Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Тоталитарные властные структуры (фашизм, коммунизм), эти плюсы дающие в меньшем количестве, показали свою неустойчивость. В силу примитивности они проигрывают структурам свободным и демократическим, хотя от выигрыша соответствующие структуры не становятся “благими” - это та же власть структуры, но правящая более пригодными (и тем самым более выгодными) средствами.

Организованность, дифференцированность общества в истории растет. Мы можем все общества расположить на шкале упорядоченности - от случайного общества (толпа) до общества специализирован ного. Собственно обществом (societas) называют по преимуществу наиболее целостную, устойчивую, дифференцированную и специализированную систему, состоящую из объединений людей. Толпа - это общество в очень слабой степени, это неустойчивый общественный организм. В специализированном обществе возникает четкое представление о членстве в данном обществе. Некоторые общественные категории расположены на этой шкале в разных местах в зависимости от периода исторического времени. Например, член семьи - понятие, очень различно определяемое в зависимости от типа общества и периода времени; у некоторых людей в наше время и кот является членом семьи. Дифференцированность общества подразумевает не только развитый и явный механизм определения членства в обществе, но и выделение особых общественных органов для выполнения различных функций. В результате в обществе возникает четкая иерархия, система разделения функций и соподчинения в рамках одной функции, система, закрепляющая определенные социальные функции и роли, система прав и обязанностей.

В отличие от всех предыдущих обществ современное общество организовано в наибольшей степени, и это проявляется в стройной системе проверок лояльности, которая пронизывает современную общественную жизнь и настолько привычна, что даже не воспринимается как особый социальный институт. В правовой подсистеме общества одной из основных операций проверки членства в данном обществе является присвоение документов. Всеобщее распространение документов, удостоверяющих личность - дело последних столетий, ранее история этого не знала. Для мужчин обычной формой проверки является призыв на военную службу. Число таких акций, на деле имеющих единственный смысл - организовать общество, четко выявить его членов и “уклоняющихся”, не-членов данного общества - постепенно растет. Во время предвыборной кампании в России один из кандидатов высказался в том смысле, что лица, не посещающие выборы, должны быть лишены гражданства. Предложение в некотором смысле забавное, но симптоматичное: в обыденном сознании оформляется мысль, что выборы как форма организации власти - пустая формальность, а вот как инструмент проверки лояльности - действительная акция. В культурной подсистеме такой формой контроля членства обычно являются религия и язык. В прежние эпохи культурные формы контроля были едва ли не единственными, сейчас их значение сильно снизилось и, что важно, формализовалось. Появились, например, законы, определяющие, на каком языке должен быть написан документ, на каком языке должно вестись обучение. Наконец, в области экономики формой проверки членства являются в современном мире деньги, совершение операций с деньгами (можно вспомнить Торо с его бунтом против налогов и денег). Из экономической сферы в культурную проникают нормы, определяющие поведение: бережливое отношение к стоимостям, экономия затрат, экономия времени. Человека, демонстративно нарушающего неписанные нормы относительно бережливости, посадят в сумасшедший дом, хотя бы он небережливо поступал со своими ценностями, защищенными, как кажется, правом собственности.

Современное демократическое общество действительно организовано и дифференцировано сильнее всех предыдущих типов обществ; его члены почти каждодневно подвергаются проверкам на лояльность, подтверждают свое членство в обществе и тем самым принимают участие в программируемом поведении. Именно такое устройство современного общества породило такое огромное количество антисоциальных движений, которыми буквально кишит современная жизнь. Ни одно предыдущее общество не знало такого массового молодежного (и не только молодежного) бунта, выступающего против любой, даже самой осмысленной объединенности людей. Появление этих движений (от ликантропов и вампиров, столь распространенных сегодня, до анархистов и хиппи) не является осмысленным само по себе, это лишь реакция части людей, реакция общества на собственную организованность; общественное тело болеет, вокруг ран, причиняемых стянувшим тело панцирем, выступает сукровица.

Схематические, бюрократические черты приобретают и внегосударственные стороны общественной жизни. При демократическом устройстве общества определенное омертвление охватывает не только государственную сферу, как при абсолютной монархии, но и другие сферы. Цепь событий, ведущих к этим изменениям, прослеживается с самого начала Нового времени.

В XVI в. происходит ряд симптоматических событий, обозначающих рождение нового принципа власти. Первое мы уже отмечали: появление бюрократии. Параллельно этому явлению в государственной жизни развивалось еще одно: рождение в XVI в. иезуитизма в культурной жизни. В католических странах Европы до конца Средних веков шла борьба за светскую власть между церковью и государством. С приходом Нового времени и тенденциями абсолютизма в государстве церковь проиграла эту битву. Другим проигрышем было появление протестантизма. В ответ родилось новое направление: церковь, отказавшись от явной светской власти (степень отказа можно видеть в Ватикане как государстве), заявила претензию на универсальную культурную власть, власть в сфере культуры. Однако власть в этой сфере естественным способом невозможна, культура внутри себя так расчленена, так автономна, что никакое собственно культурное явление не может в ней доминировать сколько-нибудь долго; власть и культура - антонимы. Вот эти антонимы и были объединены в организации иезуитов. Это была одна из первых интернациональных централизованных структур, созданных в Новое время. Можно сказать, что остальные, более поздние структуры такого типа создавались по образцу, указанному иезуитами. Подобно тому, как после наступления Нового времени, после Реформации схоластика распалась, породив богословие в современном смысле и современную науку, так и католическая церковь Средневековья распалась, образовав современную церковь и властную структуру, не являющуюся, однако, одной из государственных и “формально-властных” структур.

Особенность влияния католической церкви на культуру Западной и Южной Европы состоит еще в том особенном правовом оттенке, который несет с собой христианство в этой традиции. Бог творит Суд, появляются с особой силой понятия вины и греха, с особой силой выступает идея посмертного воздаяния, важнейшим образом становится Страшный суд. Этот оттенок мысли в других христианских традициях выражен не так отчетливо, а более ранние греческая и восточная традиции христианства вообще были лишены этого оттенка. В результате культура Европы усваивает, если только можно так выразиться, “правовое христианство”, которое является великой юриспруденцией, великой законодательной системой, замкнутой в пункты и параграфы. Этот “правовой” дух католичества является характерным для западного христианства, поскольку протестантизм в полной мере усвоил эту “бухгалтерию добра и зла”. И этот правовой оттенок также имеет отношение к относительно позднему плоду католического древа - ордену иезуитов.