Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Ренессанс. - Вариации ренессанса. - Индивидуализация личности. - Новое отношение к природе, смерти, телу, полу. - Общество и метафора суда. - Рождение современной философии. - Последовательность стилей в искусствах Нового времени. - Место “русского возрождения”. - Реформация. - “Предреформации”. - Клюнийская реформа. - Реформированный католицизм. - “Русская реформации” и Раскол. - Индивидуация религиозной жизни. - Народное чувство.

Нам осталось рассмотреть еще одну группу событий, отличающихся по своему характеру от почти мгновенного распространения волн экономических заимствований и неумолимого хода государственного строительства, закономерного и цикличного. События третьей группы связаны преимущественно с культурой. Обратим внимание на особую их черту: они имеют локальный характер, они распространены только в одном определенном культурном регионе. Особая трудность с этой новой группой событий в том, что факты, к ней относящиеся, весьма трудно гомологизировать. Уже несколько раз в предшествовавшем изложении нам приходилось отмечать изменение человеческого существа, самого субъекта истории, как причину значительных исторических событий. Пришло время заняться этим вопросом вплотную. Поэтому обратимся теперь к некоторым важным феноменам Нового времени, которые в наибольшей степени проявили изменения, произошедшие с человеческой душой.

Ренессанс

Чтобы понять, чем характеризуются XIV, XV века в душевной жизни человека Западной Европы, надо рассмотреть ход истории с особой точки зрения - как проявление внешних симптомов значимых душевных изменений больших масс людей, целых народов, всей западноевропейской культуры в целом. И действительно, в начале Нового времени мы сталкиваемся с таким рубежным событием: это эпоха Возрождения. Кратко охарактеризовать все то многообразие исторических событий, которые носят название Ренессанса, мы можем, указав на общую черту - существенное изменение отношения людей к собственной личности, рост самосознания человека как личности.

В самом деле, мы знаем о том, что Возрождение было временем торжества земных, чувственных аспектов человеческой личности, что возрожденческий гуманизм характеризовался веселым, радостным отношением к жизни - несмотря на взрывы отчаяния и горя, в нем не было той кислой скуки, которой веет от многих современных течений духовной жизни. И мы знаем, как выглядели средневековые карнавалы, картину которых перед нами раскрыл М. Бахтин (1990); их характеристика почти совпадает с теми чертами, которые исследователи отмечают в духовной жизни Возрождения. Тем самым мы видим, как Средневековье воспитывало себе смену, как в его недрах росла совсем иная культура, так что переход к Новому времени был в истинном смысле стилистическим переходом. Если представлять себе жизнь Средневековья, она в целом представляется как будничная работа, изредка прерываемая ярким маскарадом карнавала; Возрождение выглядит с точностью до наоборот - карнавальная неразбериха стала обычным фоном жизни, а будничная работа спряталась, отошла на второй план. То, что было стилем, стало определять теперь основные черты явления, а прежний типовой облик отошел на второй план, сам стал не более чем одним из стилей создающейся культуры. Культура поста сменилась культурой масленицы. Подтверждать этот тезис можно было бы тысячами листов исторических сочинений, как тех, где рассказывается об умонастроениях, царивших на средневековых карнавалах (вплоть до прямых богохульств), так и тех, где рассказывается о деятелях Ренессанса. Они были в большинстве своем священнослужителя ми, эти гуманисты; Марсилио Фичино переводил Платона и Плотина, занимался астрологией, демонологией и колдовством, - и был каноником, настоятелем кафедрального собора во Флоренции. В это время кардиналы имели внебрачных детей, содержали публичные дома, знали пять языков, сходили с ума от греческих статуй, писали филологические трактаты, - и читали проповеди. Это сумасшедшее время не возникло из ничего, оно было глубочайшим образом подготовлено сотнями лет средневековой истории, и в том числе религиозной жизнью Средневековья, которая обращала внимание прежде всего на непосредственную чистоту чувств верующего, развивала в нем личные чувства взамен групповых, общественных настроений. Несмотря на всю резкость смены эпох, произошедшей в XV в., Возрождение есть плоть от плоти Средних веков, в какой-то мере можно даже сказать, что это Средние века наизнанку. Где раньше молились, там плюют, а то, что презирали, теперь с любопытством разглядывают.

Таким образом мы можем отметить если не преемственность перехода между Средними веками и Возрождением, то глубокую логику этого перехода. Однако этот стилистический переход был весьма рискованным делом; личные чувства, выпестованные Средними веками, постепенно развившиеся внутри Средних веков, обращение к личности человека, проповедуемое религией, привело наконец к освобождению этой личности от последних пут групповых чувств. Всякие условности, всякие нормативы общественной жизни подверглись сомнению. Человек почувствовал себя одиноким, неприкаянным и абсолютно свободным. В определенном смысле эпоху высокого Средневековья и Возрождения, эпоху, начавшуюся примерно в середине XII в. и продолжающуюся вплоть до XVI в., а в отдельных своих чертах и далее, можно рассматривать как стадию глубочайшего падения человека. Никакие “сверхсознательные” ценности более не оказывали на людей определяющего влияния, все вопросы решались личным произволом. Эта нижняя точка может быть рассмотрена в определенном отношении как точка перелома; следующая за ней эпоха должна характеризоваться личным осознанием, личной выработкой общественных чувств. То, что раньше человеку навязывалось, то, от чего он не был свободен - и что работало к его благу, то есть чувства национальные, государственные, общественные, моральные, - все это теперь погибло и должно теперь заново вырабатываться личными усилиями отдельных людей.

Отличительные черты новой эпохи особенно заметны при сравнении вершин духовной жизни Средних веков и Возрождения. Средневековая схоластика жила не в личных импульсах души, а в безличных, надличных сферах. Рационализм схоластики безотносителен к национальности, полу, возрасту рассуждающего человека. Это универсальная философия. Возрождение по части универсальности вовсе не обогнало Средневековье, скорее, сделало шаг назад - но теперь стали проявляться совсем иные, не развитые в Средние века стороны человеческой души. Петрарка и Боккаччо - не выдающиеся мыслители, но они чувствуют себя иначе, выражают свою уникальность и осознают себя прежде всего не мыслителями, не создателями вневременных духовных ценностей, а особенными, неповторимыми личностями. Таковы же и философы Возрождения - Марсилио Фичино и Пикоделла Мирандола. Если мы будем рассматривать этих людей - и столь великолепных, как Петрарка и Боккаччо, и столь омерзительных, как Цезарь Борджиа, мы увидим в них нечто общее. В их душе развилась особая область - сфера самоосознания.