Карло Гинзбург - Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри

б) Хронология . Вот что делал Марино до убийства, согласно его собственным словам, сказанным в период следствия ( Istrutt. , с. 12–13) и затем местами скорректированным на прениях (10 января 1990 г.; Dibattim. , с. 101 и далее; 15 января 1990 г.; Dibattim. , с. 282 и далее). Около 8:00 он подошел к угнанному «ФИАТу-125», тогда как Бомпресси направился «в район, где жил» Калабрези. Оставалось еще много времени: Марино утверждал, что по договоренности ему «следовало оказаться у подъезда [Калабрези] в 8:40». Впрочем, соглашение, которым к тому же Марино в итоге пренебрег, не имело никакого значения. На прениях 8:40 превратились в «где-то без десяти девять, потому что именно тогда Калабрези обыкновенно выходил из дома (проще говоря, было около девяти часов)» 54.

Нельзя сказать, что Марино маниакально точен:

Мы условились, что я должен оказаться перед домом без двадцати девять или сразу после этого времени, как можно раньше. Поэтому не то чтобы речь шла о том, что я обязан [? отметка расшифровщика] быть там без двадцати или без пятнадцати девять или точно без десяти девять. Сразу после 8:40, в самое раннее в соответствии с моим собственным расчетом время, принимая во внимание пробки и наличие свободной парковки, мне следовало оказаться на месте. Вот, еще сообщаю, что так или иначе Энрико [т.е. Бомпресси], скажем так, должен был следовать за мной на машине и быть таким образом автоматически готовым действовать одновременно со мной. Я хочу еще сказать, что если бы комиссар Калабрези вышел до того, как мы оказались готовы, дело, несомненно, было бы отложено. Это не факт… То есть нельзя сказать, что я должен был быть там точно без двадцати девять, иначе все бы сорвалось. Мне следовало оказаться на месте без двадцати девять или чуть позже и быть готовым, именно потому, что Луиджи [неидентифицированный сообщник] сказал нам, что с этого момента Калабрези, по всей вероятности, и мог выйти из дома ( Dibattim. , с. 282).

Марино пошел в бар, находившийся в метро, где забыл фуражку, которую ему дал Луиджи для маскировки; он сел в «ФИАТ-125», ударил «Симку» Музикко и уехал на большой скорости. По свидетельству Музикко, авария произошла чуть позже девяти часов (за пять–десять минут до стрельбы, которая состоялась в 9:12–9:13: Dibattim. , с. 923–924); согласно Марино, чуть позже 9:40 , когда он собирался направиться к дому Калабрези ( Dibattim. , с. 282). Марино в течение неопределенного времени кружил по району; в какой-то момент он ехал по другой – четной – стороне улицы Керубини, однако не помнил, пересекал ли он для этого перекрестки со светофорами ( Dibattim. , с. 105–106); он остановился напротив овощного магазина, находившегося на расстоянии десяти метров от жилища Калабрези, и оставался там «более четверти часа» с включенным мотором, делая вид, будто читает газету; «у меня был пистолет, который я положил, скажем так, между ног» ( Dibattim. , с. 107). Рядом с домом Калабрези его ждал Бомпресси, который (как мы знаем опять же со слов Марино) уже более часа находился «поблизости» 55. Такая засада слишком уж выдает себя, кажется, что она скорее продиктована желанием обнаружить себя, нежели стремлением скрыть свои действия; и все же ни консьерж, ни продавец фруктов, ни работавшие рядом торговцы не помнят, что видели участников покушения. В итоге перед нами расхождение в двадцать минут, отделяющие время аварии согласно версиям событий Музикко и Марино, на котором председатель не останавливается, а к тому же и целый ряд других поистине невероятных фактов.

