Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Предшевствующий нашему исторический период зародился в античной Греции. После реформ Солона (VI в. до Р.Х.) возник новый тип общественной структуры, в экономике опирающийся на частную собственность, а в культуре - на самостоятельное построение общих понятий. Частная собственность породила частное право, имущественное право, разграничение частных и общественных дел, и тем самым - прав и свобод члена общества. Развитие формальной стороны этой частной жизни происходило не в Греции, а в Риме. Эти достижения греко-латинской цивилизации являются основами внешнего устройства современной цивилизации. Однако эта двухтысячелетняя эволюция внешних частных прав и свобод опирается на содержательную, внутреннюю эволюцию человека. Частные права и свободы появились тогда, когда люди изменились настолько, что эти права стали им нужны. Внутренняя жизнь человека стала значительно отличаться от общественной, когда у нее появилось новое содержание. Это новое содержание вырастало в германский период европейской цивилизации, первые его ростки можно видеть уже в зрелом Средневековье. В Новое время индивидуализация душевной жизни человека достигла в определенном отношении предела. Дальнейшее изменение форм общественной жизни и общее течение истории будет, как и в прежние времена, определяться глубинными изменениями в устройстве человеческого духа и развитием души.

Последнее высказывание можно воспринять как прогноз - и в качестве такового я хочу дополнить его словами человека, может быть, не слишком значительного, но такого, о котором ходит множество историй: “Если предсказание не сбывается, то грош ему цена, но я отсылаю снисходительного моего читателя ко всеобщей истории: там обнаружит он множество событий, какие, не будь они предсказаны, никогда бы и не совершились” (Казанова, 1990:16).

Вытекающие из морфологии истории прогностические представления

Теперь мы еще глубже ознакомились с морфологией истории и представляем себе уже не только членение общества, но и глобальное деление истории на эпохи. Если мы снова попробуем собрать в целое эти морфологические элементы, какой предстанет перед нами всемирная история при оперировании такими единицами?

Ранее мы выяснили, что приблизительно в VIII-VII вв. до Р.Х. началась предыдущая, греко-латинская эпоха, которая окончилась с наступлением Ренессанса и Реформации приблизительно в середине XV в. В это время началась та эпоха, в которой мы живем сейчас. Эта греко-латинская эпоха продолжалась примерно 2000-2100, может быть, даже 2200 лет. Если анализировать сходным образом развитие других культур, предшествующих по отношению к греко-латинской исторических эпох, как это сделано выше, можно видеть, что и предыдущие исторические эпохи длились примерно по два тысячелетия с небольшим - и египетско-аккадская, и предшествующая ей, которую можно назвать протоиранской, и более древняя. Отсюда мы можем предполагать, что примерная, средняя длительность одной исторической эпохи такого масштаба, какой была греко-римская и начавшаяся следом за ней наша, германская эпоха - примерно 2000 с небольшим лет.

Исходя из того, что мы знаем о собственном времени системы, мы можем полагать, что в одном возрасте эпохи ведут себя примерно одинаково. Конечно, это только приблизительное предположение - ведь эпохи разные, а даже люди ведут себя по-разному, находясь в одном возрасте. И все же некоторые ожидания относительно даже незнакомого человека, о котором нам известен лишь возраст, мы можем высказать. Если семилетний мальчик говорит: “Я никогда не женюсь!”, это кажется вполне нормальным. И если восемнадцатилетний молодой человек очень интересуется знакомством с особами противоположного пола, это также не есть нечто неожиданное. Значит, можно попытаться представить себе, что можно сказать о прошлом и настоящем нашей эпохи, оглядываясь на соответствующий возраст единственной сколько-нибудь хорошо знакомой нам закончившей свой путь эпохи - греко-латинской.

Прежде всего: сколько нам сейчас годиков? С начала нашей эпохи прошло менее 600 лет. Это около трети возраста эпохи. Значит, нам сильно за 20, но до тридцати еще не дожили. Молодость у нас на дворе, из подростков уже вышли, зрелости еще, пожалуй, не достигли. Мы знаем, что вскоре после начала греко-латинской эпохи в “центральном” регионе этой эпохи, в Элладе, наступила эпоха расцвета искусств и философии. Период этот был краток, но на последующие тысячелетия запомнился всем как классический этап развития культуры. Это время в хронологии Эллады отстоит от “начала истории” этой эпохи лет на 200-300, может быть, 400. Что гомологично этому времени в современной эпохе?

И вот здесь надо обратить внимание на важную особенность ответа. Что бы мы в зависимости от вкусов и склонностей ни выставили в качестве гомолога Высокой Классики - хоть само Возрождение, хоть по-моему более подходящую на эту роль эпоху Просвещения, европейский XVII, XVIII, самое начало XIX вв. - в любом случае очевидно, насколько это не похоже на то, что мы ощущаем, всматриваясь в творения классической Греции. Мы находим великие, классические литературы Нового времени, знаменитый, классический театр, классическую философию - но все же Гегель не Платон. Кант не имеет никаких существенных сходств ни с одной фигурой классической Эллады. Смысл времени совсем иной, и любые прямые переносы значения одного события в похожий период другого времени, - по крайней мере сомнительны. Да, это время классики и время расцвета, но цветут уже не те цветы, что распускались в IV в. до Р.Х.

Затем, проходя далее по датам Древней истории, мы сталкиваемся с Первой Империей, с Великим Римом. Бессмысленно говорить, что это не была всемирная империя - она завладела ойкуменой, и этого довольно. Целый мир был римским, - пусть даже потом выяснилось, что этот мир - еще не весь мир. Примерно то же мы наблюдаем и сейчас - разве мир не стал “моноцентрическим”? Но какова разница! То, что США - не Рим, объяснять никому не надо. Есть сходства - Рим массовым образом заимствовал культуру Греции, Америка живет культурой Европы, есть и отличия. Есть великие войны, нет великих завоеваний, господство устанавливается не военно-политическое, а экономическое и идеологическое. И здесь становится очевидным, что если говорить о всемирной культуре, о всемирно господствующей культуре, то назвать ее следует англосаксонской, а не просто американской.

Снова мы видим сходство самых общих очертаний и глубочайшее различие в значимостях и смыслах. Если бы кто-нибудь в конце XVIII в. попытался на основании таких сходств исторических времен указать на Америку как подобие Рима, он столкнулся бы с полным непониманием - ведь в то время Америка была крайне провинциальным государством, никак не определяющим ход мировой истории. Теперь некоторые общие контуры прорисовываются, одновременно становится очевидным, насколько формально это сходство. Вовсе не правовая мысль правит сейчас миром, и вовсе не универсальные идеи разума отстаивает американская культура.