Александр Речкин - Королева железного века против Рима

Что касается долгосрочных целей, то мы должны со скепсисом относиться к грандиозным и туманным идеям. Идея независимости Британии и свержения римского владычества была слишком неоднозначна, чтобы их можно было легко принять. Проще говоря, Боудика будет агитировать против ненавистного Рима и его культуры. Кроме того, атмосфера первых дней восстания, вероятно, была полна светлого оптимизма: мятежники, как им казалось, уже одержали ряд молниеносных решающих побед. Однако какой бы план Боудика ни строила с самого начала, он вскоре растворился в потоке кровопролития и грабежей, ибо, как говорит наш главный летописец Тацит, её последователи желали только грабить: «Обходя стороною крепости и гарнизоны, накидывались на то, что сулило особенно богатую добычу и недостаточно охранялось защитниками». Восстание превратилось в анархию. Похоже, Боудика породила чудовище, которое в конце концов сожрёт её саму.

Утверждать, что у Светония Паулина был план противодействия, было бы неверно. Он должен был реагировать на далёкое, но опасное восстание, которое застало его врасплох. Первым откликнулся Квинт Петилий Цериал, командир VIII Испанского легиона, бросившийся на помощь осаждённым ветеранам в Камулодун, причём сделавший это по собственной инициативе. Вполне вероятно, что его задача сводилась к защите тыловых районов, поскольку основная часть армии провинции находилась на западе. Однако его дальнейшая карьера показывает, что он был опрометчивым и импульсивным солдатом, человеком, всегда готовым к бою, и его единственной мыслью в то время было подавить восстание в зародыше.

В то время Рим имел во всей империи только 27 легионов, а в Британии их было четыре, провинция была сильно перегружена гарнизонами с учётом её ценности, и восстание Боудики едва не вышвырнуло их вон. Из всех четырёх только VIII Испанский легион попал в засаду и был слишком обескровлен, чтобы сыграть какую-либо дальнейшую роль в кампании, тогда как II легион Августа, находившийся на юго-западе провинции, не смог присоединиться к губернатору. Таким образом, у Светония Паулина остались только те войска, которыми он непосредственно командовал, а именно XIII Парный легион (впоследствии XIII Gemina Martia Victrix) и XX легион (впоследствии XX Valeria Victrix – Победоносный Валериев) плюс некоторые вспомогательные подразделения.

Когда Светоний Паулин узнал о восстании, он не колебался. По словам Тацита, он сделал решительный выбор: пожертвовал Лондиниумом, чтобы спасти провинцию в целом. Конечно, губернатор по меркам военной логики был совершенно прав. К сожалению, военная логика не всегда эффективна в условиях войны. То, что происходило между римлянами и бриттами, было продолжением политического соперничества, а правила и аксиомы формализованной войны мало что значили.

Тацит точно указывает дату восстания, говоря, что оно вспыхнуло в 61 году нашей эры и продолжалось год, но современные учёные расходятся во мнениях относительно точности этих данных. В течение одного сезона кампании происходит очень много событий, и следующий губернатор, Публий Петроний Турпилиан, по-видимому, был назначен преемником Светония Паулина ещё до конца 61 года н. э. Поэтому уместно предположить, что восстание началось в 60 году нашей эры. С другой стороны, Тацит вообще осторожен в хронологии, когда он объединяет отчёты о двух сезонах кампании, он либо прямо говорит об этом, либо не датирует их. Можно предположить, что кампания Светония Паулина прошла в 60 году н. э., а назначение Петрония Турпилиана пришлось 61 год н. э.

Основная часть провинциальной армии вместе с губернатором провинции находилась далеко в сырой и холодной пустыне нынешнего Северного Уэльса, и Боудика столкнулась с минимальным сопротивлением. Провинциальные города Камулодун, Лондинум и Веруламий были быстро захвачены, разграблены и стёрты с лица земли, взятые в плен римляне и их сторонники, независимо от возраста и пола, подверглись чудовищному насилию, а часть единственного оставшегося римского легиона, оставшегося в этой части провинции, попала в засаду и была уничтожена. Это была не ситуация, когда несколько оборванных хулиганов подняли местную смуту, даже не кроваво настроенный, но плохо вооружённый сброд, намеревающийся грабить всё, что попадётся под руку. Губернатор Светоний Паулин едва не потерял провинцию полностью, а капризный император Нерон даже задумывался над тем, чтобы совсем уйти из Британи. В любом случае, хотя царства-клиенты Когидубна и Картимандуи оставались лояльными, положение Рима в разгар восстания действительно выглядело отчаянным.

Рассказ о ходе событий передавался из уст в уста в течение некоторого времени до того, как он был записан, но впечатления от творившихся ужасов от этого не ослабели. В истинно римском стиле Тацит нагнетает напряжение, повествуя о чудесах и предзнаменованиях, предвестниками которых, казалось, были бритты. Статуя Победы упала ничком, словно в полёте. У женщин случались истерики. Слышались диковинные вопли и звериный вой. Являлись видения смертей и разрушений. Мы наслышаны, впрочем, что простые люди суеверны и легковерны. Поэтому для для современного читателя более интересно упоминание об эффективной «пятой колонне» в Камулодуне, о местных жителях, которые успешно сбили с толку римских ветеранов и предотвратили принятие любых серьёзных оборонительных меры против надвигающейся бури. Подорвав усилия защитников, Камулодун словно погрузился в глубокий сон.

Этот ненавистный для аборигенов город с её чудовищным храмом Клавдия, населённый преимущественно бывшими солдатами, станет первой мишенью бриттских мятежников. Очевидно, колонисты в конце концов узнали о надвигающейся буре. Они обратились за помощью к Кату Дециану, находившемуся в Лондиниуме. Прокуратор послал им жалкие 200 с небольшим плохо экипированных солдат, а затем покинул темнеющую сцену, на которой разворачивалась драма. Тацит обращает внимание на то, что, хотя колония была хорошо оборудована общественными зданиями – домом сената, театром и «храмом, воздвигнутым в честь божественного Клавдия», – она не была защищена стенами, и археологические раскопки подтверждают, что оборонительные сооружения крепости легионеров сравняли с землёй, когда гарнизон покинул город. Примерно через десять лет, когда вокруг разрушенной крепости вновь выросла колония, рвы, должно быть, завалили мусором. Единственным пригодным для обороны местом была бы территория храма Клавдия.

Тем временем VIII Испанский легион под командованием Квинта Петилия Цериала форсированным маршем двинулся на юг, чтобы прийти на помощь, но попал в засаду и был уничтожен. Число легионеров, которым не повезло быть убитыми во время тщательно спланированной засады, вероятно, доходило до двух тысяч, именно столько солдат, как позже сообщает нам Тацит, было необходимо, чтобы вновб легион набрал полную силу. Храбрый легат с оставшейся кавалерией сбежал, вероятно, в крепость Лонгторп на Нене близ нынешнего Питерборо. Раскопки показали, что он заставил свой сильно уменьшившийся легион поспешно построить меньший форт (Лонгторп II) внутри первоначальной крепости. Петилий Цериал, без сомнения, решил, что его военная карьера окончена, крепко окопался и ждал дальнейшего развития событий.