Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Это изменение характера реально существующего христианства осознается далеко не в полной мере; обычной причиной успокоенности по этому поводу служат внутренние рассуждения с лейтмотивом “не может же на самом деле быть все так плохо”. Однако мне представляется, что дело именно таково: искажения христианства в Средние века, продолженные и развитые в Новое время, можно квалифициро вать как мертвящие. Сейчас источник христианского мироощущения почти недоступен; мне представляется, что работа церкви привела к тому, что истину христианства более не следует искать в ее стенах. Религия, которую массы воспринимают как религию загробного воздаяния, - это не та религия, которую Христос принес в мир. Пока грех ассоциируется с понятием возмездия, а не с представлением о развитии, наличное во внешней жизни христианство остается фактором, отклоняющим от христианского пути.

Мы видим, как все аспекты телесного существования приковывают к себе внимание человека Возрождения. К таким аспектам относится и национальность - такое же естественное, неотторжимое условие телесного существования человека, как смерть и пол. Как и прочие телесные атрибуты, она приобретает в Новое время особое значение, несравнимое с тем, что имела раньше. И в этом смысле исторические теории, выводящие историю из процесса этногенеза, являются истинными детьми своего времени - пройдет это время, и они перестанут волновать умы. Мы уже видели, как эта возникшая в Возрождении национальность, обостренное национальное чувство сплелось с государственным строительством и повлияло на весь ход всемирной истории.

Рождение современной философии. Одним из проявлений того, что произошло с душой человека в период Возрождения, было отношение к сверхиндивидуальным интеллектуальным влияниям, к тем интеллектуальным сферам, которые не являются плодом деятельности индивидуального человека. Эти надличные духовные сферы закрылись, больше они не видны из сферы культуры, и человек обращается к тому, что его окружает. Например, можно заметить, что в большинстве курсов по истории философии совершенно выпускается философия Средних веков, - и не только по слабому знакомству с предметом. Дело в том, что философия Нового времени - и в том числе философия Возрождения, - не гомологична средневековой схоластике. Правда, можно быть более точным в терминах, - “философию” придумал основатель схоластики Боэций, так что то, что наблюдалось в Средние века, было именно философией по причине приоритетности термина, а то, совсем другое явление, которое началось только в Новое время, не имеет права называться этим именем. Новое время слегка залезло в карман к Средневековью и поживилось красивым словом. Но дело не в слове, - для того, что сейчас называется “философией”, характерна безосновность, рассуждение всякий раз начинается “с нуля”, каждый следующий философ строит мир, критически относясь к мнению предшественников, строит мировоззрение, исходя из личных мыслей, очевидных для него первоначал. Такой характер философия приобрела с начала Нового времени, непосредственно с эпохи Возрождения, этот характер можно различить уже у первых итальянских неоплатоников. Подобные слова о философии Нового времени ее критики произносят достаточно часто. Важно увидеть, что это не “обругивание”, а констатация факта. Философия Нового времени действительно безосновна по сравнению с философией Средних веков, но та же безосновность может восприниматься как проявление нового уровня свободы личности. Мышление личности наконец обрело в Новое время полную свободу и может критически противостоять миру, опираясь на свое самосознание. Тезис о личном и в этом смысле субъективном характере философии Нового времени есть факт, указывающий на изменение структуры души, а не положительная или отрицательная оценка данной философии.

Новая философия является личной философией, и это так же справедливо для Декарта и Лейбница, как для Кьеркегора и Шестова. А вот предшествующая эпоха дискурсивных рассуждений, развитых в схоластике (и каламе), отталкивалась не от личных мнений, а от общих мыслей, и потому опиралась на священные тексты - Библию (или Коран). Именно поэтому такое философствование теснейшим образом связано с богословием, экзегетичность - это его неотъемлемая, родовая черта. Такой характер философствования и образования присущ всему греко-латинскому периоду, от античности до конца Средних веков. Так, значение Гомера в греческой культуре и образовании вполне сопоставимо со значением Библии в христианской культуре Европы. Поэмы Гомера были основными текстами, которые учили в начальной школе, и ими же завершалось развитие культуры в философии Платона. Несомненно, платоновская философия значительно свободнее обходится с поэмами Гомера, чем каббала, калам или веданта - со своими священными текстами. Но это разница в степени, а действительная граница проходит по линии, разделяющей схоластику и новоевропейскую философию, когда философ перестал опираться на священные тексты, общие мысли, стал строить мир самостоятельно, что со временем привело к тому, что общих мыслей не стало, как нет для настоящей философии “священного текста”.

Это закономерный результат тех изменений, которые произошли с людьми в Новое время. С одной стороны, появился новый, небывалый прежде феномен - массовая культура, которая заняла место народной культуры, характерной для всего прежнего мира. В этой массовой культуре исчезли общие мысли и остались мысли общеизвестные - и вполне непонятные, немысли, речёвки. Это негативное явление, безмыслие, процветающее в культуре со времен Нового времени, имеет свой позитивный смысл. Прежде человек находился в культурном космосе в таком положении, что мировоззрение ему давалось даром, он некритически получал целостную картину мира, во многом заключенную в священных текстах. Для времени, которое началось с эпохи Ренессанса, такое положение неприменимо, метод безусловной апелляции к священному тексту более неприемлем. Люди стали иными, они теперь критично воспринимают всякий извне навязываемый авторитет, подвергают сомнению его значение. Рушится не только внешний авторитет как таковой - все формы надындивидуальной разумности, обращения к общим понятиям подвергаются сомнению. Это положение приходится снабдить уточнением: отрицается авторитет общих - родовых - мыслей, и признается авторитет общих - коллективных - мыслей. Такое положение дел имеет полную аналогию в развитии культуры: народная культура, которая являлась родовой для каждого индивидуума, исчезает, а массовая культура занимает ее место.

Вблизи границы Нового времени, в XIV в., возникает номинализм, философское направление, сомневающееся в том, что существуют универсалии, и утверждающее подлинное существование только индивидуальных вещей; номинализм говорит, что кошек не существует - есть только этот кот и эта кошка. Культура начиная с XV в. находится в такой стадии развития, когда человек должен личными сознательными усилиями постигнуть строение мира и в итоге получить то, что прежде ему давалось даром. Развитие самосознающей души является критическим и важнейшим периодом на всем пути изменения души человека. Человек теперь свободен в своих действиях и мыслях; он может стоить общество так, как считает нужным, он может обращаться с природой, как ему подсказывают его мысли, и он может мыслить, что ему вздумается. Для всякого, кто представляет себе, что может наделать свободный человек, ясно, что это время, время свободы - время надежд и время величайших опасностей для дальнейшего развития человечества. Именно теперь наступает для людей время взросления и ответственности за свои поступки. Средневековье и более древние эпохи отличались от Нового времени своей несвободой - и в этом смысле были безопаснее.