Филипп Матышак - Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там

Похоронен он был около самой реки, рядом с Элиевым мостом, где он приготовил для себя гробницу, так как мавзолей Августа был уже заполнен и с этого времени в нем больше никого не хоронили.

Хотя сегодня мавзолей Августа уже не используется, это не означает, что о гробнице больше не нужно заботиться. Дело не только в уважении к покойным императорам: разрушение императорской гробницы считается ужасным предзнаменованием для нынешнего правителя. Когда в гробнице Августа столетие назад появилась большая трещина, этот знак истолковали как предсказание скорой смерти правившего тогда императора Веспасиана (и, как выяснилось, предсказание было верным). Уже того, что небрежное отношение к гробнице может стать предвестником гибели, достаточно, чтобы императоры проявляли исключительную заботу о ее сохранности. В то же время мавзолей Августа сам по себе считается прекрасным памятником архитектуры.

Это сорокадвухметровое сооружение (бронзовая статуя Августа, которая его венчает, находится практически на высоте мавзолея Адриана) благодаря земляным концентрическим кольцам кажется творением природы. Тем более что все оно засажено вечнозелеными деревьями и напоминает мирный холм. Фактически эта постройка немного больше, чем памятник Адриану, поскольку этот император слишком осторожен и тактичен, чтобы построить мавзолей больше, чем у его великого предшественника. Однако мавзолей Августа намеренно сливается с пейзажем и выглядит как его часть. Гробница Адриана, нависающая над Тибром, представляет собой более выдающееся сооружение, которое со стороны кажется больше, чем оно есть на самом деле.

Самая замечательная из этих гробниц – та, которую называют мавзолеем. Это высокий, массивный холм у реки. Основание из белого мрамора, а все остальное покрыто вечнозелеными деревьями до самого верха. Наверху находится бронзовая статуя Августа Цезаря, стоящего над смертными останками его семьи и друзей. За холмом – чудесные места для прогулок, толоса [священный предел] из белого мрамора. …Стена окружена железным забором, а земля за ним поросла черными тополями.

Перед могилой Августа установлены солнечные часы (horologium), роль которых выполняет один из первых привезенных в Рим египетских обелисков. Это одно из любимых сооружений Галлиена, потому что, когда он проходит мимо него в солнечный день и бросает быстрый взгляд на тротуар перед обелиском, сооружение сообщает, какой сейчас час и даже какое на дворе время года. На каменных плитах к северу от обелиска есть линия, которая показывает положение тени в разные сезоны.

Недоброжелатели говорят, что этот объект поместили здесь здесь только для того, чтобы в день рождения Августа тень обелиска указывала прямо на дверь его гробницы, но скептически настроенный Галлиен предполагает, что это всего лишь пропаганда. Скорее всего, обелиск служит зримым доказательством верности календаря, реформу которого провел Юлий Цезарь (и который был позднее еще немного улучшен). В последние дни существования Республики календарь настолько расходился с действительностью, что летние праздники иногда отмечали, стоя по колено в снегу.

Сегодня Галлиен посетит мавзолей по приказу высокопоставленного имперского чиновника. Вход в здание украшают два египетских обелиска, лишенные каких-либо украшений; те, кто ухаживает за гробницей, сообщили, что обратные стороны обелисков, по всей видимости, поражены грибком. Галлиен собирается осмотреть зараженные места и посоветовать, каким образом можно почистить редкий красный гранит без ущерба для него. Тем более что из-за повреждений в граните грибок в будущем может разрастись еще сильнее. Помощник чиновника также намекнул, что, пока Галлиен находится в мавзолее, было бы нелишним провести некоторые ремонтные работы. Пара часов работы – а платит за все, как обычно, Палатин.

Сегодня солнечные часы работают отлично. Галлиен замечает, что кончик тени от обелиска указывает как раз на время, когда он обычно обедает. Собрав свои инструменты, каменщик убирает их в заплечный мешок и кричит своим помощникам, что их утренняя смена окончена.

Каменотес останавливается перед таверной «Девятый столб» и так резко притормаживает, что в него буквально врезается прохожий. Незнакомец начинает было сердиться, но присматривается и спешит уйти: годы работы с большими кусками камня натренировали мышцы каменотеса, и он выглядит крайне внушительно.

– Какие новости, Копа? – спрашивает Галлиен, видя у входа в таверну женщину. (Все называют ее Копа, хотя на самом деле ее зовут Мирталида. «Копа» (Copa) – это просто латинское слово, означающее «трактирщица», но Мирталида так давно содержит эту таверну, что порой она и сама забывает свое настоящее имя.)

В данный момент Копа стоит прямо у дверей своей таверны, пытаясь их отмыть и неистово ругаясь. Если подойти ближе, становится ясно, что какой-то вандал покрыл двери разнообразными изображениями мужских половых органов, нарисованными древесным углем. Копа прерывает работу, чтобы смахнуть с потного лба прядь темно-русых волос. Она объясняет: рисунки – это месть клиента, которого вышвырнули отсюда вчера вечером.

– Он проигнорировал предупреждение, – замечает она, указывая большим пальцем в глубь таверны. Хотя с улицы, занятой светом, увидеть этого нельзя, на одной из стен главного зала таверны помещена фреска. На ней изображен молодой человек, страстно целующий юную рабыню в свободном желтом платье, которая отбивается от явно нежелательного ухажера. Надпись ниже гласит: NOLO CUM SYRISCA («Не [связывайся] с Сириской»). За последние несколько лет имя на фреске несколько раз переписывали – девочки из таверны, даже рабыни, как правило, меняют работу, как только предоставляется возможность.

– Проблема с этими уличными бабниками, – замечает Копа, – в том, что они считают, будто все развлекаются с нашими служанками, кроме них. Этот пьяница вещал на всю таверну, что у него украли «его» девушку. Вчера вечером здесь была целая куча кельтиберов, и он сообщил им, что они – кучка волосатых идиотов, которые живут в испанских кроличьих норах и чистят зубы мочой (по правде говоря, кельтиберы и правда используют мочу для этих целей). Затем он предложил им помериться с ним силами. И, конечно, это не закончилось ничем хорошим. Но мне нет нужды рассказывать вам об этом, если вы знаете хоть что-нибудь о кельтиберах, – Копа кивком указывает на грубые граффити. – Тогда появились эти рисунки. Должно быть, он вернулся сюда перед рассветом, но я заметила это, только когда пришло время обеда [44] Инцидент, случившийся в таверне «Девятый столб» и описанный Копой в начале главы, пересказан с большим количеством (непристойных) подробностей поэтом Катуллом в 37-м стихотворении (Carmina 37). В истории Копы это стихотворение местами цитируется почти дословно. – Примеч. автора. .