в) Задний ход . «Почти одновременно с выстрелами, задним ходом, с включенным заранее мотором, – пишет следственный судья Ломбарди в постановлении приговора (с. 265), – [Марино] отъехал на машине назад на расстояние около десяти метров, поравнявшись с домом № 6 по улице Керубини» для того, чтобы Бомпресси мог сесть в автомобиль. Судья комментировал: «Только будучи на месте, можно столь детально описывать расстояние… именно такова приблизительная дистанция, отделяющая овощной магазин от дома № 6 по улице Керубини». Да, вполне вероятно, что Марино в течение своей жизни бывал на улице Керубини, однако много раз им упомянутый задний ход ускользнул от всех очевидцев. В ответ на реплику председателя Минале, указавшего ему на это расхождение, Марино в ходе прений выдвинул следующее истолкование (10 января 1990 г.; Dibattim. , с. 113, воспроизведенное в несколько ином виде на заседании 15 января 1990 г.; Dibattim. , с. 311):

Я думаю, что уже объяснил суть на последнем допросе. В том смысле, что в тот момент, когда я сдал назад, выстрелы еще не прозвучали. Свидетели… как мне думается, один из них на улице заметил нечто, когда… происходит важное событие. В тот момент, когда я ехал задним ходом, выстрелов еще не было, поэтому никто не обратил внимания (это мое мнение) на то, что я сдал назад. Когда же раздались выстрелы, в тот миг моя машина не двигалась и стояла посреди дороги, оттого… те, кто шел сзади… Конечно, я не двигался… скажем так, сзади потом было… те, кто был сзади, выстроились в колонну, однако я совсем не следовал за ними….

Марино сбивается; и ему бросают спасательный круг.

Председатель: Когда вы дали задний ход, вы сделали это на свободной полосе за вашей машиной, в то время как слева располагался ряд, или же вы встроились в ряд?

Марино: Нет, я не встраивался в ряд. Я дал задний ход…

Председатель: …в том самом направлении, которое было свободно.

Марино: Да.

Председатель: Почему же, когда вы тронулись, сзади вас оказался ряд машин? Потому что было две разные полосы. Как если бы там были два железнодорожных пути. Вы даете задний ход, так как дорога широкая и потом есть ряд, который медленно движется.

Марино: Этого я не знаю. Вероятно, они приехали в тот самый момент.

Поистине тонкие различия, по несчастью вступающие в противоречие с двумя яснейшими свидетельствами. Утром 17 мая 1972 г., сразу после 9:10 утра, синий «ФИАТ-125» участников покушения ехал по улице Керубини, а следом за ним – «Альфа Ромео – 2000», за рулем которой сидел Пьетро Паппини, и «Аутобьянки Бьянкина», которую вела Маргерита Дечо. Сразу после случившегося Паппини описал быстро сменявшие друг друга события, которые он видел своими глазами: 1) из подъезда вышел высокий мужчина; 2) из синего «ФИАТа-125» вышел другой мужчина того же роста, пересек дорогу, догнал сзади первого и дважды выстрелил в него в упор из пистолета; 3) стрелок вновь перешел дорогу, сел в синий автомобиль, который на большой скорости уехал. Согласно описанию Паппини, «ФИАТ-125» двигался «очень медленно»: когда убийца вышел из него (событие № 2, к которому мы скоро вернемся), он, вероятно, полностью или почти остановился, учитывая, что событие № 3 описывалось следующим образом: «Когда человек, в которого стреляли, рухнул на землю, преступник, не выпуская из рук пистолета и пятясь, достиг своего автомобиля, который в тот момент тронулся с места…» (29 января 1990 г.; Dibattim. , с. 905–906). Единственный, кто двигается назад, – это стрелок; Паппини, хотя и находился в лучшей для наблюдения точке, ничего не сообщает о заднем ходе «ФИАТа-125». Дечо оказалась еще более точна и заметила, что медленно ехала до тех пор, пока, после второго выстрела «(и теперь не знаю, сразу ли)», ряд машин не остановился: в частности, одна из них («ФИАТ-125») «встала, этот человек [убийца] туда запрыгнул, и она стремительно унеслась» (7 февраля 1990 г.; Dibattim. , с. 1106–1107). И в этом случае речь о заднем ходе не шла.