходит еще более значимый процесс. Восприятие времени существенным образом изменилось даже за тот небольшой отрезок истории, за которым мы можем уследить, - за немногие века, отделяющие нас от Старого времени. Представить себе, как изменилось восприятие времени, - а значит, и само историческое время, - со времен Древнего мира или в еще более древние эпохи, мы можем уже только с очень большим трудом. Однако восприятие времени есть лишь функция от самовосприятия человека, время, можно сказать, есть функция личности. Поэтому еще более значимыми для описания культуры являются процессы, связанные с отражением в ней личности человека, его имени.

Коренным фактором поддержания разнообразия культуры является то, что это область индивидуального творчества. Люди все-таки разные, и плоды их творческой работы очень многообразны. Современный мир ознаменован появлением нового фактора: духовная жизнь все в большей степени становится коллективной, не-индивидуальной. Можно сказать, заостряя факты сегодняшние и в значительной степени предсказывая факты завтрашнего дня, что мышление перестает быть личным делом, делом личности, и становится делом социума: мыслят не люди, а коллективы. Для обоснования этого факта пришлось бы написать особую работу, но желающие могут наблюдать, как прежде всего в Америке, а за ней и в других регионах мыслительная жизнь все в большей степени перестает быть индивидуальной. Инженерный, конструктиви стский подход все с большей силой развивается в науке. Развитие его ведет прежде всего к антиинтеллектуализму. Наука стала областью деятельности не интеллектуальной, а инженерной по своему существу. Этот новый, возникающий у нас на глазах интеллектуальный стиль можно назвать “запретом на мышление”.

Например, не так давно в журнале “Природа” была опубликована статья редактора журнала “Nature”. В этой статье поясняются для русских авторов требования к статьям, предъявляемые в научных и научно-популярных журналах западного мира. Общий смысл статьи состоит в том, что не надо затрагивать место обсуждаемой далее проблемы в системе научного знания, давать историю вопроса. Не надо в обсуждении указывать, что полученные результаты дают для решения проблемы. Надо только одно: четко изложить экспериментальные данные, сравнить их с результатами, полученными другими авторами по сходной методике, и на этом успокоиться. Появляется все большее число научных подходов, осмысляемых “от метода”, а не от смысла: по сути дела непонятно, какие объекты данный метод выделяет и что означают его результаты, но провозглашается, что такое понимание и не является необходимым, важна только сопоставимость результатов. Не часто осознается, что в качестве антиинтеллектуальных подходов сейчас выступают ядерная физика и физика элементарных частиц. Действительно, трудно признать, что, по сути дела, чуть не вся физика ХХ века. является антиинтеллек туальным, только методически оправданным конструктом. Можно долго приводить и другие симптомы, характеризующие “запрет на мышление”: коллективность работы, невнимание к публикациям, которые появились более трех лет назад и т.д. Достаточно известно, что в англо-американской науке не принято читать ничего, кроме работ, опубликованных на английском. Этот языковой барьер сопровождается наивной уверенностью, что вся наука делается в Америке. Существует даже такой термин: “континентальная наука”, т.е. наука европейская, и отношение к ней примерно как к азиатской науке.

При этом не следует полагать, что “глупые” американцы создали некий антиинтеллектуальный стиль, а “умные”, скажем, французы или русские ему не подвержены. Англо-американская культура в современном мире является новой всемирной культурой, такой же основой всемирной культуры, какой латинская культура являлась для Средневековья. Поэтому если где-то в России массовое сознание еще не привилось до конца и иногда мыслят не коллективы, а все еще по старинке индивиды, то это только в силу отсталости. Всемирная культура навязывает свой стиль интеллектуальной жизни всему миру.

Можно дать один симптоматичный пример роста “коллективного мышления”. В послевоенные годы особенно развилось новое для науки явления - коллективное авторство. История возникновения коллективного авторства подробно описана в работах историков науки, началось это явление с работ Ферми, приглашенного в Америку для конструирования ядерного реактора, и с тех пор развивается все дальше. Когда группа Ферми, еще до войны, работала в Италии, недостаток финансирования не позволял всем членам группы заниматься собственно научной работой. Некоторые физики должны был тратить свое рабочее время на поиски оборудования, мебели для лаборатории, на оформление документов, стояние в очередях и проч. Несправедливо было бы при указании авторов, то есть тех, кто создал статью, обойти этих людей, без которых работа не была бы выполнена. Это ведь были не профессионалы-снабженцы, а именно физики, и в группе Ферми были специальные “дежурства” - после определенного срока “доставала” сам начинал творческую работу в области ядерной физики, а бывший “творец” отправлялся на рынок искать жесть и краску. В результате каждую статью подписывало по 15-20 человек. Переехав в Америку, Ферми (замечательный организатор науки) привил этот стиль работы, сделал его модным, хотя осмысленность ситуации коллектив ного авторства (оправданного в условиях недостаточного финансиро вания науки в Италии) уже исчезла.

Ранее такая ситуация была немыслима; имеется научная статья, в ней изложена некая мысль: кто ее высказал? кто за нее отвечает? Коллектив, никакой индивидуальный разум за этим не стоит. “Беда, однако, заключается в том, что с развитием науки, и, в частности, таких ее областей, как кибернетика, наука все в большей мере становится зависимой от коллективных, а не индивидуальных усилий. Некоторые энтузиасты утверждают даже, что в науке индивидуальное авторство отживает свой век… Вместе с тем характерно, что и в гуманитарных науках господствующими становятся направления, располагающие к сведению исследования к элементарным процедурам, не требующим индивидуальной инициативы и допускающим массовое применение” (Стеблин-Каменский, 1984:143